5-го марта в дивизию прибыл ген. Власов и благодаря своему влиянию внес успокоение в создавшееся положение. Планы переброски на фронт были переработаны, а с немецким командованием было достигнуто соглашение о том, что на тот же участок восточного фронта будет переведена и 2-я дивизия, остальные части и, главное, Казачий корпус из Хорватии и Италии. После сосредоточения этих войск, командование ими будет принято генералом Власовым, а вся армия будет в дальнейшем совершать операции самостоятельно.
После того, как 5-го марта Власов этот приказ подтвердил, 1-я дивизия покинула лагерь Мюнсинген, между 6-м и 8-м марта. Офицером связи был назначен майор Хельмут Швенингер. Перемещение из Мюнсингена в Нюрнберг было произведено тремя походными маршами, а оттуда продолжалось железнодорожным транспортом в учебный центр Либерозе, в тылу восточного фронта. Отдельные части постепенно прибывали в лагерь между 22-м и 26-м марта.
Перемещение 1-й дивизии на фронт, а затем на юг Чехии, приводится с указанием времени на прилагаемой карте. При сравнении с нанесенным обшим положением, начиная с января и кончая апрелем 1945 г., карта прекрасно отображает заколдованный круг, в котором русские части перемешались под давлением всеобщего военного положения. Стремление к самосохранению, хоть и проявленное лишь непосредственно в последние фазы боев, было в различных вариантах главным мотивом действий многотысячной армии. (Карта № 2).
Перемещение дивизии в апреле месяце по территории Чехии было вызвано именно этим включением в бои на восточном фронте. Если бы она осталась в лагере в Мюнсингене, то приблизительно 21-го апреля, она перешла бы в плен к американцам. Однако, ее судьбу это не изменило бы. Согласно Ялтинской конференции, она все- равно была бы выдана Советам. Но ввиду того, что она участвовала по меньшей мере в двух, хотя и ограниченных акциях, можно хотя бы частично дать оценку того, чего именно армия ген. Власова могла бы достигнуть, если бы ей для этого были предоставлены время и подходящие возможности. Обе акции, как на восточном фронте, так и в Праге, были тесно связаны тем, что в бои была включена лишь неполная и изолированная дивизия и, хоть и со сравнительно многочисленным количеством бойцов, она воевала, как говорится, «спиной к стене». Этот фактор необходимо учитывать при любом суждении о военных достижения 1-й Дивизии РОА.[74]
Во время предварительных переговоров, состоявшихся в армейской группе «Висла» между ген. — полк. Готтхардом Гейнрици, который сменил в управлении Гиммлера, и представителя РОА, было вынесено решение, что включение дивизии в бои будет иметь ограниченный, главным образом, пропагандный характер. Оба штаба выбрали боевое задание, которое дивизии дало бы возможность добиться успеха. Немецкая армия обещала оказать всестороннюю поддержку, главным образом, артиллерийской подготовкой и включением самолетов.
Восточный фронт в первых числах февраля остановился на реке Одер и советская армия готовилась к решительному наступлению на Берлин, который, ради престижа, хотела занять первой. Общеизвестно, что советскому прорыву на Одере предшествовало массовое скопление частей и необыкновенно широкое использование технических средств. Этот факг освещает то положение, в котором оказалась 1-я дивизия во время своего первого введения в бои на фронте.
Угрозу дальнейшего наступления Красной Армии должны были остановить немецкие части Запасной армии, быстро призванные из гарнизонов. Среди них было Офицерское училище из Потсдама (командир — подполковник фон Нотц), состав которого был пополнен частью из Фольксштурма до силы двух полков. Один из них Фааненюнкеррегимент № 1233, под командованием подполк. фон Нотца дошел до района южнее Франкфурта на Одере. Полку не удалось полностью остановить наступление Красной Армии, которая перешла скованный льдом Одер и построила предмостное укрепление Эрленхоф,[75] южнее от Фюрстенберга. В тяжелых боях, которые происходили между 2-м и 10-м февраля, полк помешал расширению предмостного укрепления, главным образом, в западном направлении. До конца марта положение на этом участке установилось таким образом, как это приводится на карте № 3. Предмостное укрепление было около шести километров длиной, но его глубина составляла лишь несколько сот метров. Позднее, когда лед на реке Одер растаял и уровень реки поднялся, глубина укрепления в некоторых местах была лишь 100 метров.
