Разве она могла сопротивляться такому желанию? Кэнди перестала сдерживать звук и сказала:
— Джассассакья-тюм!
Краем глаза она увидела, что Шалопуто резко сел на куче рыбы.
— Ну и ну, — сказал он потрясенно. — Откуда ты его знаешь?
— Я не знаю, — сказала Кэнди.
Но его знал воздух. Знали стены. Не успели с губ Кэнди сорваться звуки, как все вокруг начало вибрировать. С каждой вибрацией воздух и стены повторяли слово своим необычным образом.
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
— Что ты сделала, девчонка! — проговорил Куд.
Кэнди не знала. В отличие от Шалопуто.
— Она произнесла Слово Силы, — сказал он.
— Правда? — удивилась Кэнди. — То есть да, правда. Так и есть.
— Магия? — спросил Куд. Он попятился; молоток выскользнул из рук. — Я с самого начала знал, что с тобой что-то не так. Ты ведьма! Вот ты кто. Ведьма!
Паника зетека росла, как и отражения звуков от стен трюма. С каждым повторением вибрации только усиливались.
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
Джассассакья-тюм!
— Думаю, отсюда надо вылезать! — крикнул Шалопуто Кэнди.
— Что?
— Я сказал — уходи! Уходи!
Говоря это, он пробирался к ней по рыбе, вибрировавшей в ритме слов. Зетеки не обращали внимания ни на него, ни на Кэнди. Они явно страдали от действия слова и приложили руки к ушам, словно боясь, что оно оглушит их — как это, возможно, и было.
— Здесь опасно, — сказал Шалопуто, подходя к Кэнди.
Она кивнула, начиная сама ощущать неприятное влияние вибраций. Галатея помогла ей выбраться на палубу. Затем обе девушки склонились, ухватили Шалопуто за длинные руки, и Кэнди сосчитала:
— Раз, два, три…
Вместе они потянули и с удивительной легкостью вытащили его из трюма.
Происходящее внутри становилось все более невероятным. Слово вызывало сильные вибрации, и рыба, казалось, ожила. Зетеки походили на трех мух, запертых в банке, мотаясь взад-вперед и ударяясь о стены. Такое впечатление, что они забыли о возможности побега. Слово сводило их с ума, или лишало возможности мыслить, или и то, и другое сразу.
На противоположной стороне трюма стоял Скеббль. Он ткнул пальцем в Кэнди и крикнул.
— Останови его! Или ты хочешь, чтобы лодка развалилась?
Он был прав. Вибрации из трюма распространялись по всему судну. Доски тряслись так яростно, что в воздух летели гвозди; треснувшая рубка качалась туда-сюда, снасти дрожали, как струны огромной гитары. Качалась даже мачта.
Кэнди посмотрела на Шалопуто.
— Видишь? — сказала она. — Если бы ты научил меня магии, я бы знала, как это остановить.
— Погоди, — сказал Шалопуто. — Где ты выучила это слово?
— Нигде.
— Ты должна была его где-то слышать.
— Нет, клянусь! Оно просто возникло у меня в горле. Не знаю, откуда оно взялось.
— Вы двое — может, перестанете болтать? — рявкнул Скеббль. — Моя лодка…
— Да! — крикнула Кэнди в ответ. — Я знаю, знаю!
— Вдохни его, — посоветовал Шалопуто.
— Что?
— Слово! Вдохни Слово!
— Вдохнуть?
— Делай, что он говорит! — крикнула Галатея. — Иначе мы утонем!
Сейчас в ритме Словакачалось все. От носа до кормы не было доски, веревки или крюка, которые бы не были в движении. Зетеки болтались из стороны в сторону, моля о пощаде.
Кэнди закрыла глаза. Как ни странно, в своем сознании она увидела слово, что недавно произнесла. Оно было там, прозрачное, словно кристалл.
Джасс… асса… кья… тюм…
Она выдохнула через ноздри. А затем, все еще плотно закрывая глаза, сделала глубокий вдох.
Слово в ее сознании вздрогнуло, треснуло и разлетелось на куски. Было ли это воображение, или она действительно почувствовала, как оно возвращается в горло? Кэнди сглотнула, и слово исчезло.
Реакция оказалась мгновенной. Вибрации прекратились. Усыпанные вылетевшими гвоздями доски встали на свои места. Мачта перестала шататься. Рыба прекратила подпрыгивать.
