Перебравшись через каменистую насыпь, Эйла вошла в проделанное ею отверстие. Освещая путь мерцающим факелом, она спускалась по довольно скользкому склону, влажной супесчаной почвы, опять-таки отмечая каждый шаг счетным словом. На сей раз, она достигла ровного участка за двадцать девять шагов; благодаря факельному свету она могла себе позволить увеличить длину шага. Расширившаяся входная галерея завершилась просторным сводчатым, овальным в плане, залом. Она подняла факел повыше, взглянула наверх и восхищенно ахнула.

Почти белоснежно чистые и прозрачные стены поблескивали кристаллами кальцита. Она медленно вошла в зал, и свет мерцающего факела оживил темноту природного рельефа, стены вдруг словно наполнились дыханием жизни, вызванной из небытия яркими подвижными отблесками. Белые стены, начинавшиеся чуть ниже уровня ее глаз — примерно на уровне пяти футов от пола — с округлого коричневатого выступа, взмывали вверх, образуя сводчатый потолок. Вспомнив галереи Родниковой Скалы, Эйла живо представила, что мог бы сделать в этой пещере такой художник, как Джоконол.

Осторожно ступая по илистому неровному полу, Эйла прошла вдоль стены в конец зала, внимательно разглядывая свод. Там темнел узкий проход в следующую галерею. Выставив вперед факел, Эйла заглянула в темное отверстие. Вверх также поднимались белые сводчатые стены, но внизу проходил узкий извилистый коридор, и она не решилась пока пройти по нему. Продолжив осмотр первого зала, она обнаружила еще один проход, правее входа в узкую галерею, но лишь заглянула в него. Она уже решила, что сначала должна рассказать о своей находке Джондалару и его близким и потом вместе с ними вернется осмотреть эту удивительную пещеру.

Эйла повидала в жизни много пещер с красивыми каменными сосульками, подвешенными к сводчатым потолкам, или с причудливыми сталактитами, спускающимися по стенам к расположенным под ними сталагмитам, но эта пещера была просто бесподобной. В этой известняковой пещере сформировался слой водонепроницаемого мергеля, и он препятствовал насыщению карбонатов кальция водой и образованию натечных форм сталактитов и сталагмитов. Вместо них стены покрылись кристаллами кальцита, которые росли очень медленно, постепенно поднимаясь по сводчатым стенам исходной известняковой породы. Здесь было потрясающе красиво, таких красивых пещер Эйле еще не попадалось.

Свет ее факела потускнел, потому что образовавшаяся на конце угольная нашлепка притушила пламя. В большинстве других пещер Эйла могла бы просто сбить ее, стукнув по стене, чтобы вновь разжечь огонь, но ей не хотелось оставлять на этих безупречно белых стенах черные отметины. Она выбрала участок с коричневатой скальной породой и слегка стукнула по нему сосновым факелом. Но, увидев, как кусочки угля упали на пол, она невольно захотела их убрать. Этой пещере была присуща какая-то священная чистота; она воспринималась как таинственное обиталище духов, и Эйле совсем не хотелось хоть чем-то осквернить ее.

Потом она тряхнула головой, словно пытаясь вернуться в реальный мир. Это всего лишь пещера, хоть и особая. Немного угля на земле не повредит ей. Кроме того, она заметила, как Волк совершенно спокойно помечал свою территорию. Он поднимал лапу через каждые несколько шагов, оставляя на стенах свой запах. Правда, его отметины не достигали белых стен.

Подгоняемая горячим желанием рассказать о своей находке, Эйла едва не бегом добралась до лагеря Девятой Пещеры. И лишь придя туда и заметив, что несколько человек выгребают землю из ямы, выкопанной для земляной печи, а другая группа подготавливает для нее мясную начинку, она наконец вспомнила, что пригласила гостей на следующее утро. Ведь она отправилась на прогулку с намерением еще поохотиться или собрать каких-нибудь приправ, но так разволновалась, обнаружив пещеру, что забыла обо всем на свете. Она заметила, что Мартона, Фолара и Пролева вытащили из холодного подземного хранилища целую бизонью ногу.

