Октав расстроился, когда я прямо со сцены посвятила свою победу Виталику, моему любимому сноубордисту, который уехал на полгода кататься на своей доске в Антарктику. Короче, всех просто колотило, оттого что я выиграла это дерьмовый приз! Октав не выглядит на свой возраст. Он делает вид, что ему все до фени, но у него такой грустный взгляд, что его надо бы обнять и утешить. Меня так и подмывало сказать ему: «Знаешь, я могу тебя спасти и увезти далеко отсюда, но спать с тобой я не буду». Дурацкая история, я понимаю, но мне кажется, он и правда влюбился. Однажды ночью на той неделе — я забыла вам об этом рассказать — мы спали вместе. Я сказала маме, что переночую у Таньки, а сама осталась у него в гостиничном номере смотреть «Отчаянные домохозяйки». Но Октав принял снотворное, и ничего не было, да я и сама не поняла, хочется мне или нет… Я вообще-то храню верность Виталику, но если бы он стал приставать, я бы, может, и уступила. Октав сказал, что слишком меня любит, чтобы настаивать, и вообще у нас полно времени и мы сможем этим заняться позже и что он, мол, не торопится. Вдруг он весь покрылся потом и начал выкрикивать всякие мерзости: «Ты думаешь, я сплю и вижу, как бы трахнуть девку, натянув на член резиновый носок? А? Да что ты понимаешь! Я хочу, чтобы ты крепко обняла меня и рассказала, как счастливо мы заживем!»

Хрен знает что. Ну вот, я все и написала, вообще, блог — это та еще помойка. Но вернемся к «Мисс „Аристо“». После праздничного коктейля Октав напоил меня «Русским стандартом»… Он хотел, чтобы мы сыграли свадьбу в его номере. К этому моменту я уже здорово нажралась и сперла в гардеробе агентства белое платье от Isabel Marant, а он надел другую черную рубашку и новые джинсы (то есть то же самое, но чистое). Потом подарил мне мигающее обручальное кольцо, а я ему — свой браслет с листиком марихуаны. В тот момент мне казалось, что игра в свадьбу — это смешно и понарошку, но теперь, несколько дней спустя, я понимаю, что это был полный мрак.

— Елена Ольговна Дойчева, школьница, согласна ли ты взять в мужья Октава Мари Франсуа Паранго, безработного рекламщика и скаута, которого ты здесь перед собой видишь?

— Надо подумать…

— Только не это!

— Тогда da.

— Октав Мари Франсуа Паранго, писатель, скрытый гомосексуалист и специалист по контрабанде юных тел, согласен ли ты взять в жены Елену Ольговну Дойчеву, школьницу и злостную прогульщицу, которую здесь перед собой видишь, хранить ей верность и согревать ее, пока смерть не разлучит вас?

— Интересная мысль… Вы можете повторить вопрос?

— Иди на фиг! — Да!

Поклявшись друг другу в верности перед зеркалом в ванной, мы забросали себя рисом, — им было усыпано все вокруг до самой входной двери! Октав пригласил меня на медленный танец, и я поставила «Everytime» Бритни Спирс на его айподе, присоединенном к колонкам Bose (обожаю этот клип, она там вскрывает себе вены в ванной). С тех пор как я объяснила ему, что Леночка значит маленькая Лена, он все время повторяет, как дебил: «Леночка, Леночка». Странный чувак все-таки. Я таких еще не видела. Он прямо как маленький, все время делает глупости, мне кажется, я старше его! Я с ним ржу как ненормальная. Когда он сказал «я тебя люблю», я ответила «я тоже очень тебя люблю», для смеха, но он, по-моему, не шутил. От этого становится не по себе, но мне вроде в кайф, когда меня так сильно любят, это поддерживает, придает силы. Мама часто предостерегала меня против мужиков, которые красиво признаются в любви, — они, типа, самые опасные, и от них натерпишься гораздо больше, чем от тех, кто просто хочет трахнуться. Они охмуряют тебя сладкими речами до рассвета, сравнивают с Венерой Кранаха и Джессикой Альбой, угадывают твой знак по гороскопу, особенно если ты Дева, — не трать на них время, — говорила мама. Я кайфую, слушая его голос, когда мы идем рядом, он что-то объясняет мне, и жизнь с ним кажется проще и веселее. Я смотрю на его поношенную кожаную куртку, и мне чудится, что все возможно в этом мире. Когда он целует меня, я иногда открываю глаза, чтобы посмотреть, закрывает ли их он. А поскольку он делает то же самое, то получается, что мы, как последние мудаки, целуемся, выпучив глаза. Тогда мы быстро зажмуриваемся и тут же снова их открываем, одновременно. И смеемся. Полный вперед. Я не прочь, чтобы он был моим приятелем, старшим опытным товарищем, чтобы он помог мне узнать мир. Я говорила Октаву, как трудно мне было расти без отца и обнаруживать презервативы на полу в маминой спальне, не понимая, что это за пластиковый мешочек со сгущенным молоком. Он рассказал мне одну историю, доведя меня до слез. О ребенке, на глазах которого отец умирает от инфаркта. Мальчику года четыре, он еще слишком мал, чтобы понять, что произошло, он пытается поднять веки своего создателя, трясет его за руку, щекочет. Через какое-то время до него доходит, что папа больше не пошевелится. И мальчишка обнимает его, мир переворачивается. Он начинает плакать, зовет на помощь, не знает, что делать. Покрывает поцелуями неподвижное лицо… И тут его папа открывает один глаз и усмехается. Он, оказывается, просто пошутил, притворился мертвым, не собирался же он на самом деле оставить сына одного! Утирая слезы, Октав объяснил, что рассказал мне только что житие Иисуса; я первый раз что-то в этом поняла. Иисус не сын Божий, а наш отец. Его нет, но он на небе и жив, а не мертв. Октав отвез меня на тусовку к одному олигарху, я была пьяна в стельку, но помню, что Сергей оставлял чаевые по 10 000 долларов, я никогда столько купюр за раз не видела. В машине он нес всякую муть:

— Адам и Ева жили в раю и хрен знает что делали со своим телом, но им было хорошо, и они ходили голышом, как роботы. Бог запретил им есть с дерева из эдемского сада, но первые супруги были такими же уродами, как все остальные, так вот — эти пиздюки захотели, понимаешь ли, свободы воли, вот мы с вами в этом дерьме и барахтаемся с самого сотворения мира, их чертова свобода нас уничтожила, главное, не забывай девиз Дзержинского: «Если вы еще на свободе, это не ваша заслуга, это наша недоработка».

У Сергея вся обстановка состоит из подсвечников, плазменных экранов, легких занавесок и белых кроватей, я никогда в таком красивом доме еще не была и не встречала сразу столько потрясных людей, а Октав вдруг исчез. Я вообще не врубилась, что произошло. Больше я его не видела. И не хочу его видеть. По-моему, мне в стакан подсыпали снотворное, не знаю кто, наверняка он, не понимаю, — он ворвался в мою жизнь с пафосными декларациями и испарился, оставив меня одну, он просто дегенерат, садист и импотент, поскорее бы уже мой парень вернулся.

Что было дальше, я не помню, кто-то, видно, привез меня домой, во всяком случае, я проснулась у себя в постели. В том, в чем была накануне, фу, гадость какая! А на тумбочке красовался мой мудацкий приз. (Нет, кое-что я, конечно, помню, но мне стыдно об этом рассказывать. Я кончила очень много раз, визжа, как настоящий поросенок.)

Понедельник. Мне 14 лет и 3 месяца. Октав сказал, что это возраст шекспировской Джульетты. Во всяком случае, Джерри Ли Льюис, идол моей матери, женился на своей двоюродной сестре Мире, когда ей было 13 лет. Я в 13 лет подкладывала в лифчик вату, чтобы меня пускали в ночные клубы. После уроков я курила косяки, пробовала экстази, но не кокс (насмотрелась, как мамочку плющит). Я встречалась с кадрами гораздо старше себя, школу ненавидела, меня раз десять исключали, я начала на всех кидаться от робости, то и дело врала и воровала в магазинах: клептоманка-мифоманка, в натуре! Девственности я лишилась в 13 лет, по пьяни, киряла не переставая, как и все в моем классе, в своих случайных парнях искала отца, я вам так все это вываливаю, чтобы объяснить, почему от вечеринки у Сергея я не была в шоке. Я часто думала: вот иду в «Онегин», а у меня еще даже месячные не начинались! Я врала, что мне 17 лет, красилась, косила под старую кошелку, подводила глаза черным, надевала высокие каблуки и короткие юбки. Бывало, я расставалась с бой-френдами, чтобы не спать с ними. В 13 лет все мои одноклассницы уже трахались, но у меня не было подружек, они мне завидовали, потому что я красивая, и я ходила сама по себе. И вообще я слишком часто меняла школы, у меня просто не было времени ни с кем подружиться. В прошлом году я заставила себя перепихнуться с одним там, удовольствия никакого не получила, но рада была, что отделалась. Хорошо бы переехать в Ташкент. Там все живут по-королевски, в домах со слугами, на сто долларов в месяц. Жратва у них — пальчики оближешь, люди вежливые, погода всегда отличная, и я написала Виталику, что мы могли бы быть счастливы в Ташкенте, что я запросто стала бы его узбекской принцессой, ведь удалось же мне сойти за чеченскую топ-модель. Отсюда надо бежать. Контракт с «Л'Идеалем» подписан, билет на самолет у меня в кармане, Сергей достает меня по мобильнику. Начинается моя new life…[88] Я снова напишу в блог, как только смогу, а если что — прощайте и простите, что покидаю вас, мои многочисленные фаны и фанатки. Nichevo strashnovo…