Александр открыл кейс, извлек из него продолговатый бумажный сверток.
— Вы можете положить это в сейф?
— Конечно. — Портье взяла сверток и скрылась за дверцей. Она отсутствовала всего несколько секунд, но за это время Турецкий успел пролистать регистрационную книгу и обнаружить нужную запись...
Едва он вошел в свой номер, как бросился к телефону.
— Вениамин? Я на месте. Семьсот сорок пятый.
Да, седьмой этаж, окнами на улицу. Как у тебя?
— Пока никак, я ждал твоего звонка. Кирюха пошел вантуз покупать, Митяй попрыгал за биноклем. А можно к тебе на минутку?
— Это еще зачем?
— Помыться хочу, сил нет.
— Отложим это до лучших времен.
— Ну вот... Я так не привык...
— Слушай внимательно. Нам повезло, под девятьсот двадцать шестым живет профессор Хофман, немец. Он будет здесь еще неделю.
— Целый люкс занимает? Один?
— Все, отбой. Займись делом. Я свяжусь.
Турецкий бросил трубку на рычаг, быстро скинул с себя одежду, прошлепал голыми пятками в ванную и с замиранием сердца встал под душ. Теплая вода начала нежно ласкать его тело... Ах, как давно он не испытывал такого блаженства!..
Митяй долго возился с замком, запиравшим чердачный люк. Торопиться было некуда, да и громко шуметь воспрещалось — все-таки доходный дом, еще какой-нибудь бдительный жилец услышит да и выглянет на лестничную клетку...
Наконец тонкая дужка треснула под нажимом обрезка железной трубы.
Оказавшись на чердаке, Козлов вынул из кармана пластмассовую детскую рацию, вытянул из нее антенну. В динамике что-то зашуршало, захрустело.
— Александр, Александр, Саш, выхожу на крышу... Прием...
— Понял тебя... Наблюдай... Прием...
Слышимость была отвратительная, но все же голос Турецкого иногда пробивался сквозь помехи.
Да, денег хватило только, на игрушку, но и она позволяла держать какую-никакую связь: расстояние между говорившими было ничтожно мало. Козлов находился в доме напротив «Хилтона», метрах в тридцати от Турецкого. Присев у невысокого бордюрчика, огораживавшего край крыши, Козлов приставил к глазам бинокль, навел фокус... Девятый этаж, крайнее правое окно. Спальня номера люкс.
— Я вижу его, прием... Хоть бы жалюзи опустили, олухи…
Капитан с закрытыми глазами лежал на широкой кровати. Его левое запястье было пристегнуто наручниками к высокой кроватной спинке. В соседней комнате, у телевизора, спиной к Митяю, сидел коренастый мужчина.
— Один охранник, прием... Нет, появился второй... Застегивает ширинку...
— Посмотри в восемьсот двадцать шестой, прием...
Митяй переместил взгляд на окна этажом ниже.
— Пусто... На столике стоит фотография... Какой-то мужик с бабой... Вроде свадебная. Прием...
— Как выглядит? Мужчина.
— Лысый, с усами, уши оттопыренные, в очках... Вылитый профессор...
— Хофман.
Вечером в мотеле состоялся последний сбор перед операцией. Турецкий подробно объяснил каждому члену команды его будущие действия. Захват капитана наметили на следующее утро, именно в тот момент, когда охранники покинут номер и спустятся в ресторан.
— Не понимаю. — У Козлова вдруг возникло какое-то подозрение. — Почему бы им не заказывать еду в номер? Они отсутствовали сегодня больше двадцати минут, своими глазами видел!..
— Значит, так им удобнее, — пожал плечами Сотников. — К тому же в коридоре установлен постоянный пост, мимо него и мышь не проползет.
— Все верно, у каждого свои методы, — поддержал Веню Турецкий. — Главная опасность как раз исходит от официанта, в него может переодеться кто угодно. А нет официанта, нет и головной боли.
Они никого не должны впускать в номер.
— Ну не знаю... — тихо сказал Митяй. — Как-то это все…
— Не волнуйся, нам просто немножко везет, а в последнее время это случается крайне редко. — Александр положил руку на его плечо. — Тут радоваться надо!..
