Едва клиент переступает порог, его встречает экономка, которая проводит его в салон, где он выбирает себе девушку. В салоне царит атмосфера спокойствия и достатка. В этих домах слуги также стараются предупреждать нежелательные встречи клиентов друг с другом, для чего предусмотрена специальная система звонков. В салоне девушки сидят одетыми: кто изображает замужнюю женщину, кто весталку, кто монахиню, кто пансионерку, кто кормилицу; все они ждут. Никто не удивляется, если кто-то из них краснеет или рассказывает вслух свои девичьи мечты. В комнатах для свиданий стоит простая, без перины кровать, иногда на соседнем столике стоят бокалы для вина. В каждой комнате есть отдельная туалетная комната с полным набором гигиенических средств и подведенной водой, обязательно есть клизма. Девушки выглядят покорными, даже слишком покорными: "Иногда они одеты в более или менее прозрачные пеньюары или экзотические костюмы, открывающие грудь и ноги; иногда на них выездные платья, какие носят в городе, некоторые со шлейфом, как у дам высшего света; и надо признать, что все это вместе — тела, отобранные интуицией бандерши, блондинки, брюнетки, большие, маленькие, крепко сбитые и стройные, чей белый цвет кожи порой оттеняет негритянка, грудь колесом, элегантные линии бедер, талии, раскованные и вызывающие позы, принимая которые, девушки стараются показать свои достоинства, — представляет собой разноцветную и очень соблазнительную картину".
Клиент колеблется. Бандерша повторяет: "Выбирайте на ваш вкус". В заведениях этого типа шик заключается в "ассортименте" иностранок. В салоне находится дюжина женщин, одна из них негритянка — обязательный атрибут "храмов любви", рядом с ней алжирка, гречанка, китаянка, немка, а дальше француженки из разных регионов страны. Последние в целом служат, так сказать, "приложением" к основному блюду. В таких борделях "делают все", и порой капризы клиентов заходят слишком далеко. Однако если "сотрудница" возражает против того или иного "упражнения", ее штрафуют. Как говорила г-жа Адель: "Да уж, они мастера изобретать разные хитрости. Богачи — они все сумасшедшие. Они были бы счастливы, если бы только у них было все в порядке с головой; к нам только такие и ходят". Маркиза Шуази в свое время проводила исследование, стучась в различные бордели и представляясь прислугой в поисках работы; она утверждает, что во всех борделях имелись комнаты пыток с самыми хитроумными приспособлениями и что в этих комнатах ежедневно устраивались оргии. Искусство секса становится к концу XIX века все более и более утонченным, и дома терпимости, в частности их обстановка, эволюционируют вместе с ним. В борделях оборудуются комнаты для тех, кого "работницы" зовут "чокнутые", а также комнаты, в дверях которых на уровне человеческого глаза просверлены дырки — для вуайеров и для клиентов, желающих передохнуть. Иногда комнаты оснащаются специальным стеклом, которое с одной стороны прозрачное, а с другой стороны выглядит как зеркало — в комнате пара занимается любовью и ничего не подозревает, в то время как в соседней комнате за таким зеркалом стоит вуайер и наблюдает за ними. Желание клиентов видеть любовь без необходимости в ней участвовать заставляет бандерш придумывать комнаты, где на крутящемся столе стоит или сидит девушка, принимающая откровенные позы, в то время как клиенты смотрят на нее через щели в стене. Сила этих борделей заключена в их репутации, в их славе. Чем больше в данном борделе можно преступить запретов, тем более услужливым должен быть его персонал. Похоть всех сортов, извращения, осуществляемые в полном молчании, — ядовитый шарм проституток.
