Снова подчеркивая неслучайный характер правооппортунистических отступлений Бухарина от марксизма, Сталин напоминает о полемике Бухарина с Лениным по вопросу о государстве еще в 1916 году. Бухарин утверждал, что социал-демократия должна быть принципиально враждебна государству. Ленин возражает: социалисты стоят за использование современного государства и его учреждений в борьбе за освобождение рабочего класса, а равно за необходимость использовать государство в качестве своеобразной переходной формы от капитализма к социализму. Такой переходной формой, но тоже государством, является диктатура пролетариата.

Анархисты действительно хотят «отменить» государство, взорвать его. Социалисты… признают «отмирание», постепенное «засыпание» государства после экспроприации буржуазии…

Сталин считает, что Бухарин повторяет анархистскую ошибку, когда утверждает, что рабочий класс должен быть принципиально враждебен ко всякому государству, в том числе, следовательно, и к государству рабочего класса. Бухарин проглядел здесь мелочь, а именно — он проглядел целый переходный период, когда рабочий класс не может обойтись без своего собственного государства, если он действительно хочет подавлять буржуазию и строить социализм, заявляет Сталин.

Нельзя смешивать анархистскую теорию «взрыва» и «отмены» государства с марксистской теорией «отмирания» пролетарского государства, или «слома», «разбития» буржуазной государственной машины. Ленин, подчеркивает Сталин, исходил именно из марксистской теории «слома» буржуазно-государственной машины и «отмирания» пролетарского государства, когда он критиковал анархистскую теорию взрыва и «отмены» государства вообще.

Что касается полемики с Рыковым, то прежде всего Сталин не соглашается с его тезисом о том, что «центральная идея пятилетнего плана состоит в росте производительности народного труда». Это не верно. В росте производительности труда заинтересовано всякое общество — и капиталистическое, и докапиталистическое. Нам нужен ведь не всякий рост производительности народного труда. Нам нужен определенный рост производительности народного труда, а именно — такой рост, который обеспечивает систематический перевес социалистического сектора народного хозяйства над сектором капиталистическим.

Сталин подчеркивает, что правый уклон Бухарина, Рыкова и Томского — это не некие «опенки» в понимании генеральной линии партии, как думают некоторые товарищи. Правый уклон Бухарина, Рыкова и Томского — это борьба против линии партии.

Тем не менее Сталин возразил тем, кто предлагал немедленно вывести Бухарина и Томского из состава Политбюро ЦК ВКП(б). Он заявил, что «можно обойтись в настоящее время без такой крайней меры» (т. 12, с. 107).

Что это — терпение, терпимость, выдержка, нежелание показать стране и миру, что руководство страны расколото или снова раскалывается, хотя после очищения руководства и партии в целом от троцкистов прошло всего два года? Я думаю, что это так и есть. Это — главное. Клеветники же типа Волкогонова и Радзинского говорят, что это — очередная хитрая интрига Сталина.

В своих выступлениях в 1928–1929 гг., посвященных сельскому хозяйству, Сталин настойчиво, последовательно утверждает, что преодоление трудностей и даже кризисных явлений в сельском хозяйстве возможно только на путях коллективизации, причем ускоренной. На объединенном Пленуме ЦК и ЦКК (13 апреля 1928 года) Сталин отмечал, что к январю 1928 года страна имела Дефицит 130 млн. пудов зерна. Урожай был неплохой, а заготовки хлеба падают. Почему? Что происходит? Причина медленного роста нашего сельского хозяйства заключается в том, что оно является мелкокрестьянским. У нас сейчас 25 млн. индивидуальных крестьянских хозяйств; они неразвиты, примитивны. Удобрения, машины, агрономические знания и прочие усовершенствования — это такие вещи, которые могут быть с успехом применены в крупных хозяйствах, но не имеют или почти не имеют применения в мелкокрестьянском хозяйстве. Нам надо нажать на развитие крупных хозяйств в деревне типа колхозов и совхозов, стараясь превратить их в хлебные фабрики для страны, организованные на основе современной науки. У нас их мало. Отсюда недостаточность хлебного производства.

