Литмир - Электронная Библиотека

Деревня нам показалась совсем безжизненной. За несколько часов туда не заглянула ни одна автомашина. Уже стало смеркаться.

Рахманов раздобыл буханку хлеба и крынку молока. Пока мы ужинали и думали о своем незавидном положении, к нам явилось несколько местных жителей. Сообщили, что в камышах за деревней укрылись немцы. Высказывали предположение, что ночью они обязательно пойдут по дворам и будут грабить.

— Не беспокойтесь, граждане, — успокаивал я. — Передайте всем своим, что через час-два сюда придет батальон с артиллерией. Всех немцев выловят…

Когда крестьяне ушли, Дзевульский пожал плечами:

— Удивляюсь вам, товарищ генерал. Другим вы обещаете помощь, когда сами теперь в ней нуждаетесь.

— Может, вы и правы. Но если до немцев дойдет, что сюда прибывает наш батальон, наверняка побоятся нос сунуть.

Тут же приказал Краснокутскому и водителю Рахманову пройти по деревне, наметить хаты, в которых должен «разместиться прибывающий батальон», и предупредить об этом хозяев. Дзевульский тем временем должен был наметить на западной окраине постройку, желательно в отрыве от улицы, куда мы скрытно перейдем ночью.

Так и сделали. Машину толкали туда руками. Ночь была тревожной. Выстрелы доносились не с фронта, а с тыла. Мы сидели в сарайчике, приготовив к бою свои автомат и четыре пистолета.

Ходивший дозором Краснокутский сообщил, что трое немцев появлялись в деревне, но сразу же скрылись.

С первыми проблесками наступающего утра я вышел на большак промышлять бензин. Первого же водителя грузовой машины попросил поделиться с нами, и восход солнца застал нас на в пути в 206-ю дивизию.

Выход на правобережье

В двадцатых числах сентября войска Центрального и Воронежского фронтов начали выходить к Днепру. Вслед за ними подтянулись армии Степного фронта, успевшие разгромить в районе Полтавы крупную группировку противника. На огромном 600-километровом расстоянии, от места впадения в Днепр притока Речица до Днепропетровска, левый берег заняли советские армии.

В ночь на 24 сентября вышли к реке и передовые отряды двух наших дивизий. Говорю двух, хотя правильнее сказать одной, поскольку два полка 218-й дивизии продолжали выполнять специальные задания командарма: одна — под Харьковом, другая — в Золотоноше.

За месяц с лишним боев мы понесли большие потери. В батальонах насчитывалось менее чем по сто бойцов. Из-за нехватки горючего отстала артиллерия. Штаб корпуса также застрял в деревне Гладковщизна, в 17 километрах от реки.

На рассвете втроем с полковником Дзевульским и командиром 206-й дивизии полковником Ивановским выдвинулись на берег. На той стороне место просматривается хорошо.

Было тихо. Обе стороны пока молчали. Мы шарили биноклями по крутым и обрывистым склонам, внимательно разглядывая размытые водами овраги, заросшие лесами высотки и плато.

Явственно видны восточная и южная окраины Канева, могила великого украинского поэта Тараса Шевченко. Берег от города до могилы возвышенный, но почти без растительности. Где-то там, в складках местности, зарылись немцы. Немало их, очевидно, и на восточной окраине Канева.

Рядом взорванный немцами мост. Обтекая основания быков тихо и быстро струились днепровские воды. Судя по карте, глубина реки здесь более десяти метров.

Выбирая место для форсирования Днепра, мы остановились на участке севернее Канева. Лес и кустарник подходят там к самой воде и позволяют скрытно сосредоточить части перед броском.

Для начала решили ночью выслать разведку. План наш простой. Если она обнаружит, что у немцев там войск немного и ей удастся закрепиться, то следующей ночью туда переправятся полки. Ну, а встретит большое сопротивление, будет держаться сколько сможет.

Закипела работа. Саперы принялись готовить плоты. Все работники политотдела корпуса во главе с его новым начальником Болдыревым (Козлова к тому времени отозвали в Москву на учебу) направились в прибрежные деревни. Рыбаки с воодушевлением встретили просьбу помочь переправочными средствами.

