Всадники ехали по холмистой местности у подножия Альп. По эту сторону реки Илласи тоже росли вишни. Лошади, которые шли первыми, сбивали вишни с веток, и задние ряды попадали под картечь перезрелых плодов.

Путь отряду дважды преграждали мутные речки. Жеребец Кангранде на полном скаку врезался в воду и лишь тогда, будто одумавшись, переходил на более спокойный шаг. Остальные лошади вели себя куда нерешительнее. Самый вид воды их пугал. Всадникам приходилось спешиваться и силой тащить лошадей, тяжелых от боевого снаряжения, через поток.

Кангранде не ждал. Едва выбравшись из воды, он пришпоривал жеребца, и они с Юпитером снова отрывались от отряда. За Большим Псом на бешеной скорости неслись Марьотто, Антонио и Пьетро. Вскоре до них долетал только грохот доспехов неповоротливого отряда.

После переправы через вторую речку вдали показалась невысокая гряда гор. Пьетро подъехал к Кангранде и, к своему изумлению, услышал, что тот поет, причем в ритм скачке:

Заметив обескураженного Пьетро, Кангранде расхохотался.

– Подпевай! Слова выучил?

Он снова запел густым баритоном, а Пьетро силился запомнить слова. Когда Кангранде затянул песню в третий раз, Пьетро уже мог подпевать.

Можно подумать, они едут не на войну. Можно подумать, это увеселительная прогулка, охота в честь какого-нибудь праздника. Пьетро пел громко и вдохновенно, как в церкви. К ним присоединился Антонио. Когда куплет им надоедал, они тут же сочиняли новый.

Кангранде и трое юношей проезжали виноградники. Вдруг Марьотто, в перерыве между куплетами, воскликнул:

– Уже близко!

– Что, Виченца? – обрадовался Пьетро.

– Да не Виченца, а наш фамильный замок. Вон там, за лесом. А в лесу, между прочим, привидения кишмя кишат. – И Марьотто махнул рукой вправо, в сторону леса, действительно довольно темного.

– Так прямо и кишат?

Монтекки с видом человека, который знает, о чем говорит, приставил палец к носу. Пьетро на всякий случай рассмеялся.

– Если выживем, придется тебе показать хотя бы одно привидение.

– Если? Да ты сегодня же увидишь привидения! Приглашаю тебя в замок на ужин – после того, как мы спустим шкуры с падуанцев.

– Туда им и дорога! – воскликнул Антонио.

Пьетро улыбнулся и нагнул голову – как раз вовремя, иначе ударился бы о низкую ветку.

– Дорога… Не вижу я здесь никакой дороги, – проворчал он себе в шлем. Голос отразился от стенок «ведра» и загудел в ушах, как псалом под церковными сводами.

Кангранде несколько замешкался – его жеребец крушил на своем пути кусты можжевельника. До Виченцы оставалось не менее четырех миль, а уже виден был дым. Пьетро оглянулся. Всадники из крепости Илласи отставали примерно на две мили. Впереди ждали запертые северные ворота, далеко от осажденного пригорода Сан-Пьетро. На внешнем кольце стены он увидел солдат. Пьетро вспомнил, как еще утром, взглянув на стену Вероны, построенную римлянами, нашел ее изношенной, но подумал: если вражеская армия проберется за внешнюю стену, скрыться горожане смогут только за этой вот старой стеной. Стены каждого города являлись защитой как от диких зверей и буйнопомешанных, так и от вражеских армий и сильных ветров. Однако за стенами Виченцы находились сейчас и друзья, и враги.

Вслед за Кангранде юноши придержали коней. Юпитер тоже остановился, вывалив язык; впалые бока его ходили ходуном. Капитан снял свой посеребренный шлем, чтобы лучше видеть поле битвы.

– Так-так, понятно, – бормотал он себе под нос.

Пьетро прищурился, силясь разглядеть то, что так явно видел Кангранде.

– Все ясно, – бодро сказал Антонио.

– Яснее некуда, – подтвердил Кангранде.

– Разве мы не поедем в Виченцу? – удивился капуанец.