В первый же день по прибытии на место летней стоянки большинство людей Девятой Пещеры занимались рытьем этой большой ямы, пока не дошли до уровня вечной мерзлоты, чтобы сложить туда на хранение части свежемороженых мясных туш, добытых на последней охоте. Земли Зеландонии находились довольно близко к районам северных ледников, владениям вечной мерзлоты, но это не означало, что вся их земля оставалась замерзшей круглый год. Зимой почва становилась твердой как лед, промерзая до самой поверхности, но летом мерзлота отступала, и земля оттаивала: в тенистых местах всего на несколько дюймов, а в солнечных — на глубину нескольких футов от поверхности, в зависимости от вида растительного покрова и количества проникающих к нему солнечных лучей. Благодаря использованию земляных хранилищ, достигавших мерзлотного слоя, мясо гораздо дольше сохраняло свежесть, хотя большинству людей не слишком нравилось лежалое мясо, а гурманы ценили лишь вкус свежайшей вырезки.

— Мартона, прости меня, — сказала Эйла, подходя к общему очагу. — Я пошла раздобыть приправ для завтрашней трапезы, но обнаружила пещеру и забыла обо всем на свете. Такой красивой пещеры я еще в жизни не видела и очень хотела скорее показать ее тебе и всем остальным.

— Что-то я не слышала, что поблизости есть пещеры, — сказала Фолара. — И уж тем более красивые. Далеко она?

— Нет, на заднем склоне холма за главным лагерем, — пояснила Эйла.

— Там, где в конце лета собирают ежевику, — сказала Пролева. — Но там нет никакой пещеры. — К ним подошли несколько человек, услышавших слова Эйлы, среди которых были Джондалар и Джохарран.

— Она права, — заметил Джохарран. — Я тоже никогда не слышал о такой пещере.

— Ее скрывали заросли ежевики, а вход загораживала каменистая осыпь, — пояснила Эйла. — На самом деле первым ее нашел Волк. Он носился, обнюхивая все вокруг, и вдруг исчез. Когда я свистнула, он долго не появлялся, и я заинтересовалась, где же он мог быть.

Вот тогда-то, слегка вырубив кустарник, я обнаружила вход в пещеру.

— Наверное, просто маленький грот, так ведь? — спросил Джондалар.

— Она уходит в глубину холма, это большая пещера, Джондалар, и на редкость необычная.

— Ты сможешь показать ее нам? — сказал он.

— Конечно. Это я и собиралась сделать, но сейчас, по-моему, мне следует помочь приготовить еду на завтрашнее утро, — сказала Эйла.

— Мы только что разожгли огонь в земляной печи, — сказала Пролева, — и заложили в нее много дров. Они будут довольно долго прогорать, нагревая каменные плиты, которыми мы выложили ее. Мясо для закладки мы уже подготовили, осталось только уложить его на стойку, и тогда мы вполне можем все вместе сходить и взглянуть на твою находку.

— Мне так неловко, я пригласила гостей на завтрак, а вы уже сделали за меня все дела. Я даже не успела помочь выкопать яму для земляной печи, — смущенно сказала Эйла. Ей казалось, что она уклонилась от тяжелой работы.

— Не переживай по пустякам, Эйла. Мы все равно планировали выкопать ее, — сказала Пролева. — А здесь бездельничало много народа. Большинство из них уже отправились на главную стоянку, совместными усилиями мы быстро справились с этим делом. Твое приглашение послужило лишь поводом.

— Пошли посмотрим твою пещеру, — сказал Джондалар.

— Постойте, если наша толпа сейчас направится прямо туда, то весь Летний Сход увяжется за нами, — сказал Вилломар.

— Можно пойти разными путями и встретиться у источника, — быстро предложил Рушемар. Он также помогал копать земляную печь и ждал лишь, когда Салова закончит кормить Марсолу, намереваясь пойти с ней вместе в главный лагерь. Сидевшая поблизости Салова улыбнулась ему. Ее муж был немногословен, но в редких высказываниях обычно отлично проявлялся его ум. Взглянув на сидевшую рядом Марсолу, она подумала, что на такую интересную прогулку надо будет захватить для ребенка переносную накидку.

— Неплохая идея, Рушемар, но мне кажется, есть выход даже получше, — сказал Джондалар. — Мы можем обойти этот холм по берегу Верхнего ручья. Дойдем до родникового водоема, а оттуда уже и до того каменистого склона рукой подать. Я бродил там, когда пытался найти выходы кремня, и хорошо исследовал здешние окрестности.