Турецкий немного лукавил. Он и сам чувствовал, что не все гладко, не все ясно, есть какой-то подвох. Но списывал это на свою подозрительность и усталость.
— И вообще, они вряд ли ожидают, что мы сможем так быстро вычислить их нору, — окончательно успокоил всех Кирхоха. — Им пока еще не доступен секрет моего грозного оружия, перед которым не устоит ни одна баба.
— Береги свое оружие, — усмехнулся Веня. — Если до него доберутся враги...
— Его придется самоуничтожить, чтобы сохранить военную тайну! — раскатисто заржал Козлов.
— Действуем строго по плану, не отклоняемся от него. ни на миллиметр. — Александр протянул ладонь, и все остальные положили на нее свои руки. — С Богом, ребята...
... — Профессор вышел, — передал со своего наблюдательного пункта Козлов. — Смотри не перепутай.
— Понял, встречаю. — Сотников спрятал рацию в карман и вошел в гостиничный холл.
Вскоре над одним из лифтов начало перемигиваться световое табло. Восемь, семь, шесть... Створки отворились, из лифта вышел лысый мужчина с усами и в очках. На нем был парадный смокинг.
На улице, под длинным матерчатым козырьком, его уже поджидал роскошный лимузин.
— Герр Хофман, машина к вашим услугам. — Шофер распахнул дверцу.
Профессор чванливо кивнул, сел в просторный салон. Через минуту автомобиль сорвался с места, но, не доезжая до первого перекрестка, оказался в хвосте длинной пробки...
Веня побежал на угол, где к фонарному столбу был прикован старенький мотороллер, снял с колеса цепь и, запустив двигатель, выехал на дорогу.
В условиях глухого трафика скоростные качества лимузина и мотороллера практически уравниваются...
Кирюха вышел на крышу отеля. Он в рабочем комбинезоне, на его лице плотно сидит черная маска, через плечо, словно охотничий карабин, лихо перекинут вантуз. - Уборщики не заметили чужака, они заняты делом! — готовят свои люльки к работе, капают на шестеренки машинным маслом.
Кирюха подкрался к одному из них, бесшумно вырубил его ребром ладони по шее, затем аккуратно уложил вдоль бордюрчика. Спустя пять секунд рядом с ним оказался второй парень в такой же бесчувственной позе.
Барковский вытащил из спортивной сумки моток веревки и свернутый в рулон широкий кусок брезента, крепко связал уборщикам руки и ноги, скотчем залепил им рты, затем встряхнул брезент, плавным движением опуская его на тела...
— Не обижайтесь, ребята, лишний отдых еще никому не вредил. — Кирюха прыгнул в люльку, внимательно рассмотрел разноцветные кнопочки и рычажки пульта управления. — Если б еще понять, как эта фиговина работает...
В номере Турецкого зазвонил телефон. На другом конце провода запыхавшийся Сотников.
— Здесь какой-то форум или съезд! — рапортует он. — От лимузинов в глазах рябит, охраны куча! Представляешь, я его чуть не отпустил!.. Он как газанет на эстакаде!..
— Где ты территориально?
— Понятия не имею. Вроде на севере... Тут какое-то здание, внешне похожее на театр, музыка играет.
— Ты можешь пробраться внутрь?
— Исключено. Буду караулить на улице.
Александр у двери с табличкой «826», вставил в замочную скважину две заколки для волос, нащупал пазики. Послышался тихий щелчок.
В профессорском номере пахло дорогим табаком. Александр подошел к окну, поднял жалюзи.
— Здравствуй, Саша, Новый год! — доносится из рации радостный голос Митяя. — Я тебя вижу, командир!
...Кирюхе потребовалось всего несколько попыток, чтобы разобраться, что к чему. Люлька слушалась его, повиновалась каждому его желанию, безотказно плывя вдоль стены в любом направлении. Сейчас она зависла на уровне пятнадцатого этажа. Кирюха макнул взъерошенную швабру в ведерко со специальной моющей жидкостью и ожесточенно стал тереть окна.
— Все спокойно, без перемен, — докладывает Козлов. — Наш клиент дрыхнет, вертухаи мультяшки смотрят... А я ссать хочу, сил уже никаких нет.
— Сколько можно дрыхнуть? — удивляется Кирюха.
