Чуть помедлив, Зеландони сказала:
— Спасибо, Эйла. Мне кажется, это интересная мысль. Возможно, мы сможем устроить что-то в таком же духе. Такая демонстрация может оказаться весьма впечатляющей.
— Да, мне тоже нравится, — сказал Третий Зеландони. — Ведь тогда мы сможем зажечь ритуальный костер с самого начала.
— А второй очаг с подготовленной растопкой только увеличит интерес людей. Они будут гадать, для чего он предназначен, и с нетерпением ждать последующих событий, — сказала Зеландони Западного владения Двадцать Девятой.
— А как мы потушим костер? Если зальем водой, то повалит пар, — сказал Одиннадцатый. — Может, засыпать землей, чтобы он погас мгновенно?
— Или влажным песком, — предложил один из жрецов, которого Эйла еще не встречала. — Будет немного пара, но зато погаснут все угли.
— А мне нравится идея с водой, пусть будет много пара, — сказал еще один незнакомец. — Он выглядит весьма впечатляюще.
— Нет, по-моему, более впечатляющим будет, если огонь погаснет мгновенно. Было светло, и вдруг сразу темно.
Эйла знала далеко не всех служителей и по мере оживления дискуссии уже совсем запуталась, поскольку жрецы, отбросив церемонии, перестали обращаться друг к другу по именам. Просто удивительно, какие длительные обсуждения и споры предшествуют ритуалам. Она даже не догадывалась, что обряды так тщательно продумываются, полагая, что Зеландони и другие жрецы и шаманы, которые общаются с миром Духов, являются просто проводниками незримых сил. Их разговор выдавал тайны подготовки, и Эйла начала понимать, почему некоторые возражали против ее присутствия, хотя уже отвлеклась от самого обсуждения, углубившись в собственные воспоминания.
Она размышляла, планировали ли так же детально обряды Мог-уры Клана, и поняла, что, вероятно, их подготовка имела другие особенности. Ритуалы Клана оставались неизменными с древних времен, по крайней мере соблюдались все традиции с минимально возможными отклонениями. Теперь ей стало понятнее то затруднительное положение, в котором они оказались, когда Креб, главный Мог-ур, предложил, чтобы она приняла значительное участие в одной из самых священных церемоний.
Перестав следить за ходом обсуждения, Эйла окинула взглядом просторный шатровый летний дом очага Зеландони. Он был похож на жилые спальные шатры стоянки Девятой Пещеры, только превосходил их размерами. Переносные внутренние перегородки, разделившие внутреннее пространство на отдельные сектора, стояли около внутренних стен между спальными местами так, что в центре оставалось большое общее помещение. Высокие спальные лежанки сгруппировались в одном месте, такой же высокой была лежанка в пещерном доме Зеландони. Вероятно, они предназначены для лечения возможных больных.
Земляной пол устилали плетеные циновки, многие из которых украшали замысловатые и красивые узоры, а в качестве сидений использовались разнообразные валики, подушки и скамьи, которые располагались вокруг низких столов разных размеров. На многих из них стояли изящные масляные светильники, вытесанные из песчаника или известняка; обычно они горели и днем и ночью в этом, лишенном окон, жилище, и зачастую в каждом из них горело по несколько фитилей. Поверхности большинства светильников были тщательно обработаны, отшлифованы и украшены, но встречались и грубоватые, почти не обработанные камни с углублениями, выдолбленными для растопленного жира, как в жилище Мартоны. Возле многих светильников в чашах с песком стояли женские фигурки. Все они, несмотря на сходство, немного отличались друг от друга. Эйле уже приходилось видеть такие фигурки раньше, и она знала, что они являются воплощениями Великой Земной Матери, которые Джондалар называл донии.
Размер фигурок донии варьировался от четырех до восьми дюймов в высоту. Все они, как правило, отличались условностью и пышностью форм. Руки и плечи едва намечались, и ноги сходились вместе, сужаясь к концу без какого-либо намека на ступни, чтобы женскую фигурку можно было поставить вертикально, воткнув в землю или в чашу с песком. Фигурки не изображали какого-то конкретного человека, у них отсутствовали черты лица, придающие индивидуальность, хотя резчик мог изобразить тело знакомой ему женщины. Однако изображал он не цветущую молодую женщину с высокой грудью в начале зрелости, не стройную собирательницу плодов земли, постоянно скитающуюся ради пополнения запасов пищи.
