Адмирал Спартан стоял в центре помещения и разглядывал изуродованные останки Сферы-один. Она возвышалась перед ним, словно гигантский комок смятой фольги, обмотанная тяжелой цепью и подвешенная к потолку за большой, жуткого вида крюк. Сбоку лежала толстая синяя драпировка, которую адмирал снял, чтобы разглядеть искореженные обломки.

«Дела идут не лучшим образом», — подумал адмирал.

Что вызвало эту жуткую катастрофу? Будучи военным, целью всей жизни он поставил победу, которой можно добиться, предвосхищая будущее — и собственное, и противника, — и либо помогал ему свершиться, либо препятствовал. Но как можно предугадывать ошибки, если правила, с которыми приходится иметь дело, абсолютно, непостижимо чужие?

Да, после гибели Сферы-один Сфера-два и Сфера-три продолжили работы без промедления. Были внесены изменения, рекомендованные Ашером и его учеными, и происшествий больше не случалось. Проходка шла даже более гладко, чем предполагалось, — третий, самый тонкий слой земной коры оказался сложен из мягкого илоподобного материала, который легко извлекался, и до поверхности Мохо оставалось всего несколько дней.

Ашер. Адмирал вспомнил предложение начальника отдела научных исследований, сделанное им сразу после аварии Сферы-один и гибели экипажа: «…то, что они хотят нам сказать, настолько важно, что они забивают все доступные частоты, чтобы передать это сообщение…»

А теперь и Ашер погиб.

За спиной у Спартана заскрежетал металл, и дверь в помещение открылась, бросив в темноту полосу желтого света. Коммандер Королис, который, как кошка, не любил ни сырости, ни холода, вошел в холодильник, подперев дверь клинышком, чтобы не закрылась.

Спартан посмотрел на него.

— Докладывайте, коммандер.

Офицер приблизился.

— Система орошения в декомпрессионной камере была выведена из строя. А компрессор подвергли перегрузке, что вызвало взрыв и пожар в самой камере. Нет никаких сомнений: это был акт саботажа.

— Акт убийства.

— Может быть, сэр.

Спартан снова повернулся к разрушенному аппарату.

— На этот раз, кажется, целью был определенный человек, а не вся станция. Почему?

— У меня еще нет ответа, сэр. Может быть, мы просто вовремя успели.

Адмирал еще раз глянул на Королиса.

— Вовремя, коммандер?

— Нам повезло на этот раз, что саботажник не нацелился на объект большей стратегической важности.

Спартан моргнул несколько раз.

— Понятно. А что за стратегический объект у нас имеется, более важный, чем доктор Ашер?

— Его польза для проекта в последнее время стала сомнительной. Он, сэр, стал словно Кассандра. Его разговоры о предопределении и несчастьях, его стремление замедлить ход раскопок — все это плохо сказывалось на настроениях экипажа.

— Да, верно.

Спартан подумал, что если у Королиса и есть недостатки, то искренность среди них не значится.

— Но, сэр, это в любом случае мое личное мнение. Честно говоря, я удивлен, что вы думаете по-другому.

Адмирал проигнорировал намек, махнув рукой в сторону Сферы-один.

— А это?

— Записи переговоров были тщательно изучены, так же как и черный ящик снаряда. В отличие от декомпрессионной камеры тут нет никаких следов вмешательства или нечестной игры. Просто сбой оборудования, и все.

Спартан помолчал, созерцая изувеченный шар.

— Есть какие-нибудь успехи в поиске виновного?

— Да. Основываясь на съемках камер наблюдения, мы выделили одного человека, который находился в обоих местах — на приемной площадке наружного корпуса и у декомпрессионного отделения.

— И кто это?

Коммандер молча вытащил из нагрудного кармана конверт и вручил его Спартану. Адмирал открыл, заглянул и вернул обратно.

— Доктор Пинг? — спросил он.

Королис кивнул.

— Ее китайское происхождение всегда казалось мне немного подозрительным. А потом, сэр, разве не вы говорили, что саботажник должен работать на иностранное государство?

— Ее тщательно проверяли, так же как и всех остальных, кто допущен к участию в засекреченных проектах.

