— А ты знаешь, что я жду ребенка? — спросила Эйла. Зеландони тоже улыбнулась. Ее догадки относительно состояния Эйлы подтвердились.

— Я очень рада за тебя, Эйла. Джондалар знает, что ваш союз уже одобрен Матерью?

— Да, я сказала ему. Он очень доволен.

— Еще бы. Ты говорила еще кому-то?

— Только Мартоне и Пролеве и сейчас тебе.

— Если это не успеет стать всеобщим достоянием, то мы сможем удивить всех во время вашего Брачного ритуала и объявить эту приятную новость, если хочешь, — сказала Зеландони. — Ритуал сопровождается особыми словами, если невеста уже ждет ребенка.

— Наверное, уже можно сказать об этом, — согласилась Эйла. — Я перестала отмечать мои лунные дни, с тех пор как прекратились кровотечения, но уже подумала, что стоит вновь заняться подсчетом и определить срок рождения моего ребенка. Джондалар научил меня пользоваться счетными словами, но я не знаю таких больших чисел.

— Ты не понимаешь, как пользоваться счетными словами, Эйла?

— О нет. Мне нравятся счетные слова, — сказала она. — Конечно, Джондалар удивил меня, когда впервые использовал их. Он узнал, как долго я прожила одна в долине, просто подсчитав зарубки, которые я делала каждый вечер на счетных палочках. Он сказал, что это было совсем нетрудно, потому что я вырезала одну добавочную отметку в тот день, когда у меня начинались месячные, чтобы заранее знать о времени их прихода. Мне показалось, что в такие дни охота обычно складывается менее удачно. Я думаю, что животные лучше чувствовали мой запах. А потом я заметила, что мои кровотечения всегда приходят на ущербной луне, поэтому мне уже не обязательно было делать зарубки, но я все равно продолжала их делать. Ведь в плохую, облачную погоду луну можно и не увидеть.

Зеландони подумала, что уже начинает привыкать к тому, что ее постоянно удивляют обычные, на взгляд Эйлы, замечания. Однако редкая женщина сама смогла бы установить связь между ежемесячными кровотечениями и фазами луны.

— Эйла, а ты хотела бы узнать побольше о счетных словах и научиться новым способам их применения? — спросила жрица. — С их помощью можно, к примеру, заранее узнать время смены сезонов или выяснить, сколько дней осталось до появления на свет твоего ребенка.

— Конечно, хотела бы, — сказала Эйла, широко улыбнувшись. — У Креба я научилась делать зарубки, хотя, по-моему, он нервничал, когда я делала их. Большинство женщин да и мужчин Клана в общем-то умели считать только до трех. Креб умел делать счетные зарубки, поскольку был Мог-уром, но он не знал счетных слов.

— Я научу тебя пользоваться большими числами, — сказала Верховная. — И мне кажется, что тебе лучше обзавестись детьми сейчас, пока ты еще молодая. Став старше, женщины порой уже не могут обременять себя уходом за маленькими детьми. Ведь неизвестно, какая тебе уготована судьба.

— Я не так уж молода, Зеландони. Если Иза правильно определила мой возраст, когда нашла меня, то мне уже девятнадцать лет, — сказала Эйла.

— Ты выглядишь явно моложе. — Легкая тень пробежала по лицу Зеландони. — Но это не столь важно. У тебя приличный задел, — почти невнятно пробормотала она и мысленно закончила: "Ведь ты уже искусная целительница, и тебе не придется учиться этому, чтобы стать Зеландони".

— Приличный задел? — озадаченно спросила Эйла.

— А-ах… да, отличный задел для будущей семьи, ведь новая жизнь уже зародилась в тебе, — вывернулась Зеландони. — Но я надеюсь, что у тебя будет не очень много детей. Молодости обычно сопутствует здоровье, но слишком частые роды могут истощить силы женщины, и она состарится раньше времени.

У Эйлы возникло четкое ощущение, что Зеландони не захотела поделиться с ней своими настоящими мыслями, а просто быстро сказала нечто подходящее, стараясь избежать новых вопросов. "Это ее право, — подумала Эйла. — Она может не высказывать своих мыслей при желании, но интересно, что же она скрывает?"

