Литмир - Электронная Библиотека
A
A

На мгновение обычное спокойствие изменило Бартелми: он произнес какое-то слово, и дым завитками расплылся по углам комнаты. «Вопиющая неосмотрительность! — упрекнул он себя. — Да, я редко этим занимаюсь — мне никогда не нравились заклинания, — но подобные ошибки непростительны». Он отодвинул перегородку дымохода, и дым заструился прочь. Потом из буфета Бартелми извлек бутылку — припорошенную скорее временем, нежели пылью, напоминающую трофей с утонувшего корабля, — откупорил ее и налил себе крохотную стопку, не более глоточка. Ликер оказался почти черным, с богатым фруктовым букетом и неимоверно крепким. Бартелми опустился в кресло, смакуя напиток. Гувер с надеждой поднял голову.

— Тебе нельзя, — заявил хозяин. — Ты же знаешь, он плохо на тебя действует. Так-так. Стало быть, Юфимия Карлоу… Интересно, она-то тут при чем? В прежние времена подобные ей довольствовались тем, что взглядом заставляли сворачиваться молоко или лечили бородавки за медный грош. И все же она наверняка всегда знала или, по крайней мере, догадывалась, кто я и что я. Она вовсе не глупа, даже если и не столь мудра, как хочет казаться. Будем надеяться, что увиденное послужит ей предостережением. Любопытство губительно не только для кошек, но и для ведьм.

* * *

В апреле Натану исполнилось тринадцать лет.

— Ты родился весной, явился на свет с прилетом ласточек.

— А я думал, этим промышляют аисты… — Натан изобразил искреннее удивление.

Анни рассмеялась.

Майкл купил лодку — не надувную с мотором, а парусную шлюпку длиной в двадцать шесть футов. Он сказал, что иногда будет отправляться на ней в плавание до самого моря, пояснив, что в молодые годы довольно часто ходил под парусом и может управлять таким судном в одиночку. На день рождения Натана Майкл предложил прокатить именинника, Хейзл и Джорджа вниз по реке, если выдастся хорошая погода. Мальчик не мог скрыть взволнованного нетерпения в ожидании прогулки, а Анни изо всех сил старалась побороть легкую обиду за то, что Натан предпочел путешествовать без нее, — обиду недостойную и несправедливую, она прекрасно это понимала.

— Почему бы и тебе не присоединиться? — как-то предложил Майкл.

Она отказалась.

— Меня укачивает.

— На реке?

— Меня укачивает даже в надувном замке.

В последнюю минуту Натан заявил, что откажется от развлечения, в конце концов, он собирался провести этот день с семьей; однако Анни, не поддавшись на уловку, решила вопрос кардинально. Около полудня она проводила облаченную в свитера и спасательные жилеты команду в путешествие к морю и вