— О чем ты думал? — горько произнес он. Рэнд взглянул на него.

— А ты? Почему я должен отказывать им? Они погибнут без силы. Их религию преследовали триста лет, потому что вы не хотели о ней слышать. Я не просил этого, я не хотел становиться Вестником, но стал им, — он протянул вперед руки, покрытые шрамами и ссадинами, как после рукопашного боя. — Тебе придется с этим смириться.

Нет, он не мог. Кем бы ни был Рэнд, что бы он ни делал, сила принадлежала Палатону. Неужели человек так и не понял, что эта сила не бесконечна, что бахдар сгорает, исчезает навсегда? Или он просто не задумывается над этим, одержимый фанатическим рвением? Палатон покачал головой.

— Нет, больше это не повторится. Я увезу тебя в Чаролон, а после домой — если только сумею вывезти с планеты.

— Это неважно, — Рэнд посмотрел в сторону, и Палатон проследил за его взглядом. Он видел следующих за ними чоя, крики их доносились сквозь рев двигателя.

Йорана вытащила передатчик. Резкими и отчетливыми голосами она приказала:

— Руфин, разогревайся и будь наготове. Мы срочно вылетаем.

— Опять? — насмешливо ответила Руфин. —

Везет же нам!

Йорана остановилась у края взлетной полосы, но здесь уже собрались чоя. Как только Палатон помог Рэнду выбраться из машины, на дорожке появился еще один автомобиль. Чирек и Малаки встали на полосе. Палатону не хватило времени удивляться, как они опередили их по дороге в аэропорт.

Он протянул руку Йоране.

— Дай мне инфорсер!

— Нет. Я стреляю лучше и воспользуюсь им без колебаний, — она тонко улыбнулась. — Ты слишком долго думаешь, — и она вытащила оружие из кобуры.

Жители Бая лака расступились перед ней. Сжав губы, она прошла к концу взлетной полосы, и Чирек выступил им навстречу — храбро, хотя и слегка дрожа.

— Не делай этого, — умоляюще обратился он к Палатону. — Ты не можешь увезти его.

— Если среди нас и есть глупец, то это ты, — ответил Палатон. — Неужели ты ослеп? Смотри, что стало с Чо! Он — чужак среди нас. Он не знает, что это такое, но ты должен знать. Я не могу этого допустить. Уходи, — Палатон крепко обхватил руку Рэнда, и его мускулы дрогнули от напряжения.

Чирек смутился, но Малаки, стоящий позади него, произнес: «Ифалан» и почтительно опустился на колено.

Рэнд метнулся вперед, и Палатон не удержал его, удивившись неожиданной силе человека. Малаки потянулся к нему, и их руки соприкоснулись. Рэнд помог Малаки подняться.

Палатон бросился к ним, отшвырнув Малаки. Схватив Рэнда на руки, он перекинул его через плечо и быстро пошел к глиссеру, где Руфин уже открыла люк. Палатон швырнул Рэнда внутрь, и Руфин склонилась над ним, помогая подняться.

Толпа с ревом надвинулась на Палатона, мгновенно окружив его. Чирек застыл от ужаса, но крик Йораны перекрыл возгласы толпы.

— Убирайтесь прочь, или я буду стрелять! — она прицелилась в лоб Малаки.

Он замер, как пригвожденный к полосе. Их взгляды встретились.

Чирек очнулся. Пытаясь прикрыть Палатона своим телом, он крикнул: «Не смейте!», но его голоса тут же потонули в яростных воплях толпы. От удара он споткнулся и поднял руку, защищаясь, но не отступая от Палатона.

Малаки начал поднимать руку, и Йорана предупредила:

— Я не шучу.

Рука Малаки безвольно упала.

Палатон поднялся и отступил к глиссеру. Йорана бросила взгляд через плечо, заметила это и тоже начала пятиться по полосе.

— Всех не перестреляешь! — закричали ей чоя.

— Это ни к чему, — решительно произнесла она, не спуская взгляд с Малаки. — Все, что мне нужно — пристрелить вот этого.

Он махнул рукой, подавая толпе знак успокоиться. Дуло инфорсера не дрогнуло, даже когда Йорана запнулась и чуть не упала.

Когда до глиссера оставалось всего несколько шагов, она обернулась и бросилась бежать.

