«В церковных канонах осуждается только один вид спорта — шахматы. Почему? Есть особенность, которая делает шахматы одним из самых рискованных в духовном смысле видов спорта. Шахматы — это создание интеллекта. А человек в большей степени отождествляет себя со своим интеллектом, чем со своими ногами. Если я играю в футбол, я могу вытерпеть и пережить, что бегаю не так быстро, как Петька, например. А вот шахматы... Проиграл человек — и тут начинается буря в душе: противник умнее, что ли? Я когда-то играл в шахматы и в турнирах участвовал. С такими мыслями в ночь перед партией чего только не пожелаешь своему сопернику!

В принципе, можно владеть всем, лишь бы ничто не владело тобой. Если ты можешь нормально относиться к своему противнику, сохранять дружеские отношения с ним, слава Богу, великий ты человек. Но посмотрите на Каспарова с Корчным и Карповым - все переругались. Где шахматы — там всегда какие-то разборки и интриги».

Духовные пастыри нередко выступают и по радио. В апреле 2004 года юная жительница столицы Урала обратилась к главе Екатеринбургской епархии Русской православной церкви архиепископу Викентию с вопросом: не являются ли шахматы бесовской игрой? Православный иерарх поспешил развеять ее сомнения, отнеся к «грешным игрищам» компьютерные игры, столь любимые сегодня российской молодежью, тогда как шахматы являются, по его мнению, чем-то совсем иным и никакого запрета на занятия ими со стороны Церкви нет.

«Шахматы — это спокойная умственная игра, развивающая мышление. Она не является грехом, — заявил архиепископ. — Святые отцы запрещают нам играть в игры, которые возбуждают страсти и азарт, а вместе с этим недоумение, гнев, раздражение...»

Ах, владыка, владыка, если бы вы знали...

Огорошен был и протоиерей Артемий Владимиров, когда во время чемпионата Европы среди женщин в Кишиневе (2005), выступая в прямом эфире по радио «Радонеж», услышал вопрос маленькой девочки: можно ли ей играть в шахматы?

«В шахматы? - переспросил протоиерей. - Ну, можно... Можно... Для развития смекалки, для развития интеллекта... Впрочем, когда ты подрастешь, то, может быть, прочитаешь роман русского писателя Набокова «Защита Лужина». К сожалению, писатель этот был не особенно благочестивый, но даровитый особо. Из этого романа следует, что любое увлечение может перерасти в искушение, если отдаваться этому увлечению с головой. Как говорится в русской пословице: кто чем увлекается, тот тем и искушается. Поэтому, как говорит другая мудрая пословица, — всё хорошо в меру. Вот моя матушка, например, сыграет партию в шахматы после обеда, а потом переходит к другим домашним делам...»

Трудно сказать, как реагировал ребенок на совет протоиерея, но если у девочки был шахматный учебник, выпущенный в 2004 году, то в предисловии к нему она могла прочесть слова архимандрита Алексия:

«Церковь не против шахмат, поскольку в отличие от азартных игр, духовно разрушающих человека, шахматы привносят в нашу жизнь только доброе и хорошее, а значит, укрепляют нас также и с нравственной стороны».

Поощряет православная церковь и детские турниры. Такой турнир был проведен в воскресной школе Свято-Данилова монастыря в сентябре 2004 года, получив благословение самого Патриарха всея Руси Алексия II.

А как православная церковь относится к профессиональным шахматам, к регулярным, серьезным занятиям игрой? Ответ на этот вопрос однозначен: резко отрицательно.

«Когда спортом занимаются профессионально, он съедает всю жизнь человека, не оставляя ни времени, ни сил на другие серьезные занятия. Кроме того, он развивает дух соревнования, а значит, превосходства над другими, то есть гордыню».

