Он слышал их пощелкивание возле входа. Они, кажется, спорили, кому первому заходить в трюм. Джек улыбнулся.

Он наблюдал, как первый трак осторожно, на четвереньках заползал в двери. Он был гибким и быстрым. Но он не заметил Джека: его глаза несколько раз посмотрели на темный угол. Щупальца торчали над лицевой пластиной. Раньше Джек не видел этих щупальцев у траков. Дополнительные органы чувств? Существо приняло боевую позу. Второй трак вошел, что-то сердито клацая. Он загородил собой первого. За этими двумя осторожно вошел третий. Именно его желательно было убить первым — его тело сразу же закроет выход. Надо только немного подождать, пока этот трак подойдет к своим коллегам.

Они моментально отреагировали, обнаружив труп своего компаньона в углу. У Джека оставались доли секунды: третий трак уже выходил из проема.

Он выстрелил, перекатился, быстро поднялся на ноги и еще раз выстрелил, стараясь повалить сразу двух оставшихся. Их челюсти побелели от пены. Интересно, что это: страх или ярость?

Джек перешагнул через трупы и закрыл за собой дверь. Он мог бы пройти прямо по ним и снова услышать знакомый хруст дробящихся костей, но сейчас у него не было возможности почистить бронекостюм.

Джек пробрался в следующий контрабандный трюм, расположенный прямо в чреве транспортного корабля. Сейчас он был гораздо ближе к своей конечной цели. Это его последняя засада. Конечно, в том случае, если план, разработанный им, оказался верным. Ожидание давало ему возможность подумать, вспомнить и сравнить. Он не мог вспомнить, видел ли он раньше щупальца у траков, на ведь раньше он не устраивал засад. На этот раз у него возникло новое, какое-то странное ощущение. Но в чем была разница?

Пожалуй, ни в чем. Ему не за что было уцепиться, чтобы как следует подумать. Капельки пота выступили на верхней губе. Боуги снова наполнил его сознание воспоминаниями о Песчаных Войнах.

Если бы у него было достаточно времени, чтобы разобраться в собственных воспоминаниях, тогда, вероятно, он понял бы, в чем дело. Но его время не принадлежало ему. Он должен был думать об Элибер, Калине, о команде рыцарей Доминиона. У него были обязательства перед беженцами.

На этот раз на его поиски, траки бросили всех.

Боуги заговорил сразу же, как только засветились экраны прицела.

— Я их вижу, — сказал Джек. “Опереди их”, — торопил его Боуги.

— Я знаю. Иначе меня убьют.

Доли секунды было достаточно для того, чтобы заметить вылезшие из-за угла щупальца. Они водили ими вокруг, как собаки, вынюхивающие добычу А может быть, они действительно вынюхивают его?

У него не было времени узнать, удалось ли им это По плану сейчас он должен был стать живой мишенью.

— Я здесь! — крикнул Джек и спокойно вышел навстречу.

“Тебе удалось опередить их!” — шепнул Боуги.

Джек был слишком занят, чтобы отвечать.

Он включил энергопрыжок и полоснул огнем под собой, поднимаясь к ячеистому потолку главного трюма, а потом вылетел наружу через верхний люк, раскаленный докрасна от лазерных ударов траков.

Джек плотно захлопнул за собой люк.

Наружная дверь внизу закрылась автоматически после того, как он перевел оставшийся спасательный модуль в пусковой режим. Бронекостюм остывал. Всех их ожидало неизбежное.

Корпус корабля задрожал, когда от него оторвался запасной модуль. Джек подождал, пока все стихнет, и отправился в центр управления. Ему пришлось остановиться, когда корабль затрясло. Это стартовал тракианский боевой лайнер. Все было рассчитано верно. Траки отправлялись догонять запасной модуль.

В рубке управления все были целы.

Увидев Джека, Харкинс плюнул.

— Сработало! — сказал он. — По крайней мере, мы живы.

— А сейчас, — сказал ему Джек, — давайте найдем наш криогенный модуль. Пусть и там нам скажут то же самое.

Роулинз похлопал Элибер по плечу. Она видела его смутно — как будто бы между ними находился толстый слой воды. Элибер открыла глаза и протерла их. Нет. Это не помогло. Все было как в тумане. С тех пор, как она очнулась от холодного сна, Роулинз следовал за ней как тень. Элибер постаралась улыбнуться. У нее это получилось. Кажется, она полностью вышла из состояния медитации.

