Эйлу не слишком-то интересовало обсуждение статуса ее нового семейного очага, да она все равно не поняла бы всех нюансов, зато Мартона все отлично понимала. Туманные разговоры Мартоны с некоторыми жрецами, включая Девятнадцатую Зеландони, как теперь начала понимать Эйла, предваряли начало таких переговоров. Девятнадцатая пыталась использовать юношескую несдержанность Джондалара, чтобы понизить его статус частично из-за того, что Эйла открыла эту удивительную новую пещеру на территории Девятнадцатой Пещеры. Эту жрицу несколько смущало то, что такое открытие значительно повысило статус невесты, невзирая на ее иноземное происхождение. Если бы именно они нашли эту пещеру, то могли бы сами выгодно распорядиться ею, наложив определенные ограничения на ее посещение, благодаря чему положение их Пещеры стало бы более высоким. Но получилось так, что пещеру нашла посторонняя женщина, да еще во время общего Летнего Схода, и Верховная Зеландони особо отметила, что такая святыня принадлежит всему племени.
Статус Джондалара был один из самых высоких, поскольку его мать раньше была вождем и его брат сейчас руководил жизнью самой большой Пещеры Зеландонии, не говоря уже о его собственных достоинствах, часть которых он приобрел за время Путешествия. Возросшее мастерство обработки кремня удостоверили почтенные и сведущие мастера из других Пещер, а его демонстрация нового оружия также считалась большим вкладом в жизнь племени, но определение статуса Эйлы представляло серьезную сложность. Выходцы из других племен обычно имели самый низкий статус, который понижал, естественно, статус нового очага, но Мартона со своими сторонниками оспорили это, заявив, что ее статус среди людей племени Мамутои был очень высоким и что сама она имеет много достоинств. Животные оказались спорным фактором, одни считали, что они понижают ее статус, а другие — наоборот. Статус их нового очага еще не был решен окончательно, хотя это не мешаю проведению ритуала. Девятая Пещера приняла ее, и именно там они и будут жить.
Невесты перешли в другой, соседний шатер. До недавнего времени в нем жили девушки, ожидавшие ритуала Первой Радости, но сейчас он уже опустел, и его использовали для других целей. Кто-то предложил, чтобы туда собрали женихов, тогда невестам не пришлось бы переходить, но всех собравшихся, а особенно жрецов, несколько смутило то, что женихи займут дом, где только что проходил обряд инициации. Мир Духов обычно долго оказывал потустороннее влияние на те места, где проводились священные ритуалы, особенно с многочисленными участниками, а жизненные силы мужского и женского начала порой находились в противоборстве. Было решено перевести туда невест, поскольку такое состояние будет следующим разумным этапом в жизни любой девушки, недавно прошедшей ритуал Первой Радости.
Невесты беспокоились не меньше женихов. Эйла все волновалась, наденет ли Джондалар тупику, которую она передала ему, и сожалела, что ей сегодня нельзя будет с ним разговаривать, иначе она сама узнала бы, понравилась ли ему ее туника и считает ли он ее подходящей для ритуала. А теперь она ничего не узнает до самого бракосочетания.
Женщин построили по порядку, соблюдая такие же правила, как у мужчин, чтобы их ряды могли потом должным образом соединиться в пары. Эйла улыбнулась стоявшей впереди Левеле. Ей хотелось бы сейчас стоять рядом с сестрой Пролевы, но их разделяло несколько женщин из тех Пещер, что находились в промежутке между Девятой и Второй, где собирались жить Левела и Жондекам. Их статусы были примерно одинаковыми, ведь оба они принадлежали к самым уважаемым семьям вождей и основателей, поэтому статус их нового очага почти не изменился. Статус Жондекама был чуть выше, чем Левелы, но эту незначительную разницу можно было бы сохранить, только если бы они остались жить в его Пещере.
Зеландони той Пещеры, где собиралась жить новая семья, проводил ритуал для каждой пары в отдельности, а другие служители ему помогали. Матери брачующихся и мужчины их очагов также участвовали в ритуале, а зачастую и ближайшие родственники, все они стояли среди зрителей, в первых рядах, ожидая, когда их пригласят для исполнения соответствующих ролей. Для старших пар, уже проходивших ранее такой ритуал, но решивших основать новую семью, присутствие родителей было не обязательно. Для них требовалось только согласие Пещеры, в которой будет жить их новая семья, но и они обычно привлекали к ритуалу друзей и родственников.
