– Ну что, Егор, давай покурим, что ли, напоследок, а то мы с тобой, почитай, полгода встречаемся, а как-то и не поговорили. Не торопись перекидываться, сам знаешь – сегодня последний день, успеем еще порезвиться. Так как, поговорим?

Мужик недоверчиво посмотрел на своего палача:

– Что-то ты сегодня добрый. Думаешь, я отвлекусь на твои базары, нюх потеряю, а ты меня тем временем перышком в бок? Не, я на ваши мусорские прихваты не поведусь. Живым меня отсюда все равно не выпустят, так я хоть напоследок тебя с собой прихвачу или покусаю. Вот я тогда на том свете посмеюсь, когда тебя, суку, твои же братья-мусора в этот же обезьянник оприходуют!

– Не хами, Егор. – Александр недовольно поморщился. Беседа не складывалась, и он предпринял еще одну попытку: – Во-первых, я к ментовской конторе никакого отношения не имею. Во-вторых, умереть ты успеешь, а так, глядишь, поживешь еще немного, пока куришь. Я тебя все равно убью, извини, работа такая. Но у тебя есть выбор – умереть быстро или медленно вылезать из своей звериной шкуры. Думай, только быстрее. – Александр не торопясь сел на стоявший рядом стул. – Там люди ждут, когда я тебя кончу, так что долго ждать я не могу.

Несмотря на неизбежность фатального исхода, умирать Егору явно не хотелось. Очевидно, прикинув, что ничего от предстоящей беседы он не потеряет, мужик-оборотень решительно сел на свою койку:

– Уболтал, черт языкастый! Ладно, кинь сигаретку. – Прочитав марку курева, он сделал удивленное лицо. – Кучеряво живешь, пацан. Ну говори, зачем я тебе напоследок понадобился?

– Скажи мне, что ты чувствуешь, когда перекидываешься?

– А что тут чувствовать? Боль охрененную, все кости ломаются, а нутро как клещами рвут. Правда, недолго ломает, а потом такой кайф наступает, вроде как если «марфушу» по вене загнал, только еще круче. А сколько силы становится, ты б знал!

– Понятно, ну а зачем ты убиваешь? Жрать хочешь или что другое?

– Хм, не знаю даже, как тебе это разжевать... – Егор ненадолго задумался. – Ну понимаешь, не могу я по-другому. Когда я вижу человека, то представляю, как порву ему глотку и горячая кровянка по морде потечет...

Внимательно наблюдавший за собеседником Скиф заметил, как хищно сверкнули его глаза, что могло означать только одно: вот-вот должна была начаться трансформация. Самым разумным в этой ситуации было бы плюнуть на все эти беседы и начинать экзамен, но любопытство оказалось сильнее рассудительности:

– Но ты ведь можешь сдерживаться или нет? К примеру, резать скотину, как здесь в вольере, а людей обходить стороной.

– Да, пацан, ты прав. Можно, конечно, и скотинкой перебиться, но я хоть никогда человечинки не пробовал, а вот смотрю на тебя и понимаю, что ни одна животина не заменит мне твоего горла!

Произнеся эти слова, сидевший до этого спокойно мужик резко прыгнул на Скифа, уже в полете превращаясь в человековолка. Ожидавший этого всплеска Александр сноровисто нырнул летящему оборотню под брюхо, одновременно выкидывая руку с ножом вперед и вверх. Острое, как опасная бритва, лезвие ножа вспороло летящее тело, словно консервную банку, от горла до паха. Когда охотник подошел к лежащему волколаку, тот еще поскуливал, конвульсивно стуча мощной лапой по огромной луже темной крови, которая быстро натекла из-под его лохматого тела. Дожидаться, пока оборотень затихнет окончательно, Александр не стал, тем более что обещал ему быструю смерть, а слово свое он всегда держал. Точными, отработанными движениями он отделил голову монстра от тела, при этом умудрившись практически не испачкаться, и, вытерев лезвие ножа о валяющуюся одежду оборотня, прошел в шлюз.

Из вольера он вышел уже не курсантом, а полноправным ликвидатором Отдела «X», перед которым открывалась новая жизнь, в которой такие твари, как только что им убитая, были не самыми опасными противниками. Как показали последующие годы, Александр с лихвой оправдал данный ему псевдоним Скиф, став лучшим охотником из всех работавших в Отделе. Он всегда с блеском выполнял порученную ему работу, оставляя после себя идеально зачищенную территорию независимо от того, кто ему противостоял. Науку убивать он освоил лучше, чем школьник таблицу умножения. Так было всегда, вплоть до 2006 года...

