Он направился туда, где Мак-Кен изучал почву. Геолог повернулся к нему и сказал:
— Я думаю, мы удостоверимся, сделав стратиграфический анализ на несколько сот футов вниз.
После его слов в действие вступила буровая команда. В течение нескольких часов, пока машины пробивались сквозь камни и глину, Гросвенф был очень занят. Перед его глазами мелькали твердые комья земли или обломки камня. Иногда он исследовал их. Когда спасательные шлюпки вернулись к кораблю, Мак-Кен решил дать полный отчет Кенту. Пока он докладывал, Гросвенф стоял у экрана коммуникатора.
— Директор, меня просили проверить, могли ли джунгли на этой планете быть созданы искусственным путем. Вполне возможно, что это так. Слои, идущие ниже болота, кажутся принадлежащими более старой и менее примитивной планете. Трудно представить, что такого рода слой почвы мог быть снят с какой-то отдаленной планеты и перенесен сюда, но факты указывают на то, что это вполне возможно.
— А как насчет самого города? — поинтересовался Кент. — Как он был разрушен?
— Мы проделали несколько вычислений и теперь можем утверждать, что причиной катастрофы должны были явиться огромные массы камней, почвы и воды.
— Вы нашли доказательства, свидетельствующие о времени этой катастрофы?
— Мы располагаем небольшими геоморфологическими данными. В нескольких осмотренных нами местах на старой поверхности образовались впадины, указывая на то, что огромные массы деформировали более мягкие участки. Мы получили несколько цифр и намереваемся «загнать» их в компьютер. Компетентный математик, — он имел в виду Гросвенфа, — подсчитал приблизительно, что прямое давление веса вышележащих пород, относится к периоду не более ста лет назад. Поскольку геология имеет дело с событиями тысяче- и миллионолетней давности, все, что смогут делать машины-это проверить вычисления людей. А это не даст нам более точных результатов.
Наступила короткая пауза, после которой Кент холодно сказал:
— Благодарю вас. Я чувствую, что вы и ваш штат проделали огромную работу. Еще один вопрос: обнаружили ли вы в ваших вычислениях чего-нибудь такое, что могло бы послужить ключом к определению природы интеллекта, который мог произвести подобные катастрофические разрушения?
— Говоря от своего имени, без предварительного обсуждения с помощниками, могу сказать — нет!
«Хорошо, — подумал Гросвенф, — что Мак-Кен так осторожен в своих ответах. Для геолога обследование этой планеты-только начало поисков врага».
Для него самого оно являлось конечным звеном в той цепи событий, открытий и выводов, которые начались, когда он впервые услышал странное бормотание в пространстве. Он знал, кем являются самые чудовищные из существ, которых только можно себе вообразить. Он догадывался об их ужасных целях и тщательно проанализировал, что нужно сделать дальше.
Перед ним больше не стоял вопрос — в чем опасность? Он достиг той стадии, на которой уже нужно было принимать бескомпромиссное решение. К несчастью, люди, областью знаний которых являлись лишь одна или две. науки, не могли или даже не желали понять реальности смертельнейшей из опасностей, когда-либо встававших перед всей Вселенной за время ее существования. Поэтому принятие решения всем коллективом могло вызвать жестокие споры.
Согласно рассуждениям Гросвенфа, проблема эта имела как политический, так и научный аспекты. Ясно осознавая природу предстоящей борьбы, он пришел к выводу, что его тактика должна быть тщательно продумана и претворена в жизнь с предельной решительностью.
Пока еще трудно было представить, насколько далеко он вынужден будет зайти. Но ему казалось, что он не имеет права на остановку ни перед чем. Он обязан выполнить свой долг.
ГЛАВА XIX
Полностью приготовившись к действиям, Гросвенф написал Кенту письмо:
«Исполняющему обязанности директора.
Административный отдел.
Исследовательский корабль.
„Космическая Гончая“.