Руфин сдерживала Рэнда внутри салона, но он рвался наружу, со стиснутыми зубами и красным от гнева лицом. Палатон втащил в глиссер Йорану. Она отбросила инфорсер и захлопнула люк. Рэнд взглянул на оружие и отступил.

Корабль завибрировал, двинувшись вперед. Рэнд подошел к иллюминатору и взглянул на беснующуюся толпу чоя, преследующую их.

— Я вернусь, — тихо поклялся он и приложил к стеклу раскрытые ладони. Их очертила призрачная голубоватая аура.

Толпа закричала ему в ответ — так, будто он обратился к ним вслух.

— Преображение случится, желаешь ты этого или нет, — он прошел мимо Палатона и уселся один, в самом конце салона.

Смятение в Баялаке эхом отозвалось в Чаролоне. Охранники Йораны доставили их во дворец, но как только они оказались внутри, толпы подступили к самым стенам. Палатон закрыл окна в своих комнатах, отгораживаясь от криков, но они все равно доносились до него. Чаролон не был вновь охвачен пламенем, но ярость и напряженность в него вернулись.

— Как ты можешь отказываться от собственной силы? — тихо спросил Рэнд.

Палатон круто обернулся.

— Я никогда не был способен на такое! Ты исказил мою силу, изменил ее…

— Освободил, — подсказал Рэнд.

— Нет. И ничего хорошего из этого не выйдет.

Рэнд отошел к дальнему окну, глядя на город. За стенами дворца волновалось живое море толпы, видное, несмотря на сумерки.

— Этого ты не знаешь.

— В самом деле? Не знаю, о чем ты думал, но ты никого не преобразил. Малаки использовал тебя, бездумно пренебрегая твоей жизнью, выставив тебя перед чоя, которые отчаянно жаждут какого-то чуда, любого, чтобы изменить свою жизнь…

— В том, что я делал, не было ничего дурного! Малаки я увидел только сегодня. Тебя там не было, ты ничего не знаешь.

— Я повидал достаточно. Ты более наивен, чем я думал, если не понимаешь, как можно руководить событиями на расстоянии. У него есть власть. Ему было необходимо собрать своих сторонников, и он предпочел сделать это с твоей помощью.

Палатон отвернулся. Он знал свой душевный огонь, знал, на что он способен, и теперь, видя, что сделал Рэнд и что говорят про Преображение, понимал, что случилось самое худшее. Никто из чоя не был преображен, никто не был изменен. Они просто оказались во власти силы Рэнда, верили в то, во что отчаянно хотели верить — худшее из насилий было совершено с самыми лучшими намерениями. Он воздействовал на них бахдаром так сильно, что они поверили в свое Преображение. Проклятие Огненного дома, способность убивать с такой же легкостью, как исцелять! Палатон не мог объяснить Рэнду, что он родился чудовищем, но не мог позволить ему продолжать верить в осуществление пророчества. Это было бы худшей из форм ереси. Но Рэнд ни о чем не подозревал.

— Ты ничего не видел, а понял еще меньше. Мне казалось, я знаю тебя, я думал, что между нами есть связь, и я… — голос Рэнда странно дрогнул. Палатон обернулся.

— Тогда объясни мне.

— Ты станешь слушать?

— Связь исчезла. В Мерлоне, когда я нуждался в ней, я так и не решился позвать тебя. Вероятно, я уничтожил связь, отказавшись от нее — не знаю. Но по своей воле я не хотел бы отвратиться от тебя.

— Тогда ты должен понять, что я не был зачинщиком мятежа в Баялаке — как и Малаки. Все начал Кативар.

— Кативар?

— Да. Он — один из сторонников Чирека. Чирек не знает, почему он внезапно обратился против них, но Кативар разыскал нас и хотел убить. Эта толпа… ты должен понять, Палатон: они ждали меня, даже когда я спал, искали, и задержали Кативара, когда он напал на нас. Мы все спаслись — кроме Сели, — Рэнд проглотил неожиданно подступивший ком. — Это произошло так быстро, внезапно, но бахдар подсказал мне, и когда прорицательница вошла в комнату, приказывая нам бежать, мы опередили Кативара всего на несколько шагов. В том, что это был именно Кативар, нет никаких сомнений. Мы выбежали во двор, забрались в машину, но он успел выстрелить. Я завел летающую лодку в болота, чтобы оторваться от него. Я не знаю, что случилось на улицах после нашего бегства. Кажется, явились стражники, и простолюдинам пришлось драться.