В уже сгустившихся сумерках они заметили впереди огни бивачного костра. Женщины подошли к кухонному очагу, люди, приветливо встретив их, предложили присоединиться к вечерней трапезе. Эйла поняла, что проголодалась; день выдался долгим и загруженным. Зеландони поела вместе с ними и, уйдя ночевать в лагерь Девятой Пещеры, сразу же начала обсуждать с Мартоной и Джохарраном предстоящую охоту и обряд Поиска. Она упомянула, что Эйла присоединится к Зеландони для Поиска, что они восприняли как само собой разумеющееся, но Эйла при этом испытала тревожное чувство. Ей не хотелось быть служительницей Великой Матери, но жизнь, похоже, упорно вела ее в этом направлении, что не вызывало у нее особой радости.

— Нам лучше прийти туда пораньше. Нужно организовать установку мишеней и отмерить расстояние, — заметил Джондалар, когда они вышли из дома на следующее утро. Он держал в руках чашку приготовленного Эйлой мятного настоя и пожевывал кончик веточки грушанки, чтобы почистить зубы. Она недавно сделала запас таких зубных палочек.

— Мне нужно сначала проведать Уинни и Удальца. Вчера мне не удалось толком осмотреть их. Ты ведь можешь устроить поле для демонстрации самостоятельно. А мы с Волком подойдем туда позже, — сказала Эйла.

— Только не задерживайся слишком долго. Люди придут довольно рано, и мне очень хочется, чтобы ты показала им, на что способна. Возможно, никого не удивит, что мой дротик пролетит так далеко, но все явно заинтересуются тем, что женщина с помощью копьеметалки может метнуть копье дальше любого мужчины, — сказал Джондалар.

— Я постараюсь управиться как можно быстрее, но мне нужно расчесать их хорошенько и проверить глаз Удальца. Он покраснел, словно туда что-то попало. Может, мне еще надо будет полечить его, — сказала Эйла.

— А ты думаешь, что справишься с ним одна? Может, мне лучше сходить с тобой? — очень озабоченно спросил он.

— Нет, я думаю, все не так плохо. Уверена, с ним все будет в порядке. Мне просто нужно убедиться в этом. Иди спокойно, я не задержусь долго, — сказала она.

Джондалар кивнул, закончил чистить зубы и сполоснул рот. Потом он допил остатки и улыбнулся.

— После твоего настоя у меня всегда улучшается настроение, — сказал он.

— Просто он освежает рот и помогает взбодриться по утрам, — сказала Эйла. Встретившись с Джондаларом, она быстро переняла его утренние привычки и начала готовить такой настой и зубные веточки почти каждое утро. — Особенно я заметила это, когда у меня были утренние недомогания.

— А они все еще беспокоят тебя? — спросил он.

— Нет, они прошли, но зато у меня начал расти живот, — сказала она.

Он улыбнулся.

— Мне нравится его округлая форма, — сказал он и, обняв Эйлу за плечи, погладил рукой ее живот. — А особенно нравится то, что в нем.

Она тоже улыбнулась ему.

— И мне очень нравится, — сказала она. Он нежно поцеловал ее.

— Во время наших странствий мы могли делить Дары Радости, когда захотим, и сейчас мне очень не хватает такой свободы. Теперь мы почти постоянно чем-то заняты и уже не так свободны в своих желаниях. — Он уткнулся носом в ее шею, прикоснулся к упругой груди и вновь поцеловал Эйлу. — По-моему, с разметкой поля для метания дротиков вполне можно повременить, — добавил он хрипловатым голосом.

— Нет, тебе пора заняться им, — со смехом сказала она. — Но если ты очень хочешь задержаться…

— Нет, ты права, но потом мы с тобой обязательно уединимся…

Джондалар направился в сторону главного лагеря, а Эйла зашла обратно в дом. Вскоре она вышла, захватив с собой заплечную сумку с дротиками и копьеметалкой, в которую положила еще несколько полезных вещей. Призывно свистнув Волку, она отправилась к ручью. Обе лошади давно почувствовали ее приближение и стояли, вытянув шеи ей навстречу, насколько позволяли веревки, ограничивающие их передвижения. Эйла заметила, что веревки слегка запутались в кустах. Кроме того, их уже обвивали длинные травянистые стебли. В привязи Уинни запутались сухие ветки, а Удалец умудрился выдернуть из земли живой кустарник с корнями и листвой. Надо бы все-таки построить для них загон.