Эйла ободряюще улыбнулась, перехватив взгляд Жаниды, стоявшей ближе к концу строя невест в соответствии с ее принадлежностью к Южному владению Двадцать Девятой Пещеры. А еще дальше стояла Джоплая, как чужеземная невеста из племени Ланзадонии, хотя мужчина ее очага имел высокий статус в Зеландонии. Здесь она занимала последнее место, но зато была среди первых в Ланзадонии, и все это обязательно учитывалось. Эйла окинула взглядом весь строй невест. Многих она еще почти совсем не знала, а обитателей некоторых Пещер видела лишь на общей церемонии знакомства.
Для Эйлы ожидание уже казалось бесконечным. "О чем можно так долго договариваться? — с удивлением думала она. — Нас быстро построили по порядку, и теперь мы просто стоим и чего-то ждем. Непонятно… Может быть, задерживаются женихи. Может, кто-то из них передумал? А что, если передумал Джондалар? Нет. Не может быть! С чего бы вдруг? Но вдруг все-таки передумал?"
Жрецы еще не выходили из своего дома, и вот наконец Верховная Зеландони отвела в сторону занавес, скрывавший секретный выход в задней части их большого шатра, который находился прямо напротив главного входа. Выглянув из дома, она окинула беглым взглядом толпу соплеменников, расположившихся на склонах дальнего холма, за ритуальным полем, простиравшимся до главного лагеря. Люди начали подтягиваться сюда после полудня и сейчас уже заполнили почти все склоны. Пора начинать.
Первым вывели строй женихов. Взглянув вверх на густо заполненные склоны холма, Джондалар убедился, что все племя уже в сборе. Глухой шум толпы усилился, и ему показалось, что по склонам пронеслось слово «белый». Как и положено, он смотрел только в спину идущего впереди жениха, но, даже не оглядываясь, понял, что его белая кожаная туника произвела впечатление. На самом деле не только сама белая туника. Этого высокого и на редкость красивого блондина с пленяющими глазами невозможно было не заметить, но сейчас, после ритуального очищения, его щеки были тщательно выбриты, и блестящие чистые волосы казались почти белыми, так что в этой снежно-белой тунике он выглядел совершенно потрясающе.
— Знаешь, если бы я представила, что Луми, возлюбленный Дони, сошел на землю в человеческом облике, то он выглядел бы именно так, — сказала мать Жондекама, высокая светловолосая Зеландони Второй Пещеры, своему младшему брату, Кимерану, вождю Второй Пещеры.
— Интересно, откуда у него такая белая туника? Я бы не отказался от подобного наряда, — заметил Кимеран.
— Мне кажется, все мужчины сейчас подумали о том же, но, по-моему, Кимеран, ты один из немногих, на ком она смотрелась бы так же хорошо, — заметила она. Она считала, что ее брат не только был таким же высоким и светловолосым, как его друг Джондалар, но и таким же красивым, или почти таким же. — Посмотри, а Жондекам тоже прекрасно смотрится. Хорошо, что он не сбрил бороду этим летом. Она ему очень идет.
Женихи расположились полукругом с одной стороны от внушительного костра. Эйла уже истомилась от ожидания, когда входной занавес в Дом невест наконец открылся. Уже почти стемнело. Ныряющее за дальние западные холмы солнце заливало большой ритуальный костер своими сияющими лучами и делало почти незаметными факелы, установленные вокруг поляны. Они сыграют свою роль позже. Эйла заметила у костра ряд людей. Судя по величественной и могучей фигуре, спиной к ней стояла Зеландони. По особому знаку невесты вышли из шатра.
Едва ступив на поляну, Эйла сразу же увидела высокого человека в белом наряде. Когда они расположились полукругом напротив женихов, она сказала себе: "Он надел ее! Он нарядился в мою тунику". Все облачились в свои лучшие наряды, но такого не было ни у кого, и Джондалар выделялся на фоне всех остальных. По ее разумению, он был, несомненно, самым красивым мужчиной в этой компании. Большинство согласились бы с ней. Она видела, что он смотрит на нее через поляну, хорошо освещенную большим костром, и смотрит так, словно не может оторвать от нее глаз.
