— Это верно, — сказал Даланар. — Очень жаль, что мы не можем сделать всех животных такими послушными.

— Эйла не думала, что ее поручение вызовет возражение со стороны матери мальчика, однако Мардене оно показалось слишком опасным, — сказала Мартона. — Она чересчур оберегает его, не разрешает даже учиться охотничьему промыслу, вернее, считает, что он ни на что не годен. Вот Эйла и пригласила этого мальчика, его мать и бабушку сюда, чтобы они увидели лошадей и убедились, что они не опасны для мальчика. И еще она решила, что, несмотря на его увечную руку, научит его пользоваться копьеметалкой Джондалара, — добавила она.

— У нее своеобразное мышление, — сказала Джерика. — Я заметила это, но она добрая.

— Конечно, добрая, и она способна постоять не только за себя, но еще и помочь нуждающимся, — сказала Пролева.

— Вон они идут, — заметил Джохарран.

К ним приближалась группа людей во главе с Джондаларом и его сестрой. Они шли не спеша, приспосабливаясь к возможностям самого слабого ходока, но, увидев Даланара и его близких, Джондалар вырвался вперед. А к нему навстречу направился мужчина его очага. Наспех пожав друг другу руки, они крепко обнялись. Старший положил руку на плечо младшему, и они бок о бок пошли обратно.

Сходство между этими двумя мужчинами было поразительное; словно они представляли одного и того же человека в разные периоды жизни. Старший слегка раздался в талии, и волосы на его макушке слегка поредели, но черты лица оставались такими же, хотя у молодого еще не было глубоких морщин, а линия подбородка старшего стала более плавной. Они были одного роста, шли в ногу одинаковыми походками, и даже глаза их поражали одинаково яркой ледниковой синевой.

— Вот уж никто не усомнится, дух какого мужчины выбрала Мать, чтобы создать его, — тихо сказала Мардена своей матери, кивнув головой в сторону Джондалара, когда гости дошли до лагеря.

Ланидар вновь направился поболтать с Ланогой.

— В молодости Даланар выглядел в точности, как он, и в общем-то мало изменился, — заметила Денода. — Все такой же красавец мужчина.

Мардена с огромным интересом наблюдала, как вновь прибывшие приветствуют Эйлу и Волка. Очевидно, все они уже знали друг друга, но она с невольным удивлением разглядывала некоторых Ланзадонии. Черноволосая маленькая женщина с необычными чертами лица, видимо, пришла с высоким светловолосым мужчиной, похожим на Джондалара, возможно, она его жена.

— Откуда ты знаешь его, мама? — спросила Мардена.

— Он был моим наставником во время ритуала Первой Радости, — сказала Денода. — И я молила Мать, чтобы она одарила меня ребенком его духа.

— Мама! Ты же понимаешь, что так быстро у женщин не бывает детей, — сказала Мардена.

— Ну и что, — усмехнулась Денода. — Иногда девушки становятся беременными вскоре после ритуала Первой Радости, если они вполне созрели, чтобы принять дух мужчины. И надеялась, что он обратит на меня особое внимание, если решит, что я вынашиваю ребенка его духа.

— Ты же знаешь, мама, что мужчине, проводившему ритуал Первой Радости, не разрешается сближаться со своей подопечной по меньшей мере год. — Мардену явно смутило признание ее матери. Они никогда не разговаривали об этом прежде.

— Да знаю, знаю, он и не пытался, хотя и не избегал встреч со мной и относился ко мне очень хорошо, но мне-то хотелось большего. Долгое время я и думать не могла ни о ком, кроме него, — сказала Денода. — А уж потом встретила мужчину твоего очага. Мое самое большое несчастье, что он умер очень молодым. Мне хотелось иметь много детей, но Мать предпочла не одаривать меня больше, что, вероятно, и к лучшему. Не просто было вырастить тебя одной. Ведь у меня не было даже матери, готовой прийти на помощь, хотя, пока ты была маленькой, меня выручали женщины из нашей Пещеры.

— А почему ты не соединилась с другим мужчиной? — спросила Мардена.

— А ты почему не соединилась? — парировала ее мать.

— Ты сама знаешь почему. С тех пор как я родила Ланидара, никто не интересовался мной.

