Зал заседаний похож не на аквариум, а на какой-то очень древний театр. В центре, внизу - арена или сцена, стол полумесяцем на возвышении. Напротив - ступенями поднимающиеся вверх сегменты трибун. Разделены легкими перегородками и проходами. Тут - представители местных органов самоуправления, депутаты, то есть, там - наблюдатели Совета, тут - представители корпораций... сегмент подсудимых. На ступенях перед полумесяцем - группа технических специалистов за высокой прозрачной оградой. Транслируют изображение, обеспечивают звук... Еще ложа сотрудников Совета; а за столом внизу только наивысшие чины, главы комиссий и комитетов, ну и председатель всего этого Мирового Страшного Ужаса. Властелин мира, можно сказать. Долговязый снежно-седой старик, почему-то заставляющий думать, что лет в 70 Франческо как раз таким и будет. И тоже то ли спит в кресле, то ли думает о своем.
Госпожа Джастина - временно снова Фиц-Джеральд - сидит вместе с наблюдателями Совета. Поскольку ее до сих пор не уволили. Права голоса она не имеет, как и все служащие. Если кто-то в ложе или за столом думает, что это помешает ей говорить, они ошибаются.
Но, Максим сказал, что если все пойдет как надо, говорить ей не придется.
Вторую часть заседания будет вести председатель комитета безопасности. Зал голосует - те, кто имеет право голосовать. Практически единогласно. Мистер Гордон, двоюродный дядя Джастины, и между родней - ничего общего. Суровый такой джентльмен, исторического вида. На самом деле он часто улыбается и любимая его фраза - "ничего страшного". Но, кажется, сегодня не тот случай.
- Слово предоставляется, - говорит председательствующий председатель, - заместителю председателя комитета безопасности Ричарду Личфилду.
- Я сейчас скажу кое-что совсем банальное, - говорит Грозный Ричард. - Всем известно, что Мировой Совет Управления создавался как аналог центральной нервной системы - для планеты. И как структура, позволявшая всем защищать свои интересы, не сталкиваясь напрямую. Так вот. Уже как минимум полгода, если не больше, МСУ в этом качестве не работает. Не нужно шуметь, вы только доказываете мой тезис. Не работает. Заинтересованные лица пытаются сбиться в группы - и продавливать свои решения силой или интригами. Нет, я не о лоббировании. Я о компрометации, противозаконных сговорах и банальной стрельбе. И если кто мне скажет, что транспортную систему Лондинума на днях пытались лоббировать, я поздравлю его с созданием нового эвфемизма и потребую вывести отсюда за неуважение... ко всему на свете.
Зал провожает его слова шепотом.
- Мы потеряли контроль. У нас тайные общества плодятся как грибы по весне - а ни избиратели, ни организации не знают о них ни черта. Повторяю, ни черта. Буквально. И именно эти общества пытаются делать политику поперек всех демаркационных линий. А граждане платят за это. Как это только что было в Кашмире. Если кто-то хочет знать, почему мы не пресекли это вовремя, отвечаю - мы пресекли. Если бы мы опоздали - или поторопились - там бы до сих пор стреляли. Я знаю, что кое-кого здесь это устроило бы, но не нужно демонстрировать свою аффилиацию столь явно.
Мистер Личфилд, думает Алваро, конечно, умный, неподкупный и грозный, но все-таки он дурак. Нет, хуже - он турист, которых после воцарения Франческо во Флориде появилось довольно много. Ни черта, как он сам сказал, буквально, не понимают - а везде лезут, обо всем имеют мнение, на все есть советы и способы решения. Европеец. Безопасник. Борец с нечистой силой...
ВЦ в Лондинуме не лоббировали, а взорвали ко все тем же чертям, и не зачем, а почему. Потому что. Потому что проигрывали и хотелось хоть что-нибудь да вытворить. Мистеру Личфилду стоило бы взять отпуск от трудов и приехать во Флоресту. Базу Эскалеры, конечно, уничтожили - но так она не одна была, найдется для него подходящая. Посмотреть, понять, прочувствовать. Не во всем есть умысел. Многое совершается просто так и потому что.
