Грифф скинул рабочие сапоги, чтобы оставить поменьше грязи на полу, и по служебной лестнице поднялся на третий этаж. Отперев дверь, он вошел в свою квартиру и услышал, как кто-то вошел следом.

— Отис? Знаешь, я купил те одноквартирные дома. Весь квартал. Ты должен быть счастлив.

— Почему?

Грифф стремительно обернулся:

— Шарлотта?

— Почему покупка одноквартирных домов должна сделать меня счастливой? Даже если Брианна готова зачислить вас в святые за такой поступок. Надо ей сказать, что дома купили вы. Это очень поднимет вас в ее глазах.

— Если вы здесь, чтобы вернуть чек…

— И с чего бы мне возвращать вам чек, интересно знать?

Черт, хороший вопрос. И ответ на него прост: ведь Эр-Эл сообщил ему, что велел Шарлотте так поступить. Но Грифф, конечно же, не мог ей этого сказать, потому что Шарлотта не знала о его разговоре с ее отцом. Грифф устал изворачиваться, постоянно рискуя сказать что-то такое, о чем говорить не имел права.

— Я подумал, что вы, возможно, струсили. Боитесь работать на меня, только и всего.

— Вы не замерзнете, разгуливая босиком? — спросила она и, шагнув в комнату, закрыла за собой дверь. Тусклый свет фонарей с улицы пробивался сквозь жалюзи, падая на стены золотистыми горизонтальными полосами. Шарлотта состояла из серых и золотых полос. Интересно, почему этот свет падал на ее глаза, губы, грудь? Почему бы ему не освещать, например, ее лоб, нос и подбородок? Тогда ему легче было бы бороться с искушением.

Возможно.

Все, чего он хотел от Шарлотты, — это чтобы она нашла Джейден. На это ей потребуется всего несколько дней, не больше, и тогда он смог бы продолжить заниматься тем, что больше всего любил и умел, — управлять отелем, считая его уже своим по праву. Но теперь вмешался ее отец, и Шарлотта была здесь, и больше всего Гриффу хотелось сейчас продолжить то, что прервал телефонный звонок в каретном доме.

Дождь барабанил в окна, и комната тонула в чувственном полумраке. Прекрасно! Теперь Грифф чувствовал не только усталость, но и возбуждение.

— Нам надо поговорить, и на этот раз я имею в виду именно разговор. — Конечно, разговор, что же еще? Если, правда, не замечать искристого света в ее глазах, который слишком недвусмысленно сообщал о том, чего ей хотелось куда сильнее, чем поговорить.

В глазах у Гриффа помутилось, когда взгляд его упал на часто вздымающуюся приятно округлую грудь Шарлотты. Он до сих пор помнил, что испытал, когда она прижалась к нему грудью.

— Что вы хотите знать? Отис сказал мне только, что Джейден отвезли в Бостон, где жили ее бабушка с дедушкой.

— Она сама бы туда не доехала. Кто ее отвез?

Что ей стоит просто заткнуться и прыгнуть к нему в постель? Эта ночь была словно создана для любви. Черт, Шарлотта была создана для любви.

— Наверное, Отис поручил кому-то ее отвезти, а может, родственники Джейден наняли кого-то, чтобы за ней приехали и привезли к ним.

— Вам это не кажется немного странным? Как я догадываюсь, родственники убитых должны были приехать в Саванну на похороны. Почему они не забрали ребенка с собой?

Вот черт. Опять эти проклятые вопросы. Все шло совсем не так, как хотелось бы. Да нет, все шло именно так, как можно было предположить. Он просто кое-чего недооценил. Он недооценил того эффекта, который произведет на него столь частое общение с Шарлоттой. Он думал, что привыкнет к ней, преодолеет свое чувство к ней. Он не предполагал, что ее близкое присутствие окажется для него столь пагубным. Она должна прекратить задавать ему вопросы, а не то он скажет что-то лишнее, и тогда все полетит к черту.

— Вам известно, как зовут ее бабушку и дедушку? Где именно в Бостоне они живут? Отис когда-либо навещал девочку? У вас есть фотография пропавшего колье? И о чем вы разговаривали с моим отцом на заднем дворе?