Введение в бок на восточном фронте одной русской дивизии никак, конечно, не могло воспрепятствовать угрозе надвигающейся катастрофы. Но дивизия была сорганизована, была вооружена и обучена, поэтому немецкое командование решило подвернуть ее испытанию огнем.
В надежность русских добровольческих частей немцы никогда полностью не верили, поэтому для испытания избрали такое место, где перебежке на вражескую сторону препятствовало бы топографическое расположение. Укрепление Эрленхоф этому условию соответствовало. С восточным берегом Одера их соединяла переправа, а мост из Фюрстенберга через Одер был при отступлении немецкой армии уничтожен. Кроме того, укрепление соответствовало общепринятому тактическому условию: его уничтожение было заданием рассчитанным на силу одной пехотной дивизии. Когда положение на фронте установилось, части Красной Армии использовали каждую ночь для того, чтобы на предмостном плацдарме возводить укрепления к до середины апреля месяца построили целый ряд дотов полевого типа и траншейной системы, защищенной густыми заграждениями из колючей проволоки и минными полями. Кроме того, оно было под сильной охраной артиллерии с восточного берега Одера, расположенного выше чем западный, и на нем были луга и поля, открытые в западном направлении. Советские части, которые защищали предмостное укрепление, состояли из молодых и хорошо обученных призывников и на все попытки немцев уничтожить его в феврале и марте, оказывали решительное сопротивление.
Во время относительного покоя, немецкая армия произвела несколько разведок с целью приобретения сведений и к захвату пленных. В одном случае, лобовую атаку производил ударный отряд СС. Из этой атаки вернулась в исходное место лишь треть бойцов, да и то все с ранениями. Вплоть до начала дальнейшего наступления, немцам не удалось здесь захватить ни одного пленного.
Последний транспорт 1-й дивизии прибыл на железнодорожную станцию Либерозе 25-го марта. Войска разместились временно по окрестным лесам.
27-го марта дивизия вошла в подчинение 9-й армии, командир которой ген. Теодор Вуссе приказал дивизии построить и занять 2-ю оборонную линию в 10–12 километрах восточнее от линии фронта на Одере. Штаб расположился в селении Гросс-Мукров, а полки устанавливали оборону на реке Шлабе, между городами Рейхерскройзе и Мюльрозе, юго западнее от Франкфурта на Одере.
Это, однако, противоречило первоначальным распоряжениям, а поэтому дивизия не была удовлетворена новым заданием. Она согласилась с заходом на фронт лишь при том условии, что вместе со 2-й дивизией и с казачьими частями будет сформирована самостоятельная, более значительная часть, под непосредственным командованием ген. Власова, а подчинение 9-й армии этому не соответствовало. Во время переговоров с командиром 9-й армии, ген. Буняченко выразил полное несогласие. Однако, ген. Буссе его заверил, что все остальные части находятся в пути и что прежде, чем они прибудут, дивизия должна быть как-то использована. Буняченко все-таки не верил, да и впрямь, он имел серьезные основания предполагать, что Буссе не говорит ему правду. Казачьи дивизии сражались глубоко в Хорватии, а до сих пор фактически невооруженную 2-ю дивизию нельзя было рассматривать как боевую часть. Все же он, в конце концов, подчинился и дивизия приступила к установке обороны, стала нести сторожевую службу, а ее разведывательные отряды старались проникнуть на правый берег Одера.
го апреля Буняченко, наконец-то, получил от 9-й армии приказ подготовить свои части к атаке на предмостное укрепление Эрленхоф. Но Буняченко имел новые возражения: Где 2-я дивизия? Где Казачий Корпус? Почему приказ пришел не от ген. Власова? Ген. Буссе отвечал: «Как вы себе представляете? Вы думаете, что ваша дивизия тут будет сидеть, ничего не делать и ждать прибытия остальных власовских войск? А что, если они не придут, то вы не намереваетесь вообще воевать?».
