… Ведь я же знала, что Вальдраку не отступит ни перед чем, когда речь идет о том, чтобы исполнить свою волю.

Повозка, ехавшая перед нами, с величайшим трудом переваливала через крутой остроконечный гребень холма и почти в тот же миг начала исчезать из виду. Но вот настал и наш черед. Мефистофель лез из кожи вон, чтобы одолеть последний взлет перед вершиной. Зад коня напрягся, жилы проступили. Но вот откуда-то вынырнула дорога, и мы оказались на пути вниз в узкую долину. На дне дола бежала река, а рядом с ней на берегу вокруг нескольких крупных строений раскинулся город. Некоторые из них были раза в три выше обычных домов. Над рекой высился удивительный мост, на котором было укреплено множество мельничьих колес. Их было так много, что я не сразу смогла их сосчитать.

Лошади навострили уши и прибавили шагу, даже хромавшая гнедая заспешила. Сразу было видно, что они бывали здесь раньше и знали, что их ждут конюшня и корм. Ведь ради меня они бы не стали спешить. Мне же совсем не хотелось думать о том, что ждет меня.

Ветер свистел, летая над верхушками вереска, а Кречет изворачивался так и сяк, пытаясь повернуться задом к ветру. Я закоченел, меня трясло, потому как утром погода стояла совсем летняя и мягкая и я не надел ничего поверх рубашки. Будь Каллан со мной, он бы выругал меня: «Никогда не надейся, малец, на погоду в горах. Она меняется быстрее, чем настроение у девчонки». Но я не думал ни о чем другом, кроме как улизнуть из дома.

Матушка была ныне на ногах, но уставала от малейших усилий, а уж бледна – будто привидение! При одном взгляде на нее у меня болело сердце. Я проглотил за завтраком несколько ложек каши и тут же поднялся из-за стола.

– Поеду верхом! – сказал я. Сначала она не вымолвила ни слова, а потом кивнула:

– Береги себя!

Она остерегалась и не глядела прямо на меня, вела себя точь-в-точь как всегда с чужаками.

– Быть может… – начал было я, но потом не мог заставить себя произнести слова громко. – Быть может, отыщу какой-нибудь след, какой-то знак, кого-нибудь, кто видел ее.

Я и сам больше не верил в это, но сложа руки сидеть дома было просто невыносимо.

– Да, – произнесла она. – Быть может…

И вот теперь я ехал верхом здесь, в приграничном крае меж Лакланом и Кенси, ехал на авось и даже не делал вид, будто что-то ищу. Изредка встречая кого-нибудь, беседовал с ними и выспрашивал, не видали ли они двоих детей, но я больше не бывал разочарован, когда они отвечали «нет», потому как другого ответа не ожидал.

Кречет трусил вдоль узкой овечьей тропки на краю ложбины. Ветер уже начал приносить с собой мелкие холодные брызги дождя, и, вообще-то, было самое время повернуть домой, но я продолжал путь, желая еще немного продлить время. И тут я внезапно увидел внизу в ложбине двоих людей и ослика.

– Эй, там, внизу! Привет! – закричал я.

Они глянули вверх. То были мужчина и женщина, тепло и со знанием дела одетые: он с капюшоном на голове и в меховой куртке, она закутана в шерстяную шаль и шейный платок. Простые люди с виду, из тех, у кого нет средств держать лошадь и вынужденные обходиться упрямым маленьким осликом. Две большие корзины свисали с обеих сторон его мохнатой серой спинки. Возможно, там были товары на продажу или их скромные припасы в дорогу.

Мужчина поднял руку:

– Привет! Можешь мне сказать… – И вдруг, прервав самого себя, прищурил глаза. – Давин? Давин, это ты?

Теперь настал мой черед уставиться на него. Нет! Мне не показалось, что я… Да, теперь я смог разглядеть… Одежда на нем была другая, и я просто не ожидал увидеть его здесь, но то был Предводитель дружинников из Дунарка, тот, кто в прошлом году помог Дине, матушке и Нико спастись и ускользнуть от Дракана. А женщина рядом с ним была племянницей местера Маунуса – Вдовой аптекаря.

– Добро пожаловать в Высокогорье! – воскликнул я и заставил Кречета протопать вниз по откосу ложбины.

– Что привело вас к нам, в горы?

Потому как если даже Вдова, как и Маунус, была из рода Кенси – да не кто-нибудь, а родная внучка самой Мауди Кенси, – Вдова с Предводителем предпочли остаться в Низовье и поселились там в городе-крепости под названием Соларк.

– Немирье! – коротко ответил он. И тут я увидел, что его рука обвязана неряшливой повязкой с коричневыми пятнами запекшейся крови.

Вдова улыбнулась мне, но улыбка ее была не из веселых, да и вид был усталый.

– Как удачно, что мы встретили тебя, Давин! Мы не решились ехать по проселочной дороге, а я, признаюсь, не знаю троп в здешних горах, как знала их, когда была малолеткой. Мы на верном пути?

Я кивнул:

– Мы можем идти и ехать вместе. Я, во всяком случае, поверну назад.

Кречет с любопытством обнюхивал ослика. Ослик безо всякого интереса прядал своими длинными ушами.

– Не желаете ли, фру Петри, ехать верхом? – спросил я, спрыгнув со спины Кречета.

– Спасибо, Давин, – ответила Вдова, покосившись на своего спутника. – Но, может, лучше Мартин…

– Езжай ты, – пробормотал он. – Ноги у меня здоровые.

Она продолжала глядеть на него.

– Езжай! – повторил он.

Ясное дело, он не хотел, чтобы с ним обращались как с раненым.

– Как хочешь, – сказала она.

И я придержал Кречета, пока она не взлетела в седло. Ветер трепал подол ее длинной коричневой юбки, а Кречет был по-прежнему достаточно бодр, чтобы притвориться, будто он испугался.

– Не балуй! – прикрикнула Вдова и так ловко натянула повод, что Кречет мгновенно застыл, смирный, как овечка. – У нас нет времени на дурацкие выходки!

Она поскакала вперед, немного обогнав нас, Кречет был куда спокойнее, нежели когда на нем скакал я. Предводитель и я затрусили по следам Кречета. Я предложил вести ослика, и он без единого слова протянул мне веревку.

Некоторое время мы двигались молча, и ослик шел между нами. Здесь, на дне ложбины, трудно было хорошенько оглядеться. Но зато здесь тень была гуще и жара не донимала.

– Что там случилось? – спросил я, указав на его руку.

– Дракан захватил Соларк! – сурово ответил он.

– Соларк? – Я просто остолбенел. – А я-то думал…

– Что?! Соларк захватить невозможно?!

– Да, так думали все.

– Но… Как?

– Предательство! – Он выплюнул это слово так, словно оно было горьким. – Дракан заплатил какому-то человеку, чтобы тот всыпал яд в воду. В один день захворали все в городе и замке. Многие померли, а те из нас, что выжили, едва держались на ногах. Потом стало легко…

Он посмотрел на меня, и такая ярость горела в его взгляде, что я чуть не отпрянул. Но все же я понял, что ярится он не на меня.

– Люди валялись и помирали в домах и на улицах, и ни у кого не было сил помочь им. Мухи покрывали мертвых, как черная пена.

Хоть бы он не произносил эти последние слова. Я ведь меж тем как-то видел, как плотный сине-черный рой мух покрывал то или иное дохлое маленькое животное. Мысль о том, что такое может произойти с человеком… Я глядел вниз на землю, и комок застрял у меня в горле.

– Как вам удалось уйти? – спросил я. – Дракан вряд ли забыл, как вы оба повели себя в прошлом году в Дунарке, и раз вы снова оказались у него в руках… Я и представить себе не могу, чтобы он добровольно дал вам скрыться.

– Удача! – произнес Предводитель. – Да и старый друг!

Он по-прежнему не сказал, что случилось с его рукой. А я не смог больше его выспрашивать. Однако же Вдова придержала Кречета, чтобы дождаться нас, и вид у нее был еще более яростный, нежели у Предводителя.

– Как только они разнюхали, кто такой Мартин, они потащили его к Дракану, – сказал она. – И начали выламывать ему пальцы. По одному в день…

Я невольно стиснул кулаки, словно для того, чтобы уберечь собственные пальцы.

– Они что, хотели, чтобы вы, местер, что-то рассказали?

Он покачал головой:

– Я бы немногое мог рассказать им из того, чего бы они еще не знали. Это, пожалуй, была просто месть. А возможно, хотели припугнуть других старых стражников из Дунаркского замка, которые встали на сторону молодого господина.