Грифф смотрел ей прямо в глаза. Значит, она знает об их встрече? Черт! Он не мог придумать ничего правдоподобного, а сказать ей правду не имел права, а потому он приступил к осуществлению плана «Б» — заключил Шарлотту в объятия и закрыл ей рот сногсшибательным, головокружительным, превосходным по всем параметрам и вполне согласующимся с планом «Б» поцелуем. Черт, надо было сделать это в то самое мгновение, как она вошла в комнату.

Она оказалась необыкновенной на вкус. Даже лучше, чем в каретном доме, что само по себе было невероятно. Пока язык его был занят обольщением, она все сильнее вжималась в него своим телом, в свою очередь обольщая его, наполняя желанием и пробуждая в нем голод. Зверский голод. Грифф раскинул руки, опираясь о дверь, зажав Шарлотту между собой и прохладной дубовой доской. Дыхание ее участилось, она запустила пальцы в его волосы. Губы Шарлотты были влажными и сладкими на вкус, и он брал ее рот снова и снова и никак не мог насытиться.

— Нам не следует, — тяжело дыша, пробормотала Шарлотта, — делать это.

— Слишком поздно. — Грифф сгреб в кулаки края ее юбки и задрал вверх подол, она расстегнула его джинсы. — Я весь горю и взмок.

— Слава Богу, а то я думала, что это только я вспотела.

— Я хочу сказать… — Он не смог вспомнить, что же он хотел сказать, потому что джинсы и трусы его уже были спущены и член его, обдуваемый свежим воздухом, уже был на свободе.

— Что я делаю? Господи, — пробормотала она, уставившись на Гриффа. Он был готов к бою. Пальцы его теребили ее трусики? Чертовы трусики. Почему они еще не запрещены законом?

Она прикоснулась к его пенису, и он от удовольствия чуть не кончил.

— Я хочу тебя сейчас же, — задыхаясь, прошептала она. — Я хочу тебя.

— В спальню? — Грифф едва мог говорить. Если он разбухнет еще сильнее, то что-нибудь себе порвет.

— Слишком далеко.

Он оттеснил ее к столу в прихожей и, приподняв, усадил на гладкую столешницу красного дерева.

— Красивая ваза. — Шарлотта отодвинула ее в сторону.

— Ее сняли с затонувшего судна. Больше двухсот лет в море. Соль до сих пор просачивается сквозь поры в стекле. Превосходная ваза. — Грифф опустил взгляд на ее голые разведенные бедра и на темный треугольник под белым кружевом. Он хотел туда. — Ты превосходная женщина. — Грифф накрыл ладонью треугольник, скрывающий ее женские тайны, и его словно током пробило. Он рванул ее трусики, и она прошептала, задыхаясь:

— Да благословит Бог дешёвое белье!

— Да благословит он тебя, Шарлотта. — Прихожая наполнилась ее запахом, и Грифф обвил вокруг себя ее ноги. Там, внизу, его обжег ее жар. Теперь, когда она была так близко, желание оказаться в ней стало непреодолимым.

— А защита?

— У нас есть консьерж.

Взгляд Шарлотты на мгновение прояснился.

— Я имею в виду кондом…

— Его зовут Рик.

Она сжала лицо Гриффа в ладонях. Зеленые глаза ее были широко открыты и горели желанием.

— Ты дразнишь меня в такой момент?

Он поцеловал ее. За окнами хлестал дождь, и этот дождь заставлял его чувствовать себя так, словно они с Шарлоттой были одни во всем городе, одни на Земле.

— Я хочу, чтобы это продлилось немного дольше, Шарлотта, и мне нужно отвлечься. Черт, девочка моя, я хочу тебя уже целую вечность, еще со школы, еще с колледжа, с прошлой недели, когда я увидел тебя в том баре на Уит-кер-стрит, и сейчас, видит Бог… Я так хочу тебя сейчас.

И именно в этот момент — громкий стук. В дверь отчаянно колотили. Шарлотта подскочила, а у Гриффа похолодели внутренности, когда он услышал голос Камиллы.