В беседе со студентами Института красной профессуры, Комакадемии и Свердловского университета Сталин снова говорит о трудностях развития сельского хозяйства: «Валовая продукция хлеба у нас сейчас равняется довоенной норме производства, то есть доходит до пяти миллиардов пудов. Однако товарного хлеба мы производим вдвое меньше, а за границу вывозим раз в 20 меньше, чем в довоенное время. Особенно плохо то, что наши колхозы и совхозы хлеба производят пока в восемь раз меньше, чем кулацкие хозяйства». Тем не менее Сталин снова предостерегает против огульного применения чрезвычайных мер в деревне, а именно против практики обхода дворов, незаконных обысков и всякого рода нарушений революционной законности; он требует ликвидации всех и всяких рецидивов продразверстки и каких бы то ни было попыток закрытия базаров и тому подобного. Конечно, Сталин все-таки «подстегивает» партию и страну. Темпы коллективизации должны быть ускорены. При этом какие-либо переходные, вообще иные формы коллективизации, кроме сельскохозяйственной артели, в которой обобществлялись труд, земля, машины, рабочий скот, рабочие постройки, в сущности недооценивались или игнорировались. Для обоснования такой линии Сталин выдвигал следующие аргументы: «У нас нет частной собственности на землю, нет рабской приверженности крестьянина к клочку земли, которая имеется на Западе. Это, безусловно, облегчает переход нашего мелкокрестьянского хозяйства на рельсы колхозов» (т. 12, с. 151).

27 декабря 1929 года Сталин выступил на конференции аграрников-марксистов, посвятив свою речь вопросам теории и практики аграрной политики партии. «Наша политическая мысль не поспевает за нашими практическими успехами, — заявил он. — Между тем необходимо, чтобы теоретическая работа опережала практику, вооружала наших практиков в их борьбе за победу социализма. Практика по-новому ставит вопрос о НЭПе, о классах, о темпах социалистического строительства, о смычке, о политике партии. Нам надо преодолеть так называемую теорию «равновесия» секторов нашего народного хозяйства. По этой теории оба сектора экономики, которые существуют в нашей стране, — социализм и капитализм — в перспективе неизбежно сойдутся и, когда они сойдутся, у нас получится социализм. Сторонники этой теории упускают из виду, что за этими «секторами» стоят классы, ведущие ожесточенную борьбу не на жизнь, а на смерть, борьбу по принципу «кто кого».

Объективно эта «теория» имеет своей целью отстоять позиции индивидуального крестьянского хозяйства, вооружить кулацкие элементы «новым» теоретическим оружием в их борьбе с колхозами. Разумеется, с точки зрения марксистской методологии, эта теория абсолютно несостоятельна. В самом деле марксистская теория учит, что современное общество не может развиваться, не накопляя из года в год, а накоплять невозможно без расширенного воспроизводства из года в год.

«Можно ли двигать ускоренным темпом нашу социализированную индустрию, имея такую сельскохозяйственную базу, как мелкокрестьянское хозяйство, неспособное на расширенное воспроизводство и представляющее к тому же преобладающую силу в нашем народном хозяйстве? Можно ли в продолжение более или менее долгого периода базировать советскую власть и социалистическое строительство на двух разных основах — на основе самой крупной и объединенной социалистической промышленности и на основе самого раздробленного и отсталого мелкотоварного крестьянского хозяйства? — ставит вопросы Сталин и отвечает. — Выход в том, чтобы укрупнить сельское хозяйство, сделать его способным к накоплению, к расширенному воспроизводству. Можно укрупнить посредством насаждения в нем капитализма; этот путь ведет к обнищанию крестьянства, он несовместим с советским хозяйством. Другой путь — социалистический, путь, ведущий к объединению мелкокрестьянских хозяйств в крупные коллективные хозяйства, вооруженные техникой и наукой. Стало быть, вопрос стоит так: либо один путь, либо другой, либо назад — к капитализму, либо вперед — к социализму».