Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Он взглянул на холм и купол дома. Увеличенное, гротескно искаженное лицо Каспара Захолуста прижималось к целой части стекла.

— С другой стороны, — сказал он, — мне не нравится мысль о том, что этот тип… — он указал лапой на Захолуста, — сбежит в Абарат. Если недавние слухи верны — а они идут отовсюду, повторяя одни и те же страшные вещи, — то нельзя позволить такому злодею сбежать на острова, если у нас есть возможность это предотвратить. От таких, как он, одни неприятности.

— А что вы слышали, сэр? — спросил один из солдат тарри.

— То, что силы врага растут с каждым часом. И что победа или поражение в грядущей войне могут зависеть от одной-единственной души, выбравшей ту или иную сторону.

— Войны, сэр? — спросил другой тарри.

— Да, войны. И ее первый открытый конфликт будет здесь, сейчас. Так что соберитесь, тарри! Это битва войдет в учебники истории.

На разговоры больше не было времени.

Шум в темноте внезапно усилился, ведьмины костры затряслись, осыпав землю дождем из красных цветов, и на отряд тарри ринулись враги.

С высоты своего купола Захолуст наблюдал за жестоким побоищем, словно жадное до зрелищ дитя, говоря одновременно на дюжине бессмысленно перемешанных языков.

— Ты только глянь! Йагни! Сблуд, сблуд на талли! И — раз! Бац! Гляни Маланин! Тарри — умри! Тарри — умри! Лаодамия ти, эви и то! Блебс а меррио? Буян! Блебс а меррио! Сул а салис пиадон! Цуберратий! Ха!

Он радостно стучал по стеклу, когда кошки тарри падали замертво (использовав все девять жизней), снова и снова повторяя одну и ту же отвратительную фразу:

— Тарри — умри! Тарри — умри!

Даже с такого расстояния несложно было увидеть, как разворачивалась битва. Это была мясорубка. Солдаты, оттесненные на склоны холмов, пополнили ряды тарри, но костеглавые существа, учинившие на берегу побоище, без труда проходили сквозь ряды кошек. Радость Захолуста возрастала в прямой пропорции к числу остающихся лежать в высокой траве людей и тарри.

Но битва еще не окончилась. Видя, что границу леса им не удержать, Джимоти Тарри увел маленький отряд с поля боя, намереваясь, как думал Захолуст, подготовить последнюю неожиданную атаку. Джимоти, конечно, был умен, и в этом Захолуст отдавал ему должное. Он преследовал своего врага с большой осторожностью, используя знание рельефа для поддержки своей стратегии. На холмах не было валуна, низины или куста, не знакомого Джимоти и кошкам. Они незаметно следовали за костяными тварями, и полосатый мех отлично скрывал их в стеблях травы и свете факелов.

Наконец, им пришлось атаковать, но несмотря на всю присущую этим воинам отвагу и умение, они не смогли задержать незваных гостей. Одна за другой кошки падали, а те, кто поднимался, раз за разом лишались своих жизней и в конце концов умирали в последний раз.

Наконец, Джимоти сдался. Тарри проиграли. Кем бы ни были костяные твари, они добрались до холма. Продолжение битвы означало бессмысленные убийства. Неохотно он приказал отступать, и горстка выживших тарри без всякого желания покинула поле боя, унося с собой раненых.

— Пусть они забирают Захолуста, — сказал Джимоти. — Они друг друга стоят. И будь они прокляты за это побоище.

Когда Захолуст понял, что тарри уходят, и его освободители вот-вот переступят порог, он отправился готовиться. Отражение в зеркале подсказывало, что в последнее время его внешний вид оставлял желать лучшего. Борода отросла, волосы походили на воронье гнездо, желтый пиджак испачкался (к счастью, пиджаков у него было девятнадцать, все одинакового цвета и фасона), а перед жилета устряпан кусочками макового пирога и пиявочного мороженого — и, разумеется, ромом.

Времени на умывание не было, поэтому Захолуст опрыскал себя вонючим одеколоном, который приобрел в торговом центре Коммексо незадолго до своего ареста за убийство. Он надел чистый пиджак, постарался подровнять бороду и, водрузив на голову все шесть шляп (тем самым десятикратно увеличив свою силу), пошел к входу встречать гостей.

