Едва сдерживая раздражение, Кики просмотрела снимки, продолжая неприятный разговор.

– Я не против того, чтобы вернуться во Флориду, когда мы сможем взять с собой Вилли, – настаивала она. Глаза ее сузились, резкие складки собрались на лбу у переносицы. – Я страдала в прошлом году, когда мы вынуждены были оставить его дома, я чувствую себя несчастной и сейчас.

– Кик, ради бога, оставь, – возражал Питер. – Ты не рождена только для того, чтобы быть матерью. Ты просто сейчас скучаешь.

– Не объясняй мне, что я чувствую. Я скучаю без Вилли! Мне хочется читать ему на ночь сказки, расчесывать его волосики по утрам…

– Господи! Мы для этого держим Хортенс.

– Нет, Хортенс экономка и кухарка, она не может заменить мать. Я хотела бы уехать из Флориды и никогда больше не возвращаться в Палм-Бич, этот город богатых развратников!

– Ты всегда была выше сплетен, – возразил Питер, – и разве тебе самой не нравится убивать время в различных увеселениях и иметь возможность тратить деньги? Откуда же взялась такая строгость по отношению к другим? Я думаю, ты настроена слишком критически.

Кики, обиженно нахмурившись, села на диван рассматривать фотографии.

Корт всегда чувствовал себя неловко, попадая под перекрестный огонь между спорящими. Но особенно неприятно было присутствовать при ссоре между Питером и Кики. Десять лет назад они были прекрасной парой. На их свадьбе Корт стоял рядом с Питером, и поцелуй новобрачных в конце церемонии заставил его пожалеть о собственном одиночестве.

Корт никогда не думал, что они неудовлетворены своим браком до тех пор, пока, войдя в их дом неделю назад, не почувствовал какое-то напряжение.

Если даже у Питера и Кики возникли проблемы, зачем ему думать о женитьбе? Зачем, даже если он любит Джин?

– Простите, я вам помешал, – извинился Корт.

Питер и Кики посмотрели на него так, словно не заметили, как он вошел в комнату. Питер покраснел и отвернулся. Кики подняла с колен фотографии и принялась их внимательно рассматривать.

– Спасибо, что ты сделал снимки, – сказала она, пытаясь разрядить ситуацию. – Получилось очень удачно. Я хочу послать Вилли несколько штук.

– Я попросил Хосе проверить запоры на окнах, – сообщил Корт. – Он проверит и систему сигнализации. Было бы неплохо предупредить охрану и объяснить, что произойдет, если они вовремя не вызовут полицию.

Питер медленно повернулся, глаза их встретились.

– Ты считаешь, что Депеска покажет зубы именно здесь?

– Да, я думаю, будет лучше, если мы внесем некоторые изменения в обычный распорядок. – Корт начал ходить по комнате из угла в угол. – Обычно мы ужинаем в восемь. Я думаю, сегодня нужно будет поесть раньше и сразу отпустить прислугу.

Питер и Кики испуганно переглянулись.

– Ты хочешь, чтобы мы тоже ушли? – спросил Питер.

– Я бы хотел знать, где вы будете.

Кики покачала головой и продолжала рассматривать фотографии.

– Вот еще одна причина, почему мне не нравится здесь. Похитители драгоценностей не угрожают нам в Коннектикуте. Я не нервничаю каждый раз, когда выхожу из дому. Я могу пойти к парикмахеру, и там мне не придется выслушивать истории о ночных ограблениях. На людей там никто не нападает.

Она выразительно посмотрела на Корта, и в ее глазах он вдруг увидел такую муку, что готов был извиниться за свои синяки и ссадины, полученные в схватке со Стефано Депеска неделю назад.

Кики резко встала и передала фотографии Питеру.

– Пойду скажу миссис Гент, что мы будем ужинать раньше. Она, вероятно, расстроится.

– Я ей все объясню, если хочешь, – предложил Корт.

Кики бросила холодный взгляд и прошла мимо, не удостаивая его ответом. Даже стук ее каблучков казался сердитым.

Питер вздохнул и отложил фотографии на стол.

– Я ее больше не понимаю, – пожаловался он. – Ей всегда нравилось приезжать во Флориду, она любит бывать в Каннах в марте, в штате Мэн – в августе. Но в этом году она только и делает, что ворчит и порывается уехать домой.