Дорогой мистер Кент! Я должен сделать важное сообщение всем главам отделов. Сообщение касается обитателей этой галактики, о природе которых я добыл сведения большой важности.
Не будете ли Вы так любезны созвать совещание для того, чтобы я мог изложить свои выводы?
Искренне ваш Эллиот Гросвенф».
Он подумал о том, заметит ли Кент, что он предлагает решение по неподтвержденным доказательствам. В ожидании ответа он спокойно перенес остаток личных вещей из своей каюты в некзиальный отдел. Это было последним звеном его плана защиты, который включал в себя возможность осады.
Ответ пришел на следующее утро.
«Дорогой мистер Гросвенф! Я связался с мистером Кентом вчера днем по поводу Вашего меморандума. Он предложил Вам сделать закрытый доклад по форме А-16-4 и выразил удивление по поводу того, что Вы не сделали этого сами. Мы получаем другие доказательства и версии по этому вопросу. Ваша версия будет изучена наряду с другими.
Будьте любезны как можно скорее прислать тщательно заполненный образец формы А-16-4.
Искренне ваш Джон Фонрем за мистера Кента».
Гросвенф мрачно прочел ответ. Он не сомневался в том, что Кент сделал секретарю несколько резких замечаний по поводу единственного на борту корабля некзиалиста. Но даже в этом случае Кент должен был сдерживать свой язык. Источник ненависти, сидящий в этом человеке, все еще не прорвал плотину этических норм и правил. Если Корита прав, то кризис приближается. Это был «зимний» период настоящей человеческой цивилизации, и вся культура могла разбиться вдребезги под действием вспышек эгоизма отдельных личностей.
Хотя он и не намеревался предлагать фактическую информацию, Гросвенф решил заполнить присланную ему секретную форму. Но он лишь составил перечень фактов. Гросвенф не стал ни рассматривать их, ни предлагать решение. В графе «Рекомендации» он написал:
«Заключение должно сразу стать ясным любому, обладающему необходимой квалификацией человеку».
Вопиющим фактом было то, что каждое из перечисленных доказательств, представленных им, было известно тому или иному из обширных отделов, имеющихся на борту «Космической Гончей». Все эти данные должны были лежать на столе Кента уже несколько недель.
Гросвенф сам отнес форму. Он не ожидал немедленного ответа, но все же остался в своем отделе. Даже еду ему присылали туда. Прошло два двадцатичасовых периода, прежде чем он получил ответ от Кента.
«Дорогой мистер Гросвенф! Просмотрев форму А-16-4, которую Вы предоставили на рассмотрение совета, я отметил, что Вы не указали своих рекомендаций… Поскольку мы получили другие рекомендации по этому вопросу и намерены соединить лучшие черты каждой, создав обширный план, мы были бы признательны Вам за передачу детальных рекомендаций.
Будете ли вы так добры уделить этому вопросу решительное внимание?
Грегори Кент. Исполняющий обязанности директора».
Гросвенф понял личную подпись Кента как прямой намек, означающий, что основные действия скоро начнутся.
Он сам напичкал себя наркотиками, которые вызывали симптомы, напоминающие начало гриппа. В ожидании реакции со стороны своего организма, он написал Кенту еще одно послание. В нем говорилось о том, что он слишком болен, чтобы подготовить рекомендации, в которых давно возникла необходимость, поскольку они должны включать в себя значительное количестве весомых выводов, базирующихся на знаниях многих наук. И все же было бы разумным немедленно начать предварительную пропаганду среди членов экспедиции о необходимости провести в пространстве пять добавочных лет. Опустив письмо в почтовых желоб, Гросвенф позвонил в офис доктора Эгарта. Все произошло даже быстрее, чем рассчитывал Эллиот. Через десять минут вошел доктор Эгарт и поставил на пол свой чемоданчик. Когда он выпрямился, в коридоре послышались шаги. Несколькими секундами позже появился Кент с двумя крепкими работниками химического отдела.