Скиф открыл глаза, мгновенно оценивая окружающую обстановку. Слава богу, он дома, жив и почти здоров. Ну если не считать дичайшего похмелья, возникшего как следствие вчерашнего злоупотребления алкоголем, осложненного ужасной мешаниной, которую нагловатый бармен из ночного клуба гордо именовал «коктейлем». А ведь как хорошо все начиналось!

Начиналось все в высшей степени прилично. Степка Кузин, командир скифовской группы поддержки и по совместительству его корефан закадычный, пригласил Александра в ресторан, благо повод для этого был, и даже не один. Во-первых, стукнуло Степану тридцать семь годочков, ни больше ни меньше, и вполне естественно, это событие полагалось как следует отметить. Во-вторых, как раз вчера у Скифа и его группы начался законный, очередной отпуск, а это тоже хоть и не такое важное, как день рождения, но все же событие, которое в России также принято отмечать.

Увы, день рождения, задуманный как культурное мероприятие, постепенно перерос в грандиозную пьянку с привлечением доступного женского контингента, две представительницы которого сейчас мирно посапывали в обнимку у Александра под боком.

С трудом, стараясь не делать резких движений во избежание очередного приступа головной боли, Скиф сел на кровати, осторожно поворачиваясь в сторону незнакомок. Мимоходом отметил, что девочки на первый взгляд очень даже ничего. Бывали, знаете ли, в его разгульной жизни случаи, когда, проснувшись поутру, он обнаруживал рядом с собой страхолюдину, вид которой заставлял вспомнить старую пословицу насчет некрасивых женщин и недостатка водки. К счастью, сегодня был не тот случай, хотя немного смущал тот факт, что Саня ни черта не помнил, откуда взялись в его постели эти прелестные создания и чем он занимался с этими феминами ночью, и занимался ли вообще, поскольку девочки обнимались между собой, нагло проигнорировав присутствие в постели мужчины.

Воспоминания вчерашнего вечера всплывали в его тяжелой голове небольшими фрагментами, словно мозаика в детском калейдоскопе. В целом, судя по этим отрывкам, вечеринка удалась. Обошлось даже без обычного в таких состояниях рукоприкладства и дебоша, что, несомненно, радовало, поскольку общение с родной милицией влекло за собой выволочку от руководства, возмещение нанесенного ущерба и тому подобные неприятности.

Александр тяжело вздохнул – сказывался возраст. Раньше он мог гулять всю ночь напропалую, а утром был свеж, бодр и подтянут. Никакого похмелья, никаких провалов в памяти. Теперь же с каждым годом подобные развлечения переносились им все труднее и труднее. Задумавшись о бренности своего существования, он побрел в ванную, пытаясь водными процедурами хоть немного взбодриться.

Контрастный душ сделал свое дело, однако выпитое вчера упорно не отпускало, давило тяжелым перегаром, заставляя искать средства более действенные, чем холодные обливания. Рецептура лекарства от этого недомогания была ему давно известна. Правы были древние, когда рекомендовали лечить подобное подобным. Не стал оригинальничать и Александр. Как он помнил, на кухне имелся запас пива, заготовленный загодя в преддверье Степановых именин, правда, запросто могло случиться, что в порыве гостеприимства он вчера выставил свой НЗ гостьям. Мучимый смутными опасениями, Скиф открыл холодильник и облегченно вздохнул: живительная влага была на месте. Более того, рядом с банками пива возлежали две бутылки «Советского шампанского», очевидно принесенные для его очаровательных спутниц, но по причине всеобщего перебора так и оставшиеся невостребованными.

Зрелище запотелых пивных банок придало страдальцу оптимизма, основанного на богатом жизненном опыте. Не откладывая опохмел на потом, он ухватился за кольцо ключа, открывая доступ к пенному эликсиру. Первую жестянку Саня выпил одним длинным глотком, заливая внутренний пожар и чувствуя, как холодный поток растекается по желудку, рассеивая мучительную сивушную хмарь в голове. Вторую он уже пил не спеша, из стакана, смакуя каждый глоток, периодически затягиваясь своим любимым «Честером».