Джин Барбур извлекла из сумочки приглашение и помахала им перед швейцаром. Не взглянув на него, молодой человек в форменной куртке и белых перчатках указал, как пройти в зал.

Джин медленно прогуливалась по красному ковру, сгорая от любопытства. Ей очень хотелось узнать о жизни состоятельных людей в Палм-Бич во Флориде, проникнуть в тайны казино «Ночь».

Какой-то смуглый мужчина пристально посмотрел на нее пронзительным взглядом, но Джин вздернула подбородок и прошла мимо, притворяясь, что узнала кого-то за игорным столом. Она твердо решила ничего не бояться.

Обводя взглядом переполненный зал, Джин обратила внимание на, как ей показалось, идеальную мужскую спину. Великолепно сшитый смокинг идеально сидел на широких квадратных плечах и подчеркивал узкую талию. Вглядываясь сквозь толпившийся в зале народ, Джин отметила и прекрасные брюки из дорогой ткани, и дорогие туфли. К иссиня-черным, отливающим шелковым блеском волосам, без сомнения, приложил руку парикмахер высокого класса.

Джин никогда в жизни прежде не чувствовала такого непреодолимого влечения к кому-нибудь. Даже на расстоянии она ощущала притяжение, которое заставляло сердце трепетать, но через минуту ей удалось взять себя в руки.

Объект ее внимания слегка повернулся, и по складкам на черной ткани, обтягивающей мускулистые плечи, она догадалась, что он скрестил на груди руки. Он внимательно слушал лысоватого мужчину ростом пониже.

По-видимому, тот объяснял что-то, нетерпеливо жестикулируя.

Вокруг слышалось тихое жужжание и постукивание рулеток, призывы крупье делать ставки. То какая-то женщина смеялась высоким смехом, радуясь неожиданному выигрышу, то раздавался полный досады возглас проигравшего. В дальнем углу просторного зала играл биг-бенд, и под его музыку женщина в сверкающем платье и тучный мужчина старательно повторяли па, которым в детстве выучились в танцевальных классах.

Прибывали новые гости. Дамы обменивались приветственными поцелуями. Фотограф непрерывно щелкал, стремясь увековечить их улыбки.

Официант в крахмальной белой куртке остановился перед Джин, молча предлагая ей шампанское с тяжелого подноса.

«О, вот тебе раз!» – подумала Джин и взяла бокал, надеясь, что рука ее не дрогнет и она не прольет пенящееся вино на вечернее платье, взятое у подруги.

Посмотрев опять на привлекшего ее внимание мужчину, Джин заметила, что его собеседник указывает в ее сторону.

Сердце запрыгало у нее в груди. «Уже все обнаружили, – подумала она. – Нет, это просто глупо».

Может, этот человек указывает вовсе не на нее, а на дверь рядом со столом для игры в баккара. Безуспешно пытаясь выглядеть беззаботной, Джин поднесла к губам высокий хрустальный бокал. Но она не могла не видеть той сцены, что разыгрывалась перед ней. Ее глаза расширились от страха.

Человек, чья спина произвела на нее такое впечатление, слегка повернулся к ней и, наклонив голову, слушал своего собеседника. Она увидела его классический профиль, ямочку на подбородке, высокий лоб над темными бровями, волосы, зачесанные на косой пробор. Джин заметила, что у него впалые щеки и квадратная нижняя челюсть.

Девушка была так потрясена, что забыла про шампанское. Стряхнув, наконец, оцепенение, она сделала глоток и подумала: «Он великолепен».

Вдруг он уставился прямо на нее, прищурив один глаз. Может быть, он прищурил и другой глаз тоже, но тот был украшен синяком огромных размеров. Насколько Джин подсказывал ее жизненный опыт, синяку было дня три, судя по припухлости и сине-желтой окраске.

Джин прищурилась и улыбнулась, безуспешно пытаясь отвести глаза. «Ты опять держишься слишком серьезно», – предостерегла она себя и глотнула шампанского. Она надеялась таким образом прийти в себя. Джин чувствовала свое напряжение.

