— Это не несчастный случай. Она убита.

Несколько секунд держалась тишина, пока смысл сказанного переваривался в мозгу. Потом Уиллис неуверенно спросил:

— Может, простыней ее прикрыть?

Артур Пимброк кивнул. Уиллис исчез и вскоре вернулся со сложенной простыней, мы с ним накинули ее на Элинор. Пимброк заставил Карла сесть. Тот был мертвенно бледен и не произнес ни слова с тех пор, как мы вышли из лодки, но казалось, вполне владел собой. Я медленно, испытующе оглядела гостиную.

На тиковом столике, рядом с которым лежала мертвая, стоял бокал с вином, нетронутый. Второй, хрустальный, валялся на полу рядом с баром — очевидно, откатился туда, когда его выронила Элинор. Мокрых пятен на ковре не заметно, значит, бокал, когда она его уронила, был пуст: он не разбился.

Пожалуй, было бы не так гнетуще страшно, если бы в гостиной царил разгром — была бы перевернута мебель, раскидано все, но нет — все аккуратно, как обычно. Только валяется на полу пустой бокал, и лежит распростертый труп красивой молодой женщины. На меня нахлынул приступ гнева против неизвестного, который так варварски, так свирепо отнял у нее жизнь.

Похоже, это был человек, которого она знала и которому доверяла — налила ему выпить. И даже когда он не дотронулся до вина, у нее не возникло причин его опасаться: она отвернулась, видимо, пошла к бару налить себе еще. Было ясно, что стояла она к нему спиной, когда убийца напал: удары были нанесены сзади. И понятно, никто не станет поворачиваться спиной к тому, кого подозревает в дурном умысле. Если только она не повернулась в последний момент ссоры — убежать. И опоздала…

И еще одно не на месте, вдруг обнаружила я, и подошла взглянуть, не дотрагиваясь. Кочерга у камина — железный прут чуть ли не в три фута длиной с деревянной ручкой — валялась на решетке рядом с вазой, точно бы небрежно отброшенная. На конце измазана чем-то темным, виднелись два-три прилипших светлых волоска. Дотрагиваться я не стала, но почему-то была уверена — значения это не имеет: кочерга валялась так небрежно; наверняка, убийца позаботился, чтобы отпечатков не осталось, не то отнес бы ее к реке и выбросил в воду. Внезапно меня охватило чувство, что убийца этот очень педантичен и очень уверен в себе. Ему было все равно, что орудие убийства легко обнаружат: полиции оно не даст ничего.

Только услыхав голоса и шаги за окном, я сообразила, что несколько минут назад, не отдавая себе отчета, слышала отдаленное тарахтенье мотора на воде. Видно, полиция прибыла на своей лодке. Доктор Пимброк вышел встретить их на крыльцо, а я оглянулась на Карла Шредера.

Он сидел в кресле, чуть подавшись вперед, уперев локти в колени, руки стиснуты, голова опущена, лица не видно. Когда Пимброк ввел двоих детективов и двоих полисменов в форме, он встал; доктор объяснил, кто мы.

Детективы, откинув простыню, посмотрели на труп, затем один, представившийся сержантом Фостером, спросил у Пимброка:

— Как давно она мертва, по-вашему?

— Мы не стали трогать тело, — сухо ответил дядя Артур, — а по наружному осмотру судить трудно. Я бы сказал, не меньше часа и немногим больше двух. Смерть, по-видимому, наступила вследствие трещин черепа, раны нанесены предметом типа узкой палки.

— Таким, например, — детектив коснулся ногой кочерги в пятнах крови.

— Да, скорее всего.

— В комнате ничего не трогали?

— Только телефон, — ответил Уиллис. — Звонил вам и мистеру Шредеру сообщить про его жену.

Сержант кивнул.

— Нам тут придется поработать, — довольно мягко сказал он Шредеру. — Нельзя ли поговорить в другой комнате?

— Разумеется. Желаете побеседовать с нами по отдельности? Если так, то в моем кабинете можно. Или в солярии.

Сержант ответил, что солярий пока что вполне сойдет, и мы двинулись за Шредером; один из полисменов остался делать снимки в гостиной, и детективы принялись за ее тщательный осмотр. Через несколько минут сержант Фостер вышел и попросил зайти нас с доком.