– Может быть, она плохо себя чувствует? – осторожно предположил Корт.

– Кто знает? – вздохнул Питер. – Кто может понять женщин?

Корт иронически улыбнулся в знак согласия. Он тоже не мог понять Джин. Она была или очень бесхитростной, или самой лучшей актрисой, которую ему когда-либо доводилось встречать. Она похитила его сердце, и он даже не заметил, как это случилось. Она стильно одевается, у нее хороший вкус. Она придерживается строгих правил и не позволяет ему переходить определенные границы. Для ван Роя это был совершенно новый тип женщины.

Может быть, она и права, что ведет себя так недоступно. Возможно, жениться ему совсем не следует. Если даже Питер и Кики готовы выцарапать друг другу глаза – а у них была такая любовь – что ожидает его с Джин?

Ему тридцать четыре, и он никогда не был женат. Он говорил себе, что у него слишком опасная работа, что любовь будет мешать ему исполнять служебные обязанности. Ему нужно думать о том, как усадить за решетку побольше мошенников.

Лучше бы забыть про Джин. Даже сейчас, когда он по уши влюбился в нее.

Влюбился? Уже влюбился? Да, это случилось на шумном балу субботним вечером, в тот самый момент, когда он впервые увидел ее.

Миссис Гент не занималась сервировкой ланча, это была обязанность горничной. Кухарка обычно готовила завтрак, а горничная приходила к десяти утра. Приготовив ужин, миссис Гент уходила, оставив горничной накрывать на стол и мыть посуду после еды.

Еще раньше, когда семейство ван Роев приезжало в Палм-Бич на несколько месяцев, у кухарки было много работы. Питер и Кики, останавливаясь на какое-то время в Палм-Бич, тоже приглашали ее. Остальное время миссис Гент, жившая вместе с сыном, подрабатывала, обслуживая семейные торжества.

Корт подумал о том, что обязан знать обо всем, что происходит в доме в такой опасной ситуации, малейший промах может привести к непоправимому. Поэтому после ланча Корт отправился на кухню объяснить миссис Гент, почему смещались все ее планы относительно ужина.

Кухарка сурово посмотрела на Корта покрасневшими глазами.

– Видите ли, я хочу, чтобы вы и горничная ушли отсюда до темноты, – сказал Корт, объяснив предварительно то, что считал возможным, о событиях, ожидаемых в доме предстоящей ночью.

– Ну конечно, у меня нет ни малейшего желания встречаться с парнем, разукрасившим вашу физиономию, – сердито фыркнула миссис Гент. Она взяла с полки устрашающего вида нож, одним взмахом разрезала дыню и смахнула косточки в дуршлаг несколькими точными, рассчитанными движениями. – Я нисколько не поверила в эту историю – как вы ударились на яхте.

– Я забочусь только о вашей безопасности, – сказал Корт.

Миссис Гент искоса взглянула на него и, отрезав зеленую верхушку ананаса, положила его на разделочную доску.

– Я сама позабочусь о своей безопасности насколько смогу, – заявила она, приступая к разделке ананаса.

– Вы приехали на своем автомобиле?

– Да.

– А горничная?

– Она добирается сюда автобусом.

– Это невозможно, – решительно сказал Корт, – я скажу Хосе, чтобы отвез ее домой.

Сильным, резким движением миссис Гент отрезала от ананаса верхний кружок.

– Это не проблема – подать ужин на полтора часа раньше, чем обычно. Гораздо хуже то, что мадам собирается возвращаться домой, на север.

Отложив верхний кружок, кухарка мгновенно рассекла ананас на четыре части.

– Я не осуждаю ее за то, что она скучает без своего мальчика. Он прекрасный малыш, и мне его тоже здесь не хватает. В прошлом году была такая холодная зима. Мадам так переживала, говорила, что без Вилли больше не приедет, но все-таки приехала.

Взгромоздив на разделочную доску арбуз, миссис Гент на минуту задумалась.

– За все годы, что я работаю в этом доме у ван Роев, я не помню ни одной хозяйки, которая бы воспитывала своих детей. Для них дети были на втором плане, их бросали на нянь. Но миссис Кики хорошая мать.