Однако прежде, чем он успел до него добраться, что-то с такой силой ударило в дверь, что защелки вылетели, она сорвалась с петель и пролетела в дюйме от Захолуста. Когда облако пыли рассеялось, порог переступило одно из костеглавых созданий, что пролили столько крови солдат и кошек. Захолуст сделал несколько шагов назад, боясь, как бы тварь не сделала что-нибудь и с ним. Где их хозяин? И почему с кончиков ее пальцев срываются нити мрака, сплетая вокруг нее сложные структуры?

Это оказалось не единственной загадкой. В дом вошли еще два существа, встав по обе стороны от первого. С их рук также стекала тьма, сплетаясь с узорами твари в центре и искусно соединяя их друг с другом.

Захолуст был напуган, однако знал, когда надо, а когда не надо демонстрировать страх, и оставался на месте.

— Чего вы от меня хотите? — спросил он.

Троица отреагировала тем, что одновременно запрокинула костяные головы и издала долгий зловещий вздох. Казалось, их черепа теряют плотность — они тоже испускали нити соединявшей их теневидной субстанции. Трое становились одним, их костяные головы сливались в одно существо, и выглядело оно как человек.

Так вот кто их хозяин, понял Захолуст. Это был единый, но разделенный натрое ум, и сейчас он объединялся вновь. Но человеческая форма не успокоила Захолуста: в ней чувствовалась угроза, а он был невероятный трус. Однако бежать было некуда. Он мог лишь стоять и следить за процессом, пока лица трех созданий не слились воедино. Появившиеся глаза оказались серыми и жестокими, рот плотно сжат в тонкую линию. Клубящиеся складки ткани закрывали тело с ног до головы, и в их сплетении возникало маленькое морщинистое лицо.

Наконец, из трансформирующейся формы донесся голос. Женский голос.

— Ну и ну, колдун, — сказала женщина, и от ее слов все в доме слегка задрожало. — У тебя полный бардак!

Захолуст огляделся. Женщина говорила правду.

— Я не виноват, — ответил он. — У меня был раб. Тылкрыс. Но его у меня… увели.

— Да, я слышала.

Три формы полностью слились в одно тело. Костяные создания исчезли, а на их месте стояла старуха, одетая в платье, украшенное тем, что выглядело как старые куклы.

— Знаешь, кто я? — спросила она.

— Вы — женщина с иглой и нитью, — ответил волшебник. — Бабуля Ветошь.

Старая женщина улыбнулась.

— А ты — Каспар Захолуст, убийца пяти членов Магического круга острова Частного Случая. — Каспар раскрыл рот, чтобы возразить, но Бабуля Ветошь только махнула рукой. — Честно говоря, мне все равно, сколько волшебников ты убил, десять или тысячу. Я пришла сюда не для того, чтобы нанимать убийцу.

— А для чего?

— Не знаю, насколько ты в курсе моих планов, — сказала она. — Большую часть своих дел я скрываю от посторонних. Так оно безопаснее, иначе люди начнут вмешиваться. Но даже в этом случае, возможно, кое-что ты все же слышал.

— Более чем кое-что, — ответил Захолуст. — Оставаясь взаперти, я могу немногое, но слушать в состоянии.

— И что же ты слышал?

— Вы не хуже меня знаете, как много вокруг обрывков информации. Дует ветер. Падают звезды. Летят облака. Я очень внимательно изучаю такие вещи. Мне ведь здесь особо нечем заняться.

Бабуля Ветошь была удивлена. Она предполагала, что Каспар Захолуст — пустомеля. Но за этим уродливым, полным горечи лицом с неприятным взглядом и опустившимися уголками рта скрывался ум, который она могла бы использовать гораздо эффективнее, чем собиралась до сих пор.

— Вы удивитесь тому, что я слышал, — продолжал он. — И у меня есть способы делать то же, что и вы. — Он улыбнулся. — Сплетать вещи вместе.

— Значит, это я делаю?

— Так я слышал, — ответил он. — Я слышал, вы живете в Тринадцатой Башне крепости Инквизит и вместе со своими швеями постоянно работаете. Ночь за Ночью. Никогда не спите.

— Я иногда сплю, — ответила Бабуля Ветошь. — Но даже тогда я шью.

35
{"b":"128762","o":1}