— Иногда можно просочиться. Особенно если очень хотеть. Вы, сэр, знаете это не хуже меня.

— И что вы посоветуете?

— Ее надо посадить на гауптвахту для того, чтобы провести тщательное расследование.

Тут Спартан повернулся к Королису, высоко подняв брови.

— Это не слишком сурово?

— На чаше весов находится безопасность всей станции.

Губы адмирала изогнулись в едва заметной горькой улыбке.

— А как быть с презумпцией невиновности?

Королис смотрел на командира с искренним недоумением.

— В данных обстоятельствах, сэр, это не довод.

Спартан не ответил, и коммандер продолжил:

— А потом, есть еще кое-что. Помните последние слова Ашера, которые он все повторял Крейну?

— Да, — кивнул Спартан. — «Оу…»

— А что, если он вовсе не это говорил? Возможно, он пытался произнести «Хьюи»?

Спартан, глядя на Королиса, прищурился.

— Ну да, сэр. «Хьюи… Хьюи..» Звучит ведь похоже.

Наконец адмирал собрался с мыслями.

— Очень хорошо. Но никакой необходимости в гауптвахте нет. Просто посадите ее под домашний арест, пока все не прояснится.

— Сэр, при всем уважении к вам, я считаю, что гауптвахта была бы…

— Выполняйте приказ, коммандер.

За плечом Королиса наметилось какое-то движение. Подняв взгляд, Спартан увидел, что в дверном проеме остановился Питер Крейн.

— Доктор Крейн, — сказал адмирал чуть громче. — Не стойте там, проходите.

Офицер быстро обернулся, от удивления присвистнув сквозь зубы.

Крейн шагнул вперед; темные волосы и серые глаза резко контрастировали с белизной его медицинского халата. Спартан подумал о том, сколько же врач там находился и что он слышал.

— Чем мы можем вам помочь, доктор? — спросил он.

Крейн подошел. Он посмотрел на Спартана, на Королиса, на то, что осталось от Сферы, а потом снова на адмирала.

— Я на самом деле искал коммандера Королиса.

— Похоже, вы его нашли.

Крейн повернулся к Королису.

— Эти ребята в черном, которых вы поставили охранять гипербарическое отделение, сказали, чтобы я обратился к вам. Мне нужен ноутбук Ашера.

Королис нахмурился.

— Зачем?

— Мне кажется, он что-то узнал незадолго до того, как произошел несчастный случай. Может быть, разгадал смысл сигналов, которые передаются подводными стражами.

— Компьютер серьезно поврежден огнем, — ответил Королис.

— Попробовать все равно стоит, — тут же возразил Крейн. — Разве вы не согласны?

Спартан с любопытством наблюдал за обменом репликами. Понятно было, что эти двое с трудом терпят друг друга.

Королис перевел взгляд на адмирала, и тот едва заметно кивнул.

— Да, конечно, — сказал коммандер, — идемте со мной. Ноутбук находится в декомпрессионном отделении, в шкафу, где сложены все улики.

— Благодарю вас.

Крейн взглянул на Спартана, кивнул и повернулся, собираясь последовать за коммандером.

— Доктор Крейн, — окликнул его адмирал.

Крейн обернулся.

— Если что-нибудь обнаружите, пожалуйста, немедленно сообщите мне.

— Есть.

Королис отдал честь, и они вдвоем вышли из кладовой. Но Спартан еще долго стоял там, на холоде, и задумчиво смотрел им вслед.

Крейн обнаружил Хьюи Пинг в ее кабинете. Девушка изучала распечатку линий поглощения, делая пометки толстым маркером на бледно-зеленом листе. Когда он вошел, она подняла голову и улыбнулась.

— О, — сказала она, — вы взяли компьютер. Хорошо.

Но ее улыбка увяла, как только она увидела выражение его лица.

— Питер, что случилось?

Крейн сделал шаг вперед. Он бросил взгляд на камеру, укрепленную под потолком, стараясь не попадать в поле ее охвата.

— Я должен кое-что у вас спросить. Вы когда-нибудь выходили в приемную зону внешнего корпуса?

— Это то место, куда причаливает «лоханка», когда привозит грузы? — Она покачала головой. — Никогда.