Фигурка донии обычно представляла собой избыточно полную женщину с большим жизненным опытом. Она не находилась в состоянии беременности, но уже рожала детей. Обширные ягодицы и тяжелые полные груди, спускавшиеся на объемистый, немного опущенный живот, явно показывали, что эта женщина уже родила и выкормила нескольких детей. У нее была пышная фигура более зрелой и взрослой женщины-матери, но ее формы говорили не только о плодовитости. Чтобы женщина так располнела, у нее должно быть изобилие пищи, и она должна вести малоподвижную жизнь. Такая резная фигурка символически изображала откормленную, благополучную мать, которая обеспечивает своих детей; она являлась символом изобилия и щедрости.
Такое состояние, в общем-то, являлось реальным. Какие-то годы природа могла быть менее щедрой, но большинство времени Зеландонии жили вполне благополучно. В их племени часто встречались полные женщины; резчикам нужно было знать, как выглядит полная женщина, чтобы изваять ее в достоверных деталях. Поздней весной, когда зимние запасы были почти на исходе, а новые ростки еще только набирали силу, могло наступить голодное время. Такие же трудности переживали животные, весной они становились костлявыми и тощими, их мясо было жестким и постным. Какое-то время людям приходилось обходиться ограниченным набором пищи, но они редко голодали.
Для тех, кто питался плодами земли, охотился и запасал все, что требовалось для выживания, Земля была подобна Великой Матери, она кормила своих детей, позволяя им охотиться и собирать плоды в своих угодьях. Она давала им все необходимое. Они не сажали в землю семян, не выращивали урожай, не культивировали и не поливали растения, и они не выращивали стада животных, не защищали их от хищников и не собирали для них корма на зиму. Все вокруг принадлежало им, нужно было только знать, где найти животных и собрать плоды. Однако люди относились к земле с большим почитанием.
Каждая вырезанная ими фигурка являлась хранилищем Духа Великой Земной Матери и открытой демонстрацией для уведомления незримых высших сил, способных одарить их своими щедротами. Языком симпатической магии люди пытались рассказать Матери о своих желаниях, воплощая их в формах изваяний. Такая донии являлась воплощением их надежд на то, что съедобные растения и плоды будут в изобилии и что вокруг будет множество разнообразных животных. Она являлась символом просьбы и мольбы о щедрой и плодородной земле, о здоровой и богатой жизни. Такая донии являлась символическим воплощением желанной жизни.
— И мне хотелось бы поблагодарить Эйлу…
Она вздрогнула, очнувшись от своих грез наяву, услышав, как произнесли ее имя. Она не могла даже вспомнить, о чем сейчас думала.
— …за ее готовность показать новый способ разжигания огня всем Зеландонии и за ее терпение к тем из нас, кому понадобилось немного больше времени, чтобы освоить его, — сказала Верховная служительница Великой Матери.
Многие поддержали ее, даже Четырнадцатая Зеландони, казалось, искренне выразила признательность. Потом они начали обсуждать дальнейшие детали ритуала Открытия Летнего Схода и другие предстоящие церемонии, в частности семейную церемонию, известную под названием Брачный ритуал. Эйле хотелось побольше узнать об этом ритуале, но они говорили уже в основном о том, когда им стоит собраться вновь, чтобы обсудить его подробнее. Далее разговор пошел о воспитании учеников.
Верховная служительница встала.
— Именно очаг Зеландонии хранит историю племени. — Она обвела взглядом всех учеников, но Эйле показалось, что Зеландони специально задержала на ней взгляд, словно приглашала присоединиться к ним. — Частью обучения учеников является запоминание древних легенд и преданий. В них рассказывается, кто такие Зеландонии и откуда они ведут свое начало. Запоминание также помогает усвоить разнообразные знания, которые надлежит выучить ученикам. Давайте закончим сегодня наше собрание Песней Матери, Ее легендой.
