Он шагнул к ней. Она почувствовала сильную волну жара, исходившую от него. Битийские татуировки опять предупредили ее об опасности.

— У тебя есть один шанс, — сказал он ей коротко и твердо. — Только один шанс. Будем надеяться на то, что Джек настолько же наивен, насколько и храбр. Ты должна будешь рассказывать мне, кого он видит и что делает, чтобы я мог планировать его действия на месяцы вперед. Я не дурак, и ты это знаешь. Итак, либо ты будешь работать на меня, либо Джек так погрязнет в чужих махинациях, что ни его, ни тебя, уже нельзя будет спасти.

Когда-то она всем сердцем хотела, чтобы Хуссия лишил ее возможности убивать. Но если бы сейчас она смогла создать стрелу из своих мыслей и пустить ее в Баластера, она бы это сделала. Она убила бы его так же просто, как Джек убивает траков.

Баластер, кажется, уловил ее мысли и отступил на шаг.

— Однажды, миледи, мы с вами встретимся снова. Тогда вам придется вспомнить, что я предлагал вам возможность уцелеть, но вы меня отвергли.

— Вы даже не можете понять, что ничего и не предлагали мне. Я не могу шпионить за Джеком. Он наклонил голову:

— Поздно. Площадка находится под охраной. Я предлагаю вам вернуться к себе в апартаменты. Нам предстоит большая работа, а вы нас задерживаете.

Элибер повернулась и ушла. Она была очень довольна тем, что западня Баластера останется пустой этой ночью. Ведь она была предназначена для нее.

Позднее, свернувшись клубочком в холодной постели, она почему-то ругала себя за то, что утратила способность убивать. По мере того, как татуировка выцветала и слезала с кожи, Элибер теряла свои необыкновенные психические свойства. Вскоре в ней не останется ничего… ничего, что сможет связать ее с Джеком и Боуги. У нее не будет собственного оружия, чтобы помочь им в их борьбе. Ей остались только ее хитрость и тайная выучка рыцаря Доминиона.

Пепис уже бодрствовал. Сегодня Баластер опять вернулся с пустыми руками. Император пил чай из изящной фарфоровой чашки. Специалисты утверждали, что этой чашке было более тысячи лет. Он насмешливо улыбался, совсем не замечая того, каким тяжелым взглядом смотрит на него Баластер. Впрочем, император все-таки беспокоился: он беспокоился за сохранность фарфора.

— Сегодня я опять без добычи.

— Да? А у нас ведь много причин для тревоги. Даже Лассадей согласен с этим. А ведь Лассадей — это человек Шторма.

— Нет никаких признаков того, что командир как-то замешан в этом деле.

— Хорошо. Пусть будет так.

Баластер посмотрел на Пеписа и переспросил:

— Пусть будет как? Я опустился до того, что собственноручно ловлю шпионов, а вы говорите: “пусть будет так”.

— Сейчас нам гораздо более важен удар по Клакту. — Пепис бережно поставил чашку на тонкое блюдце и вытер салфеткой верхнюю губу.

Баластер еще немного походил взад-вперед и остановился:

— В таком случае, я могу вернуться к стратегическому планированию?

— Без сомнения. Но только после разговора с королевой Трикатадой.

Баластер гневно запротестовал:

— Зачем? Мы ведь побеждаем, император! Вы же не можете все это отбросить и сообщить королеве, что мы планируем атаковать одно из самых главных ее гнезд?

— Нет-нет. Я совсем не собираюсь сообщать ей о наших действиях. — Пепис поднялся с кресла и поправил свои парадные одежды. Он уже был готов к утренним судебным слушаниям. — После того, как траки закрыли посольства и консульства, получение информации стало значительно затруднено. Похоже, что мы оба атакованы третьей стороной. И мне хотелось бы знать, что ей известно об этом.

— Но траки никогда не скажут вам этого.

— Конечно, нет, — улыбнулся Пепис. — Но важно другое, Баластер. Важно совсем не то, что они не скажут нам ничего. Важно то, как они это сделают. Кстати, после разговора придете за мной в судебную палату.

Вандовер отвесил Пепису язвительный поклон.