Стало душно. В воздухе пахло потом и грязью. Воды для мытья было недостаточно, а система очистки воздуха работала плохо.

Их время было на исходе.

Роулинз широко улыбнулся, присел на пол рядом с Элибер и протянул ей аппетитно пахнущий пакет.

— Последняя горячая пицца, — сказал он.

— Спасибо, — ответила она, взяв свой паек — А ты ел?

— Да, — ответил он и посмотрел на окружающую их толпу.

Элибер подумала, что Роулинз чем-то здорово походит на Джека. Он имел ту же странную способность оставаться независимым и одиноким даже в толпе Она подумала, что сейчас Роулинз, как это сделал бы и Джек, отдал ей свой завтрак.

Роулинз постарался расслабиться. Элибер проглотила остаток мясного пирога и спросила:

— Что-то случилось?

Он нахмурился. Его брови были такими же светлыми, как и волосы, но он для чего-то зачернил их косметическим карандашом. Она наконец-таки поняла, чем ее удивляли глаза этого рыцаря: его ресницы были абсолютно бесцветны. Наверное, поэтому его взгляд казался особенно открытым.

Роулинз откашлялся:

— С кораблем нет никакой связи.

— Разве они не услышали наш сигнал?

— Видимо, не услышали.

— Как ты думаешь, что это значит?

— Это значит, что если их нагнали траки, все они погибли. А может быть, сейчас они слишком далеко от нас. Или… или мы будем дрейфовать до тех пор, пока они не уведут траков.

— Или, — скривив губы, продолжила Элибер, — весь мир погиб вчера, а мы об этом ничего не знаем. Он покраснел:

— А разве ты не волнуешься?

— Волнуюсь. Но Джек всегда найдет выход. К тому же — мы все еще живы. А это о чем-то говорит. Ну, а если учесть, что я только что позавтракала… Для меня это говорит о многом… — Элибер улыбнулась.

— А правда то, что рассказывают о тебе парни?

— Не знаю, — ее улыбка сразу же исчезла. — Ну и что же они говорят?

— Что ты была беспризорной и выросла в мальтенских трущобах.

— Именно так и было. Так что моя философия легко объяснима: я привыкла жить сегодняшним днем.

Роулинз покачал головой:

— Это должно быть очень трудно…

Она замолчала и прищурила глаза. Конечно, Рольф содержал и тренировал ее, но он был очень плохим человеком. К тому же почти все время Элибер была предоставлена самой себе… дикое, легкомысленное существо… Ей нужно было отчитываться только по вечерам. Благодаря своей интуиции она выбиралась из разных переделок и оставалась живой. К тому же, Элибер могла убивать психической силой своего мозга. Она ведь чуть не убила Джека тогда ночью… первой ночью их любви… От страха она сбежала и попала в руки битийского священника Хуссии. Чувство вины все еще продолжало жить в ней. Как сможет она жить, если все это случится снова? Она не знала, смогла ли она полностью освободиться от инстинкта непреднамеренного убийства. Элибер провела рукой по лицу и убрала со лба непослушную прядь. Это движение вернуло ее к действительности.

— Трудно, — ответила она. — А как жил ты?

— Я — лесоруб. Вернее, был им, пока не решил стать офицером. А когда стали расширять штат рыцарей, я подал заявление.

— Это редкость. Пепис предпочитает не брать рыцарей из Доминиона.

— Я знаю, — ответил Роулинз. — Но я здорово управляю бронекостюмом.

Это было правдой. Джек часто хвалил Роулинза. Молодой человек не хвастался. Скорее, он говорил доверительно.

— Мне об этом говорили, — сказала ему Элибер. Он покраснел и отвернулся. Элибер засмеялась и взяла его за руку:

— Извини, Роулинз!

— Не беспокойтесь. У меня есть приказ быть вашим телохранителем.

— Приказ?

Он удивленно посмотрел на нее:

— Но вы же знаете…

Она действительно знала об этом. Джек все продумал. Но подумал ли он, что Роулинз может показаться Элибер очень привлекательным спутником? Элибер тряхнула головой. Это явно становилось опасным. Она постаралась не встречаться с рыцарем взглядом.