— Со снимками в гостиной мы покончили. Осмотрите, пожалуйста, труп поближе — с целью установления более точного времени смерти.

Закончив осмотр, доктор Пимброк коротко бросил:

— Аутопсия даст вам всю необходимую информацию о характере ранений. А смерть, по-видимому, наступила не ранее чем полтора часа назад, самое большее — два.

Фостер кинул взгляд на меня.

— У нас не часто присутствуют в такие моменты два врача, так что надо воспользоваться случаем. Согласны, доктор?

— Да, — кивнула я. — Она не может быть мертва дольше чем два часа, — начала я, — потому что…

— Боюсь, тратить на меня медицинские термины — пустой труд, — перебил он, даже не дослушав, что причина, по какой я знаю, что Элинор была жива два часа назад — вовсе не медицинская. Он вернулся на веранду, уселся в тарелкообразное кресло, посмотрел на доктора, на меня, пристально обвел взглядом остальных и сказал:

— Вы проверяли, мистер Шредер, ничего не пропало?

Шредер слегка растерялся.

— Нет, об этом я и не подумал.

— Правда? — Фостер зорко взглянул на него.

— Я не полисмен, конечно, но и не слепой, сержант, — в голосе Шредера звучала горечь. — На полу валяется пустой бокал из-под шерри, а второй — нетронутый — стоит на столе. Вряд ли моя жена стала бы угощать взломщика.

Думаю, что сержант поразился наблюдательности Шредера, лично я поразилась. Мне-то казалось, смотрел он только на труп жены.

— У вашей жены были враги, мистер Шредер?

— Насколько мне известно — нет.

— Вы как будто бы заявили, что ушли из дому еще несколько часов назад, а, увидев баррикады и предупредительные указатели у моста, тут же отправились в отель узнавать, сообщили ли вашей жене о крушении?

— Да, все верно.

— А почему — в отель? Разве не логичнее было пойти на почту и воспользоваться автоматом?

— Не знаю, — покачал головой Шредер. — Первым пришло в голову.

— Ну да, — любезно заметил сержант, — там, разумеется, больше народу увидит, как вы вернулись домой. А когда сегодня ушли из дома?

— Точно не помню — где-то около часа.

— Да, приблизительно так, — вмешался Тед Уиллис. — Я увидел, как ты отъезжал.

— Вы — мистер Уиллис? — обернулся к нему полисмен. — Это вы заходили в дом по просьбе мистера Шредера? Искать его жену?

— Да.

— Вам не известно, не заходил ли кто-нибудь в дом в течение дня?

— Я не видел никого.

— А в окрестностях? Никого не заметили? Проходил, может, кто?

— Нет, сегодня никто. Дорога-то за домом отрезана наводнением почти с утра.

— Когда последний раз вы видели миссис Шредер в живых?

— Да перед тем как Карл уехал. В обед, примерно.

— Так-так. Другими словами, фактически нам неизвестно, была ли Элинор Шредер жива потом, или нет. — Он не отрывал глаз от Шредера, пока говорил. Если он рассчитывал на какую-то предательскую реакцию на свою намеренную провокацию, его постигло разочарование: Шредер сидел неподвижно, глядя в пространство и, похоже, даже не слушая.

— Мертва она не с обеда, — быстро вставила я. — Доктор Пимброк ведь сказал вам — смерть наступила самое большее два часа назад!

Сержант без интереса перевел взгляд на меня.

— Доктор Фримен совершенно права, сержант, — вмешался Барнард.

— Два часа назад Элинор была жива. Ведь как только услышали об аварии моста Эдди Страффорд, наш начальник почты, позвонил сюда. И на звонок ответила Элинор.

Сержант резко вздернул брови.

— Так, дайте вникнуть. Значит, ферма эта отрезана и в сущности стала островом? А Элинор Шредер после крушения моста была жива?

— Правильно! — подтвердил Уиллис.

— Что означает — тот, кто убил ее — удрал либо вплавь, либо на лодке. И то и другое весьма трудно и опасно на такой реке. Или… он и сейчас тут?

Крохотная пауза.

— Хм… верно, — отозвался Уиллис.

— Скажите мне, мистер Уиллис, — задумчиво произнес сержант Фостер, — а вы сами заходили сюда с тех пора как обнаружили миссис Шредер мертвой?