Скалигер указал на равнину, простиравшуюся прямо под ними.

– Не устроить ли нам пикник?

Марьотто прыснул. Антонио округлил глаза. Кангранде развернул коня и сам повернулся спиной к Виченце – городу, для спасения которого он без передышки отмахал такое расстояние. Он закинул ногу на круп разгоряченного жеребца, впрочем со всеми предосторожностями, чтобы не поранить его шпорой.

– Пикник? – переспросил Антонио.

– Конечно. Мы ведь пропустили свадебный обед. Я такой забывчивый. Следовало захватить из Илласи вина. Оно бы пришлось кстати. Или хотя бы колбасы. Юпитер, малыш, ты ведь не отказался бы от кусочка колбаски?

При слове «колбаска» Юпитер два раза гавкнул.

Юноши не знали, что и думать о словах Скалигера. Пьетро смотрел, как владыка Вероны, запрокинув голову, что-то выискивает в небе.

– Что вы хотите увидеть, мой господин?

– Велокса.

– Велокса?

– Фортис Велокс – это дербник. Он все время летел за нами, а теперь исчез. Ну да ладно, зато Юпитер при мне. С его помощью я научу Понцино и Асденте охотиться на лис.

Пьетро решительно ничего не понимал. Зато Марьотто сразу ухватил суть.

– На лис, говорите?

– Да. Только, сдается мне, Понцино с Асденте и без меня знают, как на них охотиться.

Антонио тоже понимающе улыбнулся.

– И как же, мой господин?

Капитан вдохнул побольше воздуха, словно учитель, начинающий новую тему.

– Есть два способа. Способ первый: завидев лису, вы с воплями несетесь за ней. Способ второй: вы устраиваете ловушку и ждете, пока лиса сама в нее попадет.

Теперь улыбался и Пьетро.

– Что это должна быть за ловушка, мой господин?

– Приманкой, конечно же, послужит жирный петух. Причем не простой, а с тремя длинными перьями. – Кангранде приставил к затылку три пальца, имея в виду три флага, безвольно повисшие на стенах Виченцы. – Мы с вами, друзья мои, и есть лисы. А петух – это Виченца. Смотрите-ка, даже сторожевой собаки нет. Ну как не позариться? – Тут Кангранде покачал указательным пальцем. – Однако лиса дьявольски хитра. Она видит, что нет ни собаки, ни забора, ни каких-либо других препятствий, – подходи и забирай жирного петуха. Как по-вашему, на какие мысли наводит лису эта ситуация?

– Не иначе, здесь подвох, – сказал Пьетро.

– Именно. – Кангранде через плечо оглядел пустые склоны холма. – Для охотника важно не ошибиться при выборе приманки. В данном случае наши друзья из Падуи несколько перестарались. Неужели они и впрямь рассчитывали, что я сегодня же приеду? Вдобавок им известно, что меня беспокоят настроения в городе, что я опасаюсь, как бы население под угрозой долгой осады не перешло на сторону Падуи. Ни для кого не секрет, что меня не слишком любят в Виченце.

– Как это – не слишком? – удивился Антонио. – Вы же их викарий.

– Все полномочия, – спокойно объяснил Кангранде, – даны мне императором Генрихом, а стоит ли в критические моменты думать о воле покойного? Так вот. Понцино де Понцони, во всех отношениях честный воин, хотя и недалекий, знает, что я беспокоюсь о гарнизоне, который стоит в Виченце. Беспокойство мое, рассуждает Понцони, столь сильно, что я могу совершить какую-нибудь глупость – например, один и без оружия прискакать на защиту осажденного города.

– Мой господин, но ведь именно это вы и сделали, – заметил Антонио.

– Я не один. Со мной вы. Продолжим. Я приезжаю к воротам Виченцы, и что же я вижу?

Пьетро снова взглянул на ворота. К ним вел каменный мост, ветхий, построенный еще до римлян. Мост шел через глубокий ров – наверняка раньше в нем была вода, теперь же он высох. Вокруг моста зеленели и постепенно желтели, как и положено осенью, склоны холмов. В траве даже птицы не трепыхались.