Мужчина перевел взгляд с ее лица на грудь, и Джин зарделась, поняв, что он пристально разглядывает именно эту часть ее тела. Не отводя глаз от его лица, Джин инстинктивно дотронулась до брошки, скрепляющей глубокое декольте на корсаже ее платья.

Наверно, он только что заметил эту безделушку и рассматривает не ее, а то, что она помогает укрывать от взгляда. Джин испугалась, что даже в этом зале с приглушенным освещением будет заметно, как она покраснела.

Девушка насторожилась: мужчина, расправив широкие плечи и поправляя черный галстук бабочкой, пошел прямо на нее твердым, уверенным шагом и в момент оказался рядом.

Понизив голос, он процедил сквозь зубы:

– Пройдемте со мной, – и тон его распоряжения не допускал никаких возражений.

– Что такое? – спросила Джин, думая, что ей это померещилось. Несомненно, какая-то ошибка… этого не может быть.

Но он уже крепко взял ее под руку и повел к выходу без особой галантности.

Так как Джин старалась избежать столкновения с элегантными людьми, прохаживающимися по залу, у нее не было возможности даже мельком взглянуть на сердитое лицо своего похитителя. Она была озабочена тем, как бы не пролить шампанское на темно-синее вечернее платье, принадлежащее Денизе.

Кивнув человеку строгого вида, сидевшему за конторкой отеля, похититель втолкнул ее в помещение с надписью «Посторонним вход воспрещен». Лысый, словно охранник, стал у захлопнувшейся за ними двери.

– Думаю, вы сейчас нам все об этом расскажете, – сказал тот, кто был выше ростом, направив указательный палец на ее брошь, как шпагу, устремленную в самое сердце противника. Он говорил тихо, одним уголком рта, словно сообщая секрет. Это заставляло вслушиваться в каждое его слово. Джин сжала зубы и, обдумывая, что он сказал, пыталась уловить какой-нибудь смысл. Она прикрыла украшение, которое его так раздражало, и почувствовала гулкие удары сердца.

Даже здесь, при ярком свете светильника над головой, Джин понимала, что он – самый потрясающий мужчина, какого она когда-либо встречала. Ей доводилось видеть людей с более правильными чертами лица, но они, как правило были ей совершенно не интересны. В нем же сила сочеталась с красотой грации, с такими людьми она раньше не сталкивалась.

Вдруг Джин испугалась. Она знала, что ей нельзя было поддаваться искушению, приведшему ее на это празднество.

Внутренний голос подсказывал ей, что ей следует сказать правду и надеяться на лучшее. Ну что он может ей сделать? Отправить домой? Это худшее, что может случиться, подумала она с облегчением. В блестящей сумочке, висевшей у нее на плече, на всякий случай была двадцатипятицентовая монетка. Можно позвонить Денизе и попросить заехать за ней не в полночь, как они договорились, а немного раньше.

– Хорошо, – начала Джин, смочив горло глоточком шампанского. – Я пробралась на этот вечер зайцем. Я работаю в полиграфическом салоне, где печатались приглашения. Я подписывала конверты и оформляла всякими завитушками программки и меню. И я… мне захотелось увидеть что-нибудь в этом роде хоть раз в жизни. И когда я вводила в компьютер список приглашенных, я добавила к нему свое имя.

– Меня это не интересует, – отрезал он нетерпеливо, свирепо глядя на нее и жестикулируя. – Разве вы не знаете, что на такие вечера никто не надевает настоящих драгоценностей? Любое украшение, тянущее больше, чем на три карата, наверняка подделка, потому что похитители драгоценностей чуют настоящие бриллианты на расстоянии светового года. Разве вы не слышали, что мошенники здесь уже целую неделю?

Закончив тираду, он легонько дотронулся до синяка на левой скуле. Это его движение привлекло внимание Джин к его утонченному лицу и массивному золотому перстню на пальце, не исключено, что с фамильной печаткой.

– Настоящие… бриллианты? – переспросила Джин, повторяя слова, но смысл сказанного не доходил до нее. Гордо откинув голову так, что прядь ее золотых волос коснулась плеча, Джин возмутилась:

– Камень в брошке не настоящий! Как вам такое могло прийти в голову?