— Да, она тяжелая, но я привыкла. Я привезла ее издалека. Этот наряд приготовила для меня Неззи, думая, что я стану женой одного мужчины из племени Мамутои, и объяснила, как следует носить его. Она была женой вождя Львиного стойбища. Когда я решила уйти от них, она подарила ее мне и сказала, чтобы я надела ее на Брачный ритуал с Джондаларом. Он ей нравился, он всем нравился. Им хотелось, чтобы он остался жить с ними, стал Мамутои, но он сказал, что должен идти домой. И мне кажется, я поняла причины его стремления сюда, — сказала Эйла. Вокруг них образовался небольшой кружок слушателей. Каждому из них не терпелось узнать, что эта чужеземка расскажет о своем богатом наряде, и передать все друзьям и знакомым.
— Джондалар также замечательно смотрится, — сказала Левела. — Твой наряд выглядит потрясающе из-за множества богатых украшений. А туника Джондалара сделана совершенно в ином стиле, потрясает уже один ее цвет и качество выделки кожи.
— Точно, — вставил слово Жондекам. — Все мы понадевали наши лучшие одежды, — он показал на свой наряд, — которые, разумеется, всячески украшены, и хотя твой наряд просто невероятно богат, Эйла, но когда появился Джондалар, все просто ахнули. Его белоснежная туника просто необычайно изысканна и отлично смотрится на нем. Я знаю, что в итоге произойдет. Всем женщинам захочется сделать что-то похожее на твою тунику, Эйла, а всем мужчинам приодеться так же элегантно, как Джондалар. А тебе кто подарил этот наряд, Джондалар?
— Эйла, — сказал Джондалар.
— Эйла?! Неужели ты сама сделала ее? — удивленно спросила Левела.
— Одна женщина Мамутои научила меня выделывать белую кожу, — сказала Эйла. Все обернулись, услышав, что к ритуалу приступила следующая Зеландони.
— Тише, уже начинают, — сказала Левела.
После того как они затихли и начался ритуал для следующей пары, Эйла задумалась о том, зачем во время Брачного ритуала их запястья связали таким прочным узлом, что его трудно будет развязать. Неудавшаяся порывистая попытка Левелы обнять ее подсказала Эйле, что такая связка вынуждает связанных подумать друг о друге, прежде чем безрассудно бросаться куда-то. Не плохой первый урок в науке совместной жизни.
— Скорей бы уж все закончилось, — прошептал один из молодоженов. — Я уже умираю от голода. Из-за сегодняшнего постного дня у меня во время ритуала так и урчало в животе, наверное, всем было слышно.
Эйла даже обрадовалась очередному долгому ритуальному перечислению поименований и связей, ей хотелось о многом подумать, не делясь ни с кем собственными мыслями. Теперь у нее есть семья. Джондалар стал ее мужем. Может быть, теперь у нее наконец появится ощущение, что она действительно стала Эйлой из Девятой Пещеры Зеландонии, хотя ее порадовало, что связи с племенем Мамутои остались в ее ритуальном имени. Она ведь не стала каким-то другим человеком только потому, что решила жить в Девятой Пещере. Просто к ее имени добавились новые имена и связи. Она не потеряла даже тотем Клана.
Ее мысли перенеслись в далекое детство, когда она жила в Клане. У них не было обычая связывать узлом руки новой семейной пары, в этом просто не было нужды. С девичества женщины Клана привыкали постоянно осознавать желания мужчин Клана, особенно своих мужей. Хорошо воспитанная женщина Клана должна была предугадывать все потребности, нужды и желания своего мужа, ведь мужчину Клана с детства приучали к тому, что он не должен задумываться об этом или по крайней мере показывать, что он осознает свои чувства, собственные потребности, неудобства или боль. Он никогда не просил о помощи, она должна была сама понять, когда ему нужно помочь.
Вот Бруд постоянно просил ее о чем-то, хотя ему вовсе не требовалась помощь. Он придумывал для нее всякие дела, просто для того, чтобы заставить ее подчиняться, — принести воды, поправить завязки на обуви. Он заявлял, что она еще девочка и ее надо воспитывать, но его не волновало ее воспитание, не имело значения даже то, что она старалась угодить ему. Он хотел показать свою власть над ней, потому что она сопротивлялась ему, а неизменно послушные женщины Клана не должны были своевольничать. Из-за нее он испытал унижение как мужчина и ненавидел ее за это, или, возможно, на каком-то интуитивном уровне он догадался, что она принадлежит к другому виду людей. Она с трудом прошла это испытание, но усвоила урок именно благодаря Бруду с его постоянными придирками, теперь ее терпение поможет их семейной жизни с Джондаларом. Она постоянно думала о нем, и ей вдруг пришло в голову, что она начинает беспокоиться, если не знает, где он находится. Так же она относилась и к своим животным.
