Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

14. Прелюдия к суду

Итак, когда ситуация, казалось бы, обрела окончательную для Лакки безнадежность, вспыхнула надежда. Была ли причиной этому странная нерешительность робота, медлившего с завершением своего черного дела, или же все объяснялось свойствами характера самого Лакки — неизвестно…

— Отпусти меня! — крикнул он со всей строгостью, на которую еще был способен, и поднял руку, до сих пор волочившуюся по черному песку. — Отпусти меня, робот! — вновь повторил Лакки и… принялся поглаживать металлическую голову.

Спустя минуту рука опять безвольно повисла. Теперь оставалось только ждать. И вдруг он почувствовал (или это только показалось?), что хватка робота ослабевает! Да! Она несомненно слабела! Неужели Солнце наконец-то решило помочь человеку?

— Робот! — срывая голос, закричал он и услышал в ответ лишь слабый скрип.

Стальные объятия продолжали размыкаться.

— Ты не должен причинять вред человеческому существу! — напомнил Лакки на всякий случай.

— Я не должен… — запинаясь, согласился робот и — упал на спину, все еще сжимая Лакки достаточно крепко.

— Отпусти меня!

Робот слабо дернулся, и Лакки наконец смог пошевелить головой и ногами.

— Кто приказал тебе разрушать оборудование?

Лакки полностью исключал агрессивную реакцию на свой вопрос, понимая, в каком плачевном состоянии находится теперь позитронный мозг, вернее, остатки этого мозга, чудом удерживавшие Второй Закон.

— Кто приказал тебе разрушать оборудование? Отвечай!

Робот издал пару нечленораздельных, булькающих звуков и умолк.

Было странное и пугающее сходство с человеческой смертью.

Мысль Лакки напряженно работала. Укрыться от опасных лучей Солнца как можно быстрее… Но он зажат! И попытки отвинтить руки робота бессмысленны! Рация раздавлена! Все прекрасно, все просто замечательно…

Морщась от боли и усилий, он стал продвигаться к ближайшей тени, таща на себе неподвижного робота. Каждая минута казалась вечностью, а тень — все не приближалась…

Но Лакки все же добрался до нее! И упал, обессилев. Последнее, что он успел увидеть до того, как потерял сознание, — это нога робота, ослепительно сверкающая на солнце.

Он лежал в мягкой постели и силился вспомнить, что же с ним произошло. В памяти всплывали полустертые лица, гул ракетного двигателя, родной бигменовский голосок, бинты, шприцы, компрессы, воркующий Пивирейл со своими бесконечными расспросами…

Открыв глаза, Лакки увидел Гардому, озабоченно смотревшего на него.

— Ну-с? Как себя чувствует наш герой?

— А как он должен себя чувствовать? — слабо улыбнувшись, спросил Лакки.

— Как покойник, если те что-то чувствуют… У вас удивительно крепкий организм, дорогой Старр! И вы будете жить, черт побери!

— Несмотря на то что Майндс даже не подумал прийти тебе на помощь! Пускай человек умирает, пускай! Ерунда! Все там будем! — Это Бигмен, уже давно крутившийся невдалеке, решительно подлетел к ним.

Доктор Гардома отложил в сторону шприц и принялся неторопливо и тщательно мыть руки.

— Скотт Майндс подумал, что Лакки мертв, — полуобернувшись к Бигмену, сказал он. — И естественно, испугался, как бы его не обвинили в убийстве, припомнив недавнее покушение.

— Думать о себе в такой момент?! — возмутился Бигмен.

— Не будьте так строги, дорогой друг. Бедняга сам не свой в последнее время… И как бы там ни было, именно благодаря ему помощь не опоздала.

— Как ты все драматизируешь, Бигмен! — сказал Лакки. — Ведь ничего страшного не случилось! Я даже смог наконец отоспаться там, в тени… Кстати, что с роботом? — Этот вопрос был обращен уже к Гардоме.

— Его состояние значительно хуже вашего, Старр! То, что когда-то называлось позитронным мозгом, превратилось в обугленную лепешку и совершенно непригодно для исследований!

— Скверно… — поморщился Лакки.

— Да. Но тут уж ничего не поделаешь. — Вытерев руки, Гардома снова повернулся к пациенту. — И хватит о делах! Вам нужен покой, Старр. Попытайтесь вздремнуть. А мы с Бигменом, чтобы не мешать вам…

Бигмен бросил на Лакки умоляющий взгляд.

