Тишина, наступившая после слов Уртила, всем, кроме него самого, показалась гнетущей.

Затем Лакки спросил:

— Но почему? Ведь должна же быть какая-то причина!

— Причина — уважительная, — Уртил говорил совсем тихо, наслаждаясь общим вниманием. — Страх. Майндс попросту не справляется со своей работой, не тянет. А за денежки — за миллионы, которые с традиционной щедростью отвалил ему Совет Науки, — за них ведь нужно будет отчитываться, хотя бы чуть-чуть. Делается это очень просто: по возвращении на Землю громко кричится о несносном Меркурии, от которого одни напасти, и жалобно шмыгается носом. Совет растроган, а когда он растроган — из него сыплются деньги на новую, еще более идиотскую программу… И вот появились вы, и возникла угроза лишиться всех милых сердцу утех. Ведь Совет теперь узнает истинное положение вещей! Как только оно станет известно вам.

— А вам оно уже известно?

— Представьте себе.

— В таком случае, вы тоже представляете опасность для Майндса! Отчего же он не попытался избавиться от вас?

Мясистое лицо Уртила до неузнаваемости деформировалось широчайшей самодовольной улыбкой.

— А кто вам сказал, что он не пытался? Ещекак! Но годы работы на сенатора кое-чему меня научили. Во всяком случае, постоять за себя — могу.

— Вы врете, Уртил! — крикнул доктор и побледнел как полотно. — Скотт Майндс никогда и никого не пытался убить! По крайней мере, до сегодняшнего дня! И вы это прекрасно знаете!

Уртил даже бровью не повел. Он продолжал ласково наставлять Лакки.

— А-а, чуть не забыл… Не спускайте глаз с нашего эскулапа. Тоже милейший человек. Они с Майндсом — не разлей вода. Так что, сами понимаете… На вашем месте я не лечился бы у него даже от головной боли. От его пилюли можно… — И Уртил многозначительно посмотрел вверх.

Доктор Гардома, едва не плача, в несколько приемов выдавил из себя:

— Когда-нибудь!.. кто-то!.. убьет вас!.. вас убьет!.. за ваши!.. убьет за ваши!..

— Неужели? — радостно воскликнул Уртил. — И вы думаете это сделать один?

Направившись было к выходу, он внезапно остановился и через плечо бросил Лакки:

— Да, совсем забыл. Вас жаждет лицезреть старая развалина Пивирейл. Он очень расстроен тем, что не было никакой официальной встречи. Поспешите к нему и успокойте, если старик еще не застрелился… И еще, Старр. Не забывайте осматривать свои скафандры. Бывают, знаете ли, досадные дефекты. Надеюсь, понимаете, о чем речь? — И не дожидаясь ответа, Уртил удалился.

Прошло довольно много времени, прежде чем Гардома заговорил.

— Никогда не упустит случая потрепать нервы, никогда… Подлый лгун…

— Этот парень несомненно хитер, — задумчиво произнес Лакки. — Неплохой способ нападения — говорить то, что больней всего задевает собеседника. Разгневанный противник — вдвое слабее… Это, между прочим касается и тебя, Бигмен! Ведь ты бросаешься на всякого, кто осмелится говорить о твоем росте.

— Но Лакки! — пронзительно возопил марсианин — Он обозвал меня гормонально-дефективным!

— А ты найди более достойный способ доказать обратное!

Бигмен что-то проворчал в ответ и, насупившись, принялся колотить своим маленьким кулачком по упругому пластику ярко-красных высоких сапог (такие носят исключительно марсианские парни, те, что работают на фермах. У Бигмена была дюжина подобных сапог, одна пара ослепительней другой).

— Хватит дуться! — Лакки обнял его за плечи. — Давай-ка лучше навестим Пивирейла. Первое лицо здесь как-никак…

— Да-да! — поддержал его доктор. — Все, что находится под Куполом, это его хозяйство. Конечно, Пивирейл уже не юн, и у него нет тех связей, которые были когда-то. Между прочим, как почти все мы, он люто ненавидит Уртила. Ненавидеть-то ненавидит, однако предпринять что-либо не в силах. Тягаться с сенатором Свенсоном занятие, как известно, не из перспективных. Кстати, как на этот счет у Совета Науки?

— Полагаю, что небезнадежно… Доктор! — Лакки решительно оставил бесплодную тему. — Не забудьте о том, что я обязательно должен увидеться с Майндсом, как только он проснется!

— Да, я сразу сообщу вам. Будьте осторожны сэр!

— Быть осторожным? — удивился Лакки. — Что вы этим хотите сказать?

Гардома смутился.

— Ничего. Это у меня такая присказка, знаете ли.

— Тогда понятно. — И, простившись с доктором Лакки вышел. За ним, насупившись, поспешил Бигмен.

Крепкое и энергичное рукопожатие Ланса Пивирейла, человека весьма почтенных лет, удивило их. В темных глазах, которые казались еще темнее под буйными зарослями седых бровей, читалось явное беспокойство. Копна густых волос делала его похожим на льва. Пожалуй, только морщины на острых скулах и шее выдавали его преклонный возраст.

Пивирейл заговорил тихо и не спеша.

— Сожалею, джентльмены, о весьма неприятном инциденте, имевшем место сегодня. Я мог и должен был предотвратить его!

— Не нужно винить себя, сэр, — возразил Лакки.

— Если бы я встретил вас сам — ничего подобного не случилось бы! Но проблемы, которые нас тут опутали, совершенно вытеснили из моей головы правила хорошего тона!

— Вы прощены, и забудем об этом, — улыбнулся Лакки и посмотрел на Бигмена, который с открытым ртом внимал величественному потоку слов старого джентльмена.

— Я не заслуживаю прощения! — с пафосом продолжал астроном. — Но в вашей попытке простить меня усматриваю несомненное и редкое великодушие! И считаю возможным перейти к следующей теме! Ваше жилище!

Он подхватил Лакки с Бигменом под руки и увлек в глубь узких, но ярко освещенных коридоров Купола.

— У нас очень, очень тесно! — восторженно сетовал Пивирейл. — Все переполнено и забито! Особенно с тех пор, как здесь появился Майндс со своими инженерами, а потом еще, — тут астроном замялся, — и другие. И все же, смею надеяться, ваше жилище — не из худших! Да, если возникнет желание перекусить — в любой момент вам доставят пищу. Отдохните, выспитесь хорошенько, — а завтра у вас будет предостаточно времени, чтобы встретиться со всеми, да и мы, хотя бы в общих чертах, узнаем о целях вашего визита. Лично меня вполне удовлетворяет то, что вашим поручителем является Совет Науки… Да! У нас тут имеет место быть что-то вроде банкета в вашу честь!

— Благодарю, вы очень любезны, сэр, — не сразу и рассеянно ответил Лакки. — Надеюсь, у меня также будет возможность осмотреть обсерваторию?

Казалось, этот вопрос окончательно осчастливил Пивирейла.

— О да! В любой момент! Вы не пожалеете о времени, потраченном на осмотр! И увидите удивительные вещи! Наше основное оборудование размещено на подвижной платформе, которая передвигается вместе с терминатором! Это позволяет никогда не терять нужную вам часть Солнца!

— Просто превосходно, мистер Пивирейл! — в тон воскликнул Лакки. — И еще один вопрос. Что вы думаете о Майндсе? Очень прошу вас ответить без обиняков.

Пивирейл неожиданно помрачнел.

— Вы, как я понимаю, субвременной инженер?

— Да не то чтобы… Однако я спросил о Майндсе.

— Да, извините. Ну-у, это довольно приятный, я бы сказал, молодой человек. Компетентный, смею утверждать… но нервный, страшно нервный! Обидеть его очень, даже очень легко… И проявилось это не сразу, а спустя какое-то время, когда реальность вступила в противоречие с его планами… Он, увы, не был подготовлен к такому обороту… А во всех других отношениях это исключительно милый молодой человек. Формально являясь его начальником здесь, внутри Купола, я, тем не менее, никогда не вмешиваюсь в дела мистера Майндса, не связанные с работой в обсерватории.

— А ваше мнение о Джонатане Уртиле?

Пивирейл остановился как вкопанный.

— Что о нем? В каком плане он вас интересует?

— В общем. Как он вам?

— Мне не хотелось бы говорить об этом человеке, последовал неожиданный ответ.

Некоторое время шли молча. Лицо астронома оставалось мрачным.

— Мистер Пивирейл! — решился наконец заговорить Лакки. Есть ли здесь еще кто-то посторонний, условно говоря? Кроме Майндса с его людьми и Уртила.