– Она что, решила тебя выпить? – спросила волшебница, когда дракончик спрятался у нее за спиной, а служащая остановилась и злобно уставилась на девушку.

– Вам что, гражданочка, не известно постановление Совета от 1918 года? – обиженно заявила та.

Алина не знала мировой истории второго слоя, но она поднапрягла мозги и догадалась, что речь в том документе, скорее всего, говорится, что вампирам запрещено пить людей и животных под угрозой развоплощения. И волшебница кивнула, мол, все ей известно.

– Но тогда чего он бежит от вас как ошпаренный?

Горничная посмотрела на нее недобрыми красными глазами. Не будь в этом мире постановлений Совета, не сдобровать Алине. И она поняла, учудил дракон что-то невероятное.

– Стихи читал? – ехидно спросила она, поглядывая на нахохлившегося питомца.

На него смотреть было жалко, но раз виноват, значит, ничего не попишешь. Не оставалось сомнений – читал, причем, всё и сразу.

– Если вы не можете воспитать своего дракона! – возмущалась вампирша, – то усыпите его до утра, вы же боевой маг!

Горничная не знала маленькой поправки – 'выбившийся из сил'.

– Больше он вас не потревожит, – зубоскаля, пообещала Алина и пнула дракона, что тот, не желая того, кувырком полетел в номер.

Когда она вернулась, то перешагнула спящего некроманта и устроила гляделки с его питомцем. Тот, чуть не плача полз в сторону окна от наступающей на него волшебницы.

Алина не выдержала и как рявкнет:

– Лермонтов недоделанный! Ты мне выспаться не дал!

– И мне! – добавил поднимающийся Дэн. – Мало того, что я спал на полу без матраца, так еще и…

Всё. Животное поняло, насколько рады ему спутники, и спряталось под кресло. Жечь гостиничное имущество волшебница не стала и, оставив поэта-неудачника в покое, снова погрузилась в сон.

Очередной раз она опять проснулась затемно. И в коридоре шумели.

– Достали! Сожгу на месте! – злобно буркнула под нос девушка, покидая номер.

Некромант на этот раз спал, свернувшись калачиком в кресле, словно котенок. Ну почему волшебнице не дано подобной способности. Алина с детства просыпалась от малейшего шума, она и в школу часто ходила сонная, когда пьяница-сосед играл по полночи 'Шумел камыш' на пианино жены-музыканта. Но при жизни на первом слое, недосыпание не было критичным. Ну, сидела она как вареная на литературе, похрапывала на биологии, и что с того. Теперь же, когда жизнь девушки продолжалась в магическом аналоге мира, сон стал дорог.

На этаже никого не просматривалось. Ночь. В гостинице темно, и только вампирша-горничная сосет кровь из маленькой бутылочки в дальнем углу. Во всех номерах отдыхают маги или нелюди. Тишина. Но волшебница прекрасно понимала, насколько обманчиво отсутствие звука.

Почему? Как? Из-за чего? Алина не знала. Она чувствовала опасность как и в предыдущее пробуждение. В прошлый раз тревога оказалась ложной. Но сейчас дурацкий дракон спал под креслом, вампирша занималась личными делами, но зато самой волшебнице было, ой, как неспокойно.

Девушка, словно индеец на охоте, осмотрелась. Никого и ничего. Но некто невидимый как будто говорил ей: 'Не засыпай, не возвращайся в номер, будь начеку!' И она верила неведомому 'кому-то'.

– Эй, Лина, что там такое? – сонным голосом спросил Дэн, переворачиваясь с боку на бок.

– Нам надо бежать! – шепнула она в темноту номера.

– Пять утра, чего ты надумала?

– Предчувствие, – бросила она и отошла от двери.

Она направлялась в сторону улюлюкающей вампирши, которая была под кайфом от испитой крови. С каждым шагом волшебница чувствовала, что приближается к опасности, но повернуть назад не могла.

Горничная поставила пустую бутылку на стол и включила лампу. Она увидела крадущуюся в ее сторону девушку.

– Что вы опять хотите? Петь мне вздумали? – съязвила она.

Но Алина как будто не слышала горничной, и продолжала идти… Она прошла мимо вампирши и остановилась в дверном проеме, ведущем на лестницу.