Перед уходом за Днепр фашисты заставили жителей уничтожить все лодки. А проверить, как точно выполнен этот приказ, не успели. Рыбаки же просто погрузили свои «посудины» в воду, спрятав в прибрежных кустах. Под вечер 24 сентября десятки местных жителей явились в расположение наших дивизий и, не боясь обстрела, начали доставать свои лодки, потом конопатили их, заливали варом. К ночи 206-я дивизия располагала десятью, а 218-я — двенадцатью лодками. Рыбаки наперебой предлагали свои услуги для перевозки частей.

Полковник Ивановский и подполковник Гуревич отобрали пятьдесят добровольцев для участия в разведке. Среди них 35 коммунистов и комсомольцев.

Ночью отряд высадился на правом берегу. А под утро оттуда донеслись звуки яростной стрельбы.

Ивановский получил донесение о том, что разведка наша натолкнулась на вражеские дозоры. Теперь ее теснит примерно батальон пехоты при поддержке пушек и минометов.

Как помочь разведчикам? Успела подойти только одна батарея 76-миллиметровых орудий на конной тяге. Но корректировать ее огонь некому, связи с разведчиками нет.

Начали обстрел северной окраины Канева и дальней опушки леса. Это все, что можно сейчас сделать.

Часов в десять утра наблюдатели заметили, что с той стороны Днепра плывут трое. Ясно — это наши. Сразу же навстречу им отправилась пятерка хороших пловцов с досками. И очень вовремя подоспели к обессилевшим разведчикам. Я был на КП Ивановского, когда привели троих полураздетых бойцов. Один из них, сержант А. Колосов, рассказал о том, что там произошло.

Когда лодки ночью подошли к берегу, противник ничего не заметил. Но начали разведчики углубляться в лес — и нарвались на караул. Поднялась стрельба. Утром немцы пытались окружить их, но наши бойцы отошли к берегу, где и сейчас продолжается бой.

По всему видно, у немцев на этом направлении значительные силы. Построена крепкая оборона, имеются доты. В тылу, слышно, передвигаются танки. Чтобы сообщить это, командир и направил к нам троих пловцов.

Ну что ж, разведка свою задачу выполнила. Теперь нам нужно готовиться к переправе южнее Канева.

С наступлением темноты лодки и плоты с первыми подразделениями отчалили от берега. За ночь сделали несколько рейсов.

667-й полк 218-й дивизии высадился южнее деревни Пекари. Ему удалось даже переправить три батальонных орудия. Полк окопался на опушке леса, со стороны Пекарей прикрылся заслоном.

В 206-й дивизии высадилось две группы. Часть 737-го полка закрепилась южнее могилы Тараса Шевченко, а головное подразделение 772-го — еще южнее. Северной группе уже ночью пришлось отразить несколько контратак.

Следующей ночью на правый берег переправились остатки 722-го и 737-го полков, а также полностью 748-й полк с материальной частью. К этому времени группы 206-й дивизии, высадившиеся отдельно, соединились. 218-я дивизия за ночь перебросила подошедшую артиллерию.

Таким образом в наших руках оказалось два плацдарма: более значительный у могилы Шевченко и меньший — у Пекарей, занятый одним 667-м полком. Днем 26 сентября мы получили от армии девять лодок типа «А-3» и два парома с моторами. Это укрепило связь с правым берегом.

28 сентября вернулся из-под Хорола 272-й полк. Скляров не медля ударил на Пекари, выбил оттуда противника. Разрыв с 206-й дивизией сократился.

В свою очередь расширил плацдарм и Ивановский. 748-й полк овладел господствующей высотой, обозначенной на карте отметкой 225,0. На высоте закрепилось два батальона, в которых, правда, насчитывалось всего около ста штыков и три станковых пулемета.

Этой высоте штаб армии придавал большое значение.

Недаром мне предложили представить командира полка подполковника Дудку к званию Героя Советского Союза.

А когда высоту пришлось отдать врагу, этого же подполковника Дудку хотели судить. Но об этом позже…

Разведка доносила, что противник продолжает накапливание. В любую минуту можно было ожидать нажима с его стороны, и тогда наши малочисленные дивизии не выдержат. Я пользуюсь каждым удобным и неудобным случаем, чтобы напомнить командованию армии о своих нуждах и попросить пополнение. Генерал Жмаченко каждый раз успокаивает:

54
{"b":"128046","o":1}