Мы зашли в "Баленсиага", это голографическое воплощение предпринимательства, сюрреалистическую смесь магазина с художественной галереей. На меня эта обстановка всегда действует немного угнетающе, но Кэссиди настояла. Она примеряла совершенно потрясающие полусапожки со сборчатой кожей и ошеломляющими каблуками. Я поймала себя на том, что пытаюсь представить себе драгоценности для обуви из объявления на ботиночках Кэссиди. Они бы туда подошли. Какая классная идея. Надеюсь, что компания-производитель не связана со всеми этими махинациями Тедди.

Зазвонил мой мобильный. Я быстро ответила, автоматически, не подумав, кто это может быть.

– Да?

– Кэсси? – Я чуть не сказала, что он ошибся номером, но вовремя поняла, кто это.

– Да?

– Это Уилл Сервантес из "Ночной серенады". Вы мне звонили?

Ура!

– Уилл, спасибо, что вы так быстро перезвонили.

Кэссиди вскочила так поспешно, что едва не проткнула руку продавца каблуком. Трисия поспешно оторвалась от созерцания пары босоножек. Кэссиди беззвучно прошептала продавцу: "Я их беру", только чтобы он ушел, а потом они с Трисией подошли вплотную ко мне, чтобы тоже слышать разговор.

– Я не уверен, что смогу вам помочь, – начал он.

– Деньги – не проблема.

Последовала значительная пауза.

– О каких сроках мы говорим?

– Чем раньше, тем лучше. Может быть, мы могли бы встретиться, обсудить детали. Я знаю, это отдает прошлым веком, но я терпеть не могу вести деловые переговоры по телефону.

– У меня у самого сейчас напряженка, – возразил он. Если он как-то был связан со смертью Тедди, то естественно, что у него трудности. Но я должна убедить его, что ему стоит со мной встретиться.

– Помогите мне, и я могу обеспечить вам достаточно стабильный объем работы, – импровизировала я. Не люблю играть с мечтами людей, но что делать – время поджимает.

– На сегодня у меня уже кое-что намечено, – сказал Уилл. – Так что мы сможем встретиться только завтра.

Я не хотела ждать, но боялась слишком сильно давить, чтобы его не спугнуть.

– А сегодня вы никак не сможете?

– Нет, мне, хоть умри, надо доделать работу.

Он даже не представлял себе, как меня заинтриговал его выбор слов. Я замолчала, чтобы он подумал, что я мучаюсь сомнениями, а потом ответила:

– Ну, тогда придется назначить встречу на завтра. Где и когда?

– В половине третьего? Наш офис сразу за Западной 14-й улицей. Прямо над закусочной Винни.

Уиллу повезло, ему удалось урвать офис с отдельным входом в захудалом районе, который потом расцвел и превратился в Новый Сохо. Возможно, этот парень не так прост, как говорила Алисия.

– Спасибо. До встречи.

Я быстро нажала на кнопку, чтобы он не успел передумать.

– Я пойду с тобой, – объявила Кэссиди, расплачиваясь за полусапожки.

– Я постараюсь устроить так, чтобы оказаться там же, – добавила Трисия.

– Вы не можете опять не пойти из-за меня на работу. Я справлюсь.

– Не спорь. От этого морщины появляются, – предупредила Трисия.

Так что я сдалась, и мы опять занялись делами, причем я старалась концентрироваться на покупках и ни о чем другом не думать. Меня хватало на пять-десять минут, и я считала, что это большой успех.

Мы закончили день – и список Трисии – и как раз начали размышлять о коктейлях, когда мой мобильный зазвонил снова. Это был первый звонок после разговора с Уиллом, в основном потому, что Кэссиди и Трисия были со мной и нам не было нужды перезваниваться, а журнал, судя по всему, как-то обходился без меня. Я подумала, не Уилл ли звонит, и не хотела отвечать – на случай, если он передумал. Но потом вспомнила, что моя жизнь не ограничивается этой сумасшедшей историей, так что, возможно, звонок не имеет к ней отношения.

Я поздоровалась и не услышала ничего, кроме помех. По крайней мере, я решила, что это были помехи. Я еще раз поздоровалась и поняла, что это были не помехи, а сдавленные, хриплые рыдания.