А вот "аффилиатов" в зале нет - к сожалению. Или ничтожно мало. И в любом случае шумят сейчас не они. Надо же так путать грешное с праведным.
- Вы здесь не понимаете, с каким огнем играют ваши камарильи. Потому что если примеру присутствующих последуют низовые структуры, мы утонем все. А как только они поймут, что вопросы решаются в лучшем случае кулуарно, а в худшем при помощи стрелкового оружия, они последуют, будьте благонадежны. А где заговоры и подковерная дележка - там быстро научатся брать в заложники сначала объекты инфраструктуры, потом людей. Хотите - извините за резкость - экваториальную Африку прошлого столетия на всю планету? Или Терранову времен развала тамошней империи? Да даже крыса лабораторная не попадает в одну ловушку дважды, господа... политики.
- Слушайте, слушайте, - кладет руку на плечо Франческо. Странное ощущение - я и еще раз я. - Он совершенно правильные вещи пока говорит, даже удивительно, никаких любимых заездов...
- А как вы отбиваться будете? - Вдруг все-таки не получится. Ой. Стоп. А Сфорца вообще знает?..
- Посредством логики и обаяния, - тихо смеется работодатель. - Тс-с. Потом обсудите.
- Я для чего эти банальности тут говорю? Для того, чтобы люди вокруг и небезнадежная часть присутствующих поняли - мы тут не сошли с ума, не вообразили себя "лучшими людьми" и не рвемся насаждать единомыслие как картошку при Флориане III. Если мы не восстановим систему управления, если она не будет прозрачной, мы подохнем от кризиса доверия - и я употребил правильный глагол. Он даже слишком мягок. Мы задохнемся в собственном дерьме, простите меня, дамы. И меня такая кончина не устраивает.
Люди вокруг - это те, кто сейчас смотрит телевизоры. Алваро старательно не обращает внимания на камеры, скользящие над скамьями, на жадное любопытство операторов, ловящих каждое движение. Да уж, тут в носу не поковыряешь. Нужно сидеть спокойно и уверенно, а то станешь героем желтой прессы.
В сущности, для этих невидимых зрителей Грозный и говорит. Очки популярности, как в компьютерной игре, зарабатывает. Что же с этим будет делать Франческо? Действительно же, все звучит разумно и убедительно. Впечатляет. Интересно только, какую мораль выведет Личфилд из своей басни.
- Почему я говорю об этом в настоящем времени? Да потому, что ничего еще не кончилось. Если вы думаете, что события прошлой недели кого-то чему-то научили, то вы слишком высокого мнения о некоторых людях. И об уровне работы МСУ тоже. Потому что Совет, он как компьютер, он может функционировать, только если его кормить честно собранными данными. А если с ним обращаться как с трюфелем - держать в темном месте и удобрять отходами - то ничего полезного, в отличие от трюфеля, он не произведет. Короче. Сегодня я намерен показать, что часть присутствующих здесь лиц - корпорантов и, увы, сотрудников Совета - составив себе ложное впечатление о планах Совета и не додумавшись до такого школьнику известного способа как депутатский запрос, вступила в заговор с целью дестабилизации положения и изменения баланса власти. И - будто всего этого мало - намеревалась осуществить свои планы при помощи известных преступных организаций, в настоящий момент находящихся вне закона. Доказательств у меня на пять показательных процессов.
Алваро спиной чувствует, как во всем секторе, отведенном семнадцати представителям корпораций, начинает искрить. Будь он на месте мистера Гордона - распорядился бы взять сектор на прицел. Уж больно там напряжения много, скопилось, вот-вот прорвется. А средства связи, любые - наушники, компьютеры, пейджеры - в зале использовать не запрещено. Вот подаст сейчас какой-нибудь дятел сигнал, и где-нибудь что-нибудь грохнет. Запросто. Очень уж всем страшно. Нет, не всем. "Кардиналу" да Монтефельтро, славянину с носом, похожим на маленький баклажан - это как раз его хорошенькая дочка, где она, вот она - вчера приезжала в гости, и еще паре человек, скорее, любопытно. Но вот остальным...
- Маленькая презентация, - плотоядно улыбается Личфилд, достает из внутреннего кармана пиджака диск в белом пакетике и передает его операторам.