— Если не возражаете, доктор, Бигмен ненадолго останется. Нам с ним есть о чем поболтать.

— Ну, хорошо, — после некоторых колебаний согласился Гардома. — Даю вам полчаса, не больше!

— Спасибо!

Как только они остались наедине, Бигмен, дотянувшись до плеча Лакки, принялся — от избытка чувств — трясти его.

— Ах, Лакки, подлые твои глаза! Ведь не перегрейся робот вовремя и…

— Это не было случайностью, дружище… — Лакки грустно улыбнулся. — Я ускорил его конец.

— Каким образом?

— Понимаешь, отполированная поверхность его металлической головы довольно успешно отражала солнечные лучи. Конечно же, позитронный мозг нагревался в таком пекле, но все же худо-бедно работал. К счастью для меня, прямо под рукой оказалось чудесное черное вещество, которым я и вымазал голову робота.

— А для чего, Лакки? — Бигмен тщетно силился хоть что-то понять.

— Но ведь черное, как ты знаешь, не отражает тепла, а наоборот — поглощает его. И температура позитронного мозга, резко повысившись, тут же повлекла за собой его гибель! Вот, собственно, и все… Ну, а теперь — твоя очередь рассказывать! Обо всем, что приключилось с тобой. Или на этот раз, в виде исключения, никаких происшествий?

— Да где там… — Бигмен махнул рукой и тяжело вздохнул. — Двойная порция…

По мере того как он углублялся в свой рассказ, лицо Лакки становилось все мрачней.

— Но почему, почему тебе приспичило драться с Уртилом? Ручки чесались? Ай, какое безрассудство…

— Безрассудство? — оскорбленно переспросил Бигмен. — Ты называешь безрассудством стратегическую мудрость? Я же не кинулся на него с бухты-барахты, а тщательно все взвесил! Провел скрупулезный анализ! И только поняв, что при низкой гравитации смогу справиться с ним одной левой…

— А чья лодыжка забинтована, герой?

— Уже и поскользнуться нельзя… Я же победил, Лакки! Ты представь только, какой ущерб причинил бы Совету этот негодяй своим наглым враньем!

— А разве он обещал молчать в случае проигрыша?

— Ну-у… — Бигмен замялся.

— Ведь даже после того как ты спас ему жизнь, он не изменил своих намерений! На что ты надеялся?

— Но…

— Что после публичного унижения он воспылает к тебе любовью? Эх, Бигмен! Тебе просто хотелось проучить Уртила, а все эти высокие мотивы — только предлог! Ведь так?

— Лакки! Как ты можешь?!

— Так или не так?

— Вообще-то, так… — Бигмен покраснел и опустил глаза. — Прости меня…

— Да ладно уж, чего там… — Лакки сразу смягчился. — Сам я тоже хорош… Дал маху с этим роботом, простофиля! Видел же, видел, что он неисправен, и не догадался о причине! Ничего, впредь поумнее буду… И давай-ка лучше подумаем, как нам действовать дальше.

Бигмен сразу повеселел.

— Теперь, — бодро начал он, — когда нам не мешает этот тип…

— Тип-то не мешает, но нельзя забывать о существовании сенатора Свенсона. Сам подумай: в то время как Совет Науки находится чуть ли не под следствием, некто, едва ли не член Совета, затевает прелестную драку, в результате которой гибнет следователь… Упустит ли наш доблестный сенатор такую уникальную возможность обвинить Совет в терроризме?

— Но ведь тут был просто несчастный случай! Псевдогравитационное поле…

— Это не так-то просто доказать, Бигмен. И я непременно должен поговорить с Пивирейлом, чтобы…

— Старикашка, кстати, не придал случившемуся совершенно никакого значения! — возмущенно воскликнул Бигмен.

— То есть? — Лакки резко приподнялся на локте.

— То и есть! Никакого значения! Ровным счетом! Вошел, посмотрел на Уртила, спросил, мертв ли тот, и успокоился.

— И все?

— Ага… Потом он, правда, спросил, где ты, и тут же объявил, что, по сообщению Майндса, тебя убил робот.

— Дальше?

— Вот теперь, кажется, все.

— Бигмен, вспомни, что было после! Ведь ты не хочешь, чтобы я говорил с Пивирейлом! Почему?

93
{"b":"128131","o":1}