– Кто это? – Я взглянула на экран с определившимся номером, но не узнала его. – Кто это? – повторила я, не зная, следует ли мне волноваться о ком-то из знакомых или раздражаться из-за звонка сумасшедшего.

– Молли, – наконец донеслось из трубки. – Боже мой, Молли…

– Кто это? – повторила я, всей душой желая, чтобы мой собеседник – или собеседница – взял себя в руки и ответил.

– Гретхен.

Я должна была догадаться. Я должна была узнать рыдания, учитывая, сколько раз я слышала их за последние дни, но сейчас в них чувствовалась подлинная боль, которой раньше не было.

– Гретхен, сделай глубокий вдох и скажи мне, что случилось.

– Тебе лучше… приехать.

– Гретхен, тебя что, уволила Ивонн? – Из телефона раздался новый вопль, и я резко убрала трубку от уха. – Гретхен, что, черт возьми, происходит?

– Ивонн мертва.

Ненавижу дежа вю. Может быть, потому, что в своей колонке я верчусь, как уж на сковороде, лишь бы не повторяться, меня тяготит странное ощущение глюка, когда тебе кажется, что с тобой это уже когда-то происходило.

Но именно это чувство преследовало меня в пятницу утром, когда я стояла перед сотрудниками журнала и произносила: безвременная кончина, ужасная трагедия, о времени и месте похорон будет объявлено дополнительно. Каким-то образом я умудрилась найти подходящие слова, чтобы изложить то, в чем совершенно не было смысла, в том числе и для меня самой. Как так случилось, что Ивонн погибла? Почему это произошло?

Трисия, Кэссиди и я помчались в госпиталь сразу после звонка Гретхен. Мне не хотелось выспрашивать у нее подробности по телефону, я должна была встретиться с ней лицом к лицу.

Каковое лицо оказалось изрядно пострадавшим. Гретхен, с чудовищным синяком на правой щеке, с рассеченной губой и опухшими от слез глазами сидела на каталке в приемном покое больницы Святого Винсента, прижимая к затылку мешок со льдом. Завидев нас, Гретхен начала хватать ртом воздух и задыхаться, а мы тем временем попытались за счет численного превосходства преодолеть кордон в лице медсестры, настаивавшей, чтобы мы подождали снаружи. Кончилось тем, что Кэссиди пришлось заявить, что она – адвокат, а мы – ее помощницы, и только тогда медсестра сдалась и пропустила нас внутрь.

– Что, черт возьми, произошло? – выкрикнула я. Всю дорогу сюда я ломала голову, тщетно пытаясь выстроить более или менее связную картину. Если Ивонн убила Тедди, то кто же тогда убил Ивонн? Что же это могли быть за причины, если они спровоцировали два убийства? Как будто какие-то причины могут оправдать два убийства.

– Ивонн нужен был новый костюм для похорон Тедди, – всхлипывая, сообщила Гретхен.

– Вы что, вместе ходили по магазинам? – у меня глаза полезли на лоб от удивления. Правда, вчера я сама сдалась под напором Гретхен, но уж Ивонн-то, упокой Господь ее душу, была куда более крепким орешком, чем я. Никакие слезы и мольбы не заставили бы ее разжалобиться.

Губы Гретхен скривились – то ли в презрительной усмешке, то ли от боли.

– Этого я не говорила. Ей нужен был сопровождающий, чтобы таскать ее покупки, держать мобильник, подавать ей напитки и застегивать молнию на спине.

– Фред отказался?

– Он сказал, что и речи не может быть о том, чтобы он оказался рядом с голой Ивонн.

– Его можно понять, – пробормотала Трисия.

– Поэтому она выбрала тебя? – спросила я, надеясь, что это не прозвучит назойливо.

– Я всего лишь жалкая секретарша, помнишь? И никогда не стану ничем, кроме секретарши. Разве можно было найти более удобный случай, чтобы еще раз ткнуть меня мордой об стол? – Ноздри Гретхен раздулись от негодования, но в результате из носу опять потекло, и она жалобно зашмыгала. Добросердечная Трисия достала из сумочки несколько салфеток и протянула ей.

– Итак, тебе пришлось пойти с ней, – подсказала Кэссиди.

Гретхен кивнула.

– Она собиралась взять свой "ягуар" и поехать в Челси.