Горничная подошла сзади, удивленно впилась глазами девушке в спину.

– Что с вами?

И вдруг на служащую упала мелкая сеть. Алина стояла в дверном проеме, в ужасе созерцая страшную сцену – пойманную вампиршу и большого мохнатого паука, который заклеивал сеть и превращал добычу в мумифицированный кокон.

Про подобных пауков она читала еще в детстве, когда не была волшебницей. Например, у Толкина такое существо звалось Шелоб. И она поманила гигантское насекомое именем, данным подобному созданию английским профессором.

Как и следовало ожидать, паук не откликался. Девушка поняла, что сеть поставили для нее, и паук применил банальный зов. Только неведомая сила помогла ей и подсказала встать в дверной проем, куда падающая с потолка ловушка не могла попасть. Бедная горничная, как ей не повезло.

Алина спустилась по лестнице на этаж ниже и поднялась обратно на лифте. Паук продолжал орудовать с жертвой. Вообще, пойти бы спать, бросить бы все к чертовой бабушке, у монстра имеется добыча, и теперь тот, кто охотится за волшебницей, не будет пару-тройку дней надоедать по поводу 'Мне надо тебя поймать'. Однако доброта души не позволяла бросить вампиршу в беде, подставить ее, предать, несмотря на то, что горничная совсем была не знакома девушке.

– Что там, Лин? – Дэн выскочил из номера, и магичка трясущейся рукой указала на паука, орудующего с уже толстым коконом.

– Это, – дрожащим голосом говорила она, – оно… хотело меня поймать… Оно звало меня… а потом меня что-то спасло…

Дальше девушка рассказала некроманту обо всем произошедшем.

– Ты притягиваешь к себе неприятности как магнит, – пошутил он, – хоть выспалась?

Алина отрицательно помотала головой. Куда там, если ее все время будил зов. В первый раз паука спугнул, спасибо ему на этом, дракон, а во второй раз получилось, что пострадала ни в чем не повинная вампирша.

– Вообще, мне кровопийц никогда жалко не было, – холодно сказала она, – но на втором слое я поняла, что они и прочие нелюди тоже имеют право на цивилизованное существование? Так?

Дэн кивнул. К нему подполз продравший зенки дракон и принялся писать продолжение поэмы.

– Ты права, боевая подруга.

– Ладно, пафоса поменьше! Мы не набубнивать слова для писанины дракона собрались, нужно спасать горничную! – одернула мага волшебница.

Паук оказался либо слишком тупым, либо глухим, потому что разговоров он не слышал и продолжал окутывать слюной переставшую сопротивляться жертву.

– А что, если попробовать устроить ему литературные чтения? – предложил Дэн.

Но идея так и осталась невоплощенной, потому что Алина тут же доказала ему, что паук глух. Она прыгала перед трудящимся существом, свистела ему чуть выше глаз (почему-то девушке казалось, что именно там находятся уши монстрика), и танцевала перед ним ламбаду.

– И вдобавок слеп.

– Еще скажи, что и не чувствует нифига,– возмутилась волшебница и пнула паучка.

Животное никак не отреагировало на ее выходку.

– Запрограммированная железяка! – обиделась она.

И тут Алину осенило. Если существо не слышит, не видит и не чувствует, то оно неживое. Правда, читала как-то она в прошлой жизни о ребенке-инвалиде, лишенном всех человеческих чувств кроме обоняния, но тут был совершенно другой случай. То дитя с первого слоя не могло двигаться, он только сидело на инвалидном кресле и гладило котенка. Жалкое зрелище: его бы в магический мир, эльфы бы ему помогли, а в том мире он от силы десять лет проживет. Да и кому нужна такая жизнь? Но родители и больному дитю рады.

Движения же паука были идеальны, но, увы, все функции существа касались только его добычи.

– Магнетонум-электронум! – приказала Алина, представляя большой полутораметровый магнит-подкову, какие она видела на картинках в детских книжках типа 'Сумасшедшая физика'.

Один конец должен быть выкрашен в ярко-красный, и другой – в лазуро-голубой. Игрушка тяжела и, естественно, обладает силой притяжения в несколько кило-тесла. Волшебница сжала в руках концы воображаемой подковы и представила, как все железо медленно начинает притягивать к возникшей из ее воображения образине.