И тут совсем неожиданно к ней подбежал Волк, словно ее мысли побудили его появиться. Ее правая рука была связана с левой рукой Джондалара, поэтому Эйла присела и обняла Волка свободной левой рукой.
Подняв глаза на Джондалара, она сказала:
— Я беспокоилась, не зная, где его носит, но он, похоже, вполне доволен жизнью.
— Может, у него есть на то причины, — с усмешкой заметил Джондалар.
— Когда Вэбхья нашел подружку, то ушел от меня. Потом он однажды вернулся и погостил у меня немного, но все-таки нашел новую жизнь среди себе подобных. Как ты думаешь, если Волк найдет подружку, то он уйдет с ней?
— Вот уж не знаю. Ты как-то говорила, что он считает людей своей стаей, но если он решит образовать семью, то ему придется жить с волчицей, — сказал он.
— Мне хочется, чтобы он был счастлив, но я буду очень сильно тосковать по нему, если он не вернется, — поднимаясь, сказала Эйла. Большинство стоявших вокруг людей удивленно смотрели, как она обнимается с Волком, особенно те, кто пока мало знал ее. Она велела ему оставаться рядом с ней.
— Надо же, какой крупный волк, — удивилась одна из женщин, слегка отступая назад.
— Да уж, очень крупный, — поддержала ее Левела, — но все, кто знаком с ним, говорят, что он никогда не угрожает людям.
В этот момент блохи начали досаждать Волку. Он сел, извернулся и начал энергично почесываться. Женщина робко хихикнула.
— Да, уж это точно никому не покажется угрожающим, — сказала она.
— Разве что букашкам, которые досаждают ему, — добавила Левела.
Внезапно он замер, поднял голову, словно услышал или почуял что-то, потом встал и посмотрел на Эйлу.
— Иди, Волк. — Эйла сделала отпускающий жест. — Если хочешь уйти, ты свободен.
Он убежал, петляя между людьми, часть из которых испуганно вздрагивала, мельком заметив его пробегающую серую тень.
Следующий ритуал проводился не для двух, а для трех человек. Один мужчина соединялся с двумя сестрами-двойняшками. Им не хотелось расставаться, и такой тройственный союз считался вполне обычным для близнецов или просто для родных сестер, предпочитающих стать женами одного мужа, хотя молодому мужчине, возможно, было нелегко обеспечивать двух женщин и их детей. Мужчина, решившийся на тройной союз, как правило, бывал постарше, с уже устоявшимся положением и высоким статусом. При всем при том оставалась возможность когда-нибудь принять в семью второго мужчину, хотя заранее об этом никто не думал.
Когда дело дошло до последней пары, люди уже приустали от нескончаемых повторении и не очень внимательно слушали, особенно если ритуал проводился для незнакомых им людей, но эта последняя пара вновь оживила интерес зрителей. Когда вперед вышли Джоплая и Экозар, по рядам зрителей пронеслись удивленные вздохи и приглушенный гул голосов. Оба они были не похожи на людей племени Зеландонии, и хотя все знали, что они, в сущности, принадлежат к племени Ланзадонии, их вид все-таки вызвал потрясение у некоторых зрителей.
Они могли оценить почти неземную, трудно поддающуюся описанию красоту высокой, стройной и диковинно привлекательной черноволосой женщины. Но стоявший перед ней мужчина воспринимался совершенно иначе. Рядом с ней он смотрелся малорослым, а его резкие чужеродные черты большинство людей считали уродливыми. Массивные надбровные дуги подчеркивались густыми кустистыми бровями, нависающими над темными, глубоко посаженными глазами. Его нос также притягивал взгляд, отчасти потому, что походил на орлиный клюв, правда, он был не очень узким, но таким чудовищно большим, что резко выделялся на его довольно длинном и широком, вытянутом вперед лице. Однако все дело было в какой-то общей несоразмерности. Как большинство мужчин, он отпускал на зиму бороду, чтобы не мерзло лицо, а летом сбривал ее. Он недавно побрился, что сразу подчеркнуло его тяжелую нижнюю челюсть, но у него практически не было подбородка, так же как у людей Клана. Вернее, был небольшой, скошенный назад подбородок, но из-за его внушительного носа он казался почти незаметным.