В провинции бордель выделяется своим красным фонарем. Обычно он находится на самой окраине, как, например, бордель, где жила Элиза, описанный Эдмоном де Гонкуром, расположенный в тихом квартале и окруженный садом; или как бордель Телье, описанный Мопассаном, расположенный на тихой улице близ церкви; или как бордель Жана Лоррена в Обри-лез-Эпинетт, источающий запах роз и жимолости, расположенный в переулке близ вокзала. В таких борделях царит та же атмосфера, что и в окружающих их просторах полей — успокаивающая, нежная. Там можно услышать биение сердца природы, ощутить ритм смены времен года, почувствовать себя как дома — бандерша, ее муж и ее пансионерки выглядят как самая настоящая семья — узнать, как медленно может течь время, послушать, как часы отбивают полдень и полночь, как мурлыкает спящая кошка, вдохнуть аромат деревьев, согретых летним солнцем, или прикоснуться к теплой печке зимой. Никаких извращений, никакого насилия, никакой звериной страсти, никаких необузданных инстинктов. Весь секс здесь, так сказать, одомашнен, все клиенты — постоянные. Книга Мопассана "Заведение Телье", вышедшая в 1881 году, вызвала скандал. Одни кричали на каждом шагу, что это "мерзость", другие, и среди них Золя, называли роман шедевром. В нем в реалистической манере описана повседневная жизнь борделя в Фекане. В едких выражениях описано замешательство клиентов, узнавших о том, что единственный бордель в городе закрыт — "по причине первого причастия", как гордо говорится в приклеенном к его двери объявлении. Мопассан никогда не скрывал своих нежных чувств по отношению к проституткам, и образ придуманного им борделя Телье, вероятно, навеян реальным руанским борделем, располагавшимся на улице Кордильер, куда писатель частенько наведывался. "Туда приходили каждый вечер, ровно к одиннадцати часам, как будто бы это было кафе. Посетители собирались там компаниями по шесть — восемь человек, и это были вовсе не кутилы и распутники, а уважаемые люди, коммерсанты, местная молодежь; пили ликер, приставая в шутку к девушкам, или вели беседы на серьезные темы с хозяйкой, которую любил весь город. Ближе к полуночи посетители расходились по домам, молодые люди иногда оставались на ночь".
Эти дома, которые буржуа называли "дом, в котором делают сами знаете что", служат местом встреч, центром общественной жизни города, единственным заведением, открытым допоздна, ведь в провинции бордель одновременно исполняет роль кафе. Самый термин "бордель" можно обносить к этим провинциальным заведениям лишь Начиная с пятидесятых годов XIX века. Более того, хозяева борделей имели право продавать клиентам алкогольные напитки и отводить часть принадлежащего им здания под кафе со входом с улицы, а хозяева кафе, в свою очередь, в известных городах (в частности, в Ле Мане) имели право открыть бордель! Как верно подмечает Гриммер, "часто у борделя одновременно несколько функций. В некоторых заодно продают овощи и фрукты, или вино, или что-то еще другое, например кружева или гребенки… Эти бордели, по сути дела, просто частные доходные дома, и соседи опознают в таком доме бордель только по той причине, что там живет известное число женщин, которые могут принимать мужчин круглые сутки".
Итак, с одной стороны, есть салон, в котором назначают друг другу встречи местные буржуа, чтобы пропустить по стаканчику, перед тем как перейти к более серьезным делам; с другой стороны, есть кафе с отдельным входом, с мраморными столами, с бутылями с вином и бочками с пивом, с официантками, которые одновременно являются "сотрудницами" собственно борделя (правда, самыми некрасивыми), с посетителями — мелкими буржуа и рабочими.
Женщин, которые попадают в такие бордели — приезжают на поезде или на дилижансе, нанятые агентами в Париже или других городах, — прежде всего поражает тишина, изоляция. Так, Элиза, "строгая и целомудренная", прибывает в Бурлемон. Книга Эдмона де Гонкура "Девка Элиза", опубликованная в 1877 году, рассказывает историю дочери повивальной бабки, которая с детства привыкла ко всему, что связано с "полом", и которая почти естественным путем становится проституткой. "Образование" она получила в небольшом провинциальном борделе, где быстро стала самой любимой женщиной всех клиентов. В первые дни она чувствовала себя не в своей тарелке. Затем бордель стал для нее защитой, источником соблазнов и обаяния. "Первые почки на кустах вокруг дома, зелень, пробивающаяся из-под снега в самом начале весны, — все это помогло ей полюбить этот пригород; он стал казаться ей большим садом, где среди деревьев прятались редкие домики. Да и сам дом, несмотря на то что он походил на старинный замок с крепостной стеной, хранил для своих жильцов какую- то тайну, источал обаяние, в нем было что-то такое, чего не было ни в каком другом доме. Воздух вокруг него всегда был полон звуков хлопающих крыльев и пения птиц".