Зетеки быстро сообразили, что атака закончена. Они отняли руки от ушей и потрясли головами, словно приводя в порядок мысли.
— Пошли, братья! — сказал Наттум. — Пока ведьма не отколола очередной фокус.
Он не стал проверять, последуют ли братья его совету. Яростно взмахивая крыльями, Наттум начал по спирали подниматься в небеса. Метис готов был сделать то же самое, но потом вдруг повернулся к Куду.
— Давай испортим их улов.
Скеббль издал вопль отчаяния.
— Нет! — закричал он. — Не смейте!
На него не обратили внимания. Два создания присели среди рыбы, и из трюма до Кэнди донесся самый отвратительный запах, какой ей только доводилось чуять.
— Они…
Шалопуто мрачно кивнул.
— Улов! Мой улов! — стонал Скеббль. — О боже, нет! Нет!
Метису и Куду все это казалось очень забавным. Сделав свое дело, они взмахнули крыльями и поднялись в воздух.
— Будьте вы прокляты! — заорал Скеббль им вслед.
— Здесь хватило бы рыбы, чтобы половину сезона кормить всю деревню, — скорбно произнесла Галатея.
— Они ее отравили? — спросил Шалопуто.
— А ты как думаешь? Понюхай, какая вонь. Кто будет есть еду с таким запахом?
Куд уже исчез в темноте, следуя за Наттумом в Горгоссиум, но Метис так смеялся, что случайно задел крылом верхушку мачты. Секунду он пытался восстановить равновесие, но потерял скорость и свалился обратно на Паррото Паррото, ударившись о край рубки и рухнув на палубу, где потерял сознание.
Воцарилось удивленное молчание. Вся последовательность событий, от рождения Слова до падения Метиса, заняла не больше пары минут.
Тишину нарушил старый Мицель.
— Чарри, — сказал он.
— Что?
— Бери веревку. А ты, Галатея, помоги. Свяжите этот вонючий мешок.
— Зачем?
— Делайте, что говорят! — сказал Мицель. — И поторопитесь, пока эта проклятая тварь не пришла в себя.
6. Два разговора
— Так, — произнес Мицель, когда оглушенный зетек оказался прочно связан. — Хотите узнать мой план?
Все сидели на носу лодки, как можно дальше от вонючего трюма. Кэнди все еще находилась в шоке: то, что она совершила (произнесла слово, о котором ничего не знала), следовало обдумать более тщательно. Но сейчас ей было не до размышлений. У Мицеля возник план, и он хотел им поделиться.
— Придется утопить всю рыбу до последней.
— Люди останутся голодными, — сказала Галатея.
— Не обязательно, — ответил Мицель. На его обветренном, покрытом шрамами лице возникло хитрое выражение. — К западу от нас лежит остров Шестого Часа…
— Балаганиум, — сказала Кэнди.
— Верно, Балаганиум, остров Карнавала. Маскарады, парады, ярмарки, бои жуков, музыка, танцы и уроды.
— Уроды? — спросила Галатея. — Какие еще уроды?
— Разные. Очень маленькие, очень большие, с тремя головами, вообще без голов. Если хотите посмотреть на уродов, вам самая дорога в Балаганиум.
Пока старик говорил, Скеббль поднялся и подошел к двери, чтобы взглянуть на связанного зетека.
— Ты видел эти представления на Балаганиуме? — спросил он Мицеля.
— Конечно. Я там работал, в молодости. Сделал много денег.
— На чем? — спросила Галатея.
Мицель слегка смутился.
— Не хочу вдаваться в подробности, — ответил он. — Скажем так: это… хм… было связано с… телесными газами… и огнем.
Несколько секунд все молчали. Потом Чарри промолвил:
— Ты пускал и поджигал газы?
Все старательно сдерживали смех, и только Скеббль начал хохотать.
— Так и было! — воскликнул он. — Так оно и было!
— Это жизнь, — сказал Мицель, со злостью глядя на Чарри, у которого покраснели уши. — Теперь могу я, наконец, продолжить?
— Валяй, — сказал Скеббль. — Только ближе к делу.
— Думаю, если привезти эту чертову тварь на Балаганиум, мы наверняка найдем того, кто купит зетека для шоу уродов.