Бар “Ржавый болт” мало чем изменился с тех пор, как Джек впервые побывал в трущобах Мальтена. Желтолицый человек, сильно пахнущий наркотиками, посмотрел сквозь щель ширмы на Джека. Он обнажил гнилые зубы и сказал:

— Мне нужно было сразу признаться в том, что это Балард прислал меня, — он протянул руку и положил ее на стол ладонью вверх. Джек всунул ему в руку сотенный кредитный диск. Человек взглянул на кредитку и бросил на стол маленький электронный микрочип:

— Это для Элибер. Балард сказал, что она заказывала это.

— Хорошо. А теперь говори. У меня мало времени. Человек безразлично пожал плечами:

— И у меня тоже. Балард говорит, что ты, вероятно, захочешь узнать, что случилось с Вашбурн Индастриз?

— Хорошо. Рассказывай.

— Там все исчезло. Все превратилось в пыль. Неизвестный корабль нанес удар, а собственные взрывчатые вещества завершили дело. В тот день я должен был быть на работе, но у меня накопились отгулы.

— Но если тебя там не было, откуда ты знаешь, что там произошло?

— Да, меня там не было, когда это произошло. Но на месте разрушений я побывал первый. Я успел появиться там даже раньше пожарных. Им ведь пришлось преодолеть расстояние в полконтинента.

— А как же ты потом оттуда выбрался? Они, скорее всего, быстро оцепили район.

— Да. Это так. Но я все же успел смыться. А потом приехал Вашбурн. И я не видел, чтобы он куда-то уезжал. Говорят, что он сразу же застрелился, обнаружив в шахте тело погибшего сына. А еще говорят, что это его сын открыл щиты для траков.

— А ты сам тоже так думаешь?

— Ни в коем случае. Этот парень был чист, как алмаз. А потом я лучше знаю. Я ведь видел это.

— Видел?

— Да, она, скорее всего, болталась где-то поблизости и следила за нами. Я видел, как она двигалась над Уайд Винди… это… это пустыня рядом со штатом.

Джек положил на стол небольшой компьютерный рисунок:

— Похоже?

Желтолицый взглянул на него и покачал головой. Джек вынул другой листок из кармана своей кожаной куртки.

— А на это?

Человек постучал темным ногтем по картинке:

— Это она, — потом задумчиво потер нос и добавил: — Мне уже надо идти. Ладно?

Джек кивнул головой. Человек поднялся. Шторм молча положил ему в ладонь второй кредитный билет. Человек посмотрел на него с удивлением:

— Пятьсот кредитов?

— Ты заработал это.

Они обменялись взглядами.

— Спасибо, — пробормотал свидетель. — А впрочем, я рассчитывал на это. — Он вышел из бара.

Итак, тракианский корабль он сразу же отбросил. Второй рисунок был точной компьютерной версией того незнакомца, который уничтожил Опус. Таким образом, о гибели “Вашбурн Индастриз” было известно многим, и только Джеку об этом ничего не сообщили. Это никуда не годилось. Ведь он занимался подготовкой к операции “Гнездо”, а ему не сообщали всех подробностей происходящего. Шторму не надо было беспокоиться о том, что Баластер или кто-то другой сможет воспользоваться услугами этого свидетеля — он вряд ли долго протянет после парочки доз наркотика. Впрочем, это было все-таки лучше, чем длительная и мучительная смерть, в конце концов грозившая ему. Джек отодвинул в сторону грязную чашку и вышел из бара.

Джек медленно поглаживал татуированные рисунки на нежной коже Элибер. Она лежала неподвижно. Нет, она никак не могла понять, что сегодня утром он должен будет уехать. Еще час назад об этом никто не знал. Ее глаза будто бы выцвели и стали блеклыми от полученного известия. Она опустила веки. Они тоже были покрыты тонкой татуировкой.

“Даже веки разрисовал ей этот змеиный ублюдок!” — с раздражением подумал Джек.

— Как ты можешь уехать, зная об этом? — наконец спросила она.

— Мне нужно ехать. После смерти Вашбурна наше положение в Конгрессе стало гораздо хуже. Я должен показать, что очень хорошо умею воевать с траками.

Она выгнула спину, как бы предлагая ему провести пальцами вдоль живота и по пояснице.