— Ланидар тут ни при чем. Не болтала бы попусту, ты ведь даже не пыталась, Мардена. Все боишься новых страданий. А ведь твое время еще не ушло, — сказала пожилая женщина.

Они не заметили подошедшего к ним мужчину.

— Когда Мартона рассказала мне, какие гости приходили к ним сегодня утром, я услышал знакомое имя. Как поживаешь, Денода? — спросил Даланар, он обменялся с женщиной рукопожатием и, подавшись вперед, коснулся щекой ее щеки, как обычно делали близкие друзья.

Мардена увидела, что ее мать слегка порозовела, улыбнувшись этому высокому красавцу, расправила плечи и приосанилась. В ней проявилось какое-то женское, чувственное начало. И вдруг она увидела свою мать в новом свете. То, что она уже бабушка, еще не означало, что она действительно состарилась. Она еще вполне могла понравиться мужчинам.

— Познакомься, вот моя дочь, Мардена, из Девятнадцатой Пещеры Зеландонии, — сказала Денода, — и где-то здесь бегает мой внук.

Он протянул руки к молодой женщине. Она приняла их и взглянула на него.

— Приветствую тебя, Мардена из Девятнадцатой Пещеры Зеландонии, дочь Деноды из Девятнадцатой Пещеры. Мне очень приятно познакомиться с тобой. Я, Даланар, вождь Первой Пещеры Ланзадонии. Именем Великой Земной Матери, Дони, я всегда с радостью готов принять тебя в нашем лагере. И в нашей Пещере также.

Мардену взволновало такое сердечное приветствие. Хотя он давно вышел из того возраста, чтобы стать мужчиной ее очага, она вдруг почувствовала, что ее влечет к нему. Ей даже подумалось, что он специально подчеркнул слова "с радостью", словно намекал на Дары Радости Великой Матери. Никто из мужчин прежде не пробуждал в ней таких сильных чувств.

Мельком глянув вокруг, Даланар заметил высокую молодую женщину.

— Джоплая, — позвал он и, обернувшись, сказал Деноде: — Я хочу познакомить тебя с дочерью моего очага.

Мардена изумилась, увидев подошедшую молодую женщину. Она выглядела так же необычно как та маленькая брюнетка, а имевшееся между ними сходство придавало ей еще более странный вид. Ее волосы, почти такие же черные, отливали живым блеском. Однако лицо ее с высокими скулами было вовсе не круглым и плоским, как у другой женщины. Ее нос был таким же, как у Даланара, но более изящным, а черные брови были гладкими и прекрасно изогнутыми. Густые черные ресницы подчеркивали ее глаза, резко отличавшиеся от глаз матери, хотя в разрезе замечалось легкое сходство. К яркой синеве глаз Джоплаи добавился зеленоватый оттенок.

Когда Пещера Даланара последний раз приходила на Летний Сход Зеландонии, Мардена оставалась на зимней стоянке. От нее недавно ушел мужчина ее очага, и ей не хотелось никого видеть. Ей рассказывали о Джоплае. Но теперь, увидев ее воочию, она пораженно разглядывала ее, стараясь слегка сдерживать свое изумление. Джоплая была красива какой-то странной красотой.

Женщины познакомились и обменялись приветствиями и любезностями, а потом Даланар повел Джоплаю к очередным знакомым. Мардена еще находилась под впечатлением, пробужденным в ней Даланаром, и начала понимать, чем так пленилась ее мать. Если бы он проводил с ней ритуал Первой Радости, то, наверное, также очаровал бы ее. Но его симпатичная дочь почему-то явно грустила, словно ее не радовало приближение Брачного ритуала. Мардена не понимала, с чего может так сильно грустить человек, которому следует выглядеть счастливым.

— Нам пора домой, Мардена, — сказала Денода. — Не стоит злоупотреблять гостеприимством, если мы хотим, чтобы нас пригласили еще раз. Ланзадонии тесно связаны с Девятой Пещерой, а Даланар много лет не приводил к нам на Летний Сход своих людей. Им нужно о многом поговорить. Давай-ка найдем Ланидара и поблагодарим Эйлу за то, что она пригласила нас.

Лагеря Девятой Пещеры Зеландонии и Первой Пещеры Ланзадонии считались стоянками двух Пещер разных племен, но на самом деле это был один большой лагерь, объединивший близких родственников и друзей.