Это цитата из популярной брошюры священника Андрея Овчинникова «Нужен ли христианам спорт». Похожее мнение можно найти в других религиозных книгах и брошюрах, выпускаемых сегодня в России. Стремление сделать что-то лучше других, стать чемпионом осуждается категорически, а серьезное, профессиональное занятие спортом считается не только бессмысленным, но и вредным занятием, хотя конкретно о шахматах там речи не идет. Тот же дьякон Андрей Кураев на вопрос, был ли он когда-нибудь близок к спорту, отвечал: «Господь миловал. Я должен заметить, что отношение церкви к спорту довольно тонкое: физкультура — хорошо, а спорт плохо. Спортсмен — это профессионал. Быть, например, священником и профессиональным спортсменом — несовместимо».

Андрей Овчинников утверждает, что «занятия в секции предполагают отрыв от семьи. Общение тренера с детьми сильно отличается от домашнего, поэтому я бы советовал взрослым, только хорошенько всё обдумав и взвесив, отдавать маленьких детей в секции. Невелик подвиг — забить два гола или прыгнуть выше других. Спорт хорош до поры, но придет время, когда надо будет найти в себе силы оставить его, чтобы использовать приобретенные качества на более важные дела. Поддерживать общение с тренером необходимо для того, чтобы не пропустить момент, когда тот начнет вовлекать ребенка в профессиональный спорт, и удержать ситуацию под родительским контролем. У любого тренера всегда есть свой профессиональный интерес, и родители могут опоздать с разговорами, если пустят процесс обучения на самотек. Профессиональный спорт обесценивает смысл человеческого существования. Не создавая никаких ценностей, спортсмены часто горделиво, даже насмешливо относятся к людям труда. Спорт, как зрелище, как состязание, где слабый проигрывает и получает осуждение, а сильный выигрывает, ожидая награды и почестей, — духовно опасен».

Епископ Варнава идет еще дальше и считает, что даже зрелище спортивных соревнований является ненужным занятием для христиан: «Из простого попечения о здоровье спорт превращен в зрелище, в объект наживы и предмет страсти. Профессиональный спорт как явление имеет в своей глубинной сущности антихристианскую направленность. Спортсмен, желая достичь высоких результатов, упражняется ежедневно по нескольку часов в день. Такой труд превращается в многолетний тренировочный процесс, в котором только усердием достигаются высокие результаты. Само возникновение спорта было продуктом падшего человеческого разума. В отличие от труда, спорт не создает никаких ценностей, поэтому он не преобразует человека духовно. Воспитание в спортсменах некоторых профессиональных качеств, в первую очередь духа соперничества — ты должен быть лучше других! — губительно для спасения души».

Профессиональный спорт возник сравнительно недавно и, как многое в современной жизни, застал религию врасплох. Отношение к шахматам — играть в них не возбраняется, но посвящать им всё свое время является чем-то предосудительным — характерно и для отношения к спорту в целом. И дело здесь не только в денежном вознаграждении. Главное, как мне кажется, в другом: отвергая профессиональный спорт как таковой, религия опасается, что огромное количество времени, усилий сердца и души человека будет направлено не на ее предписания и молитвы, а на доказательство того, что один индивидуум превосходит другой. А это может привести к далеко идущим последствиям.

Молитва спортсмена, в том числе и шахматиста, просящего до партии благословения и удачи у Всевышнего, отличается от молитвы с просьбой сохранить здоровье ребенку или помочь в личной жизни. Молясь об удаче для себя, ты ведь желаешь тем самым поражения и огорчения ни в чем не повинному человеку. Как верно заметил вратарь, увидев перед началом матча крестящегося троекратно своего коллегу из команды соперников: «Нечестно получается: двое на одного...»

Один из параграфов 6-й статьи Шахматного кодекса гласит: «Если игрок не в состоянии использовать часы, ассистент с согласия арбитра может производить вместо игрока эту операцию. Часы игрока должны быть отрегулированы арбитром соответствующим образом».

В 8-й статье записано: «Если игрок не в состоянии записывать партию, записывать ее может ассистент с согласия арбитра. Часы игрока должны быть отрегулированы арбитром соответствующим образом».

Оба пункта появились в Шахматном кодексе сравнительно недавно и у неискушенного читателя могут вызвать недоумение. Что имеется в виду? Что значат фразы о шахматисте, который не в состоянии использовать часы или записывать партию? Идет ли речь об индивидууме, у которого что-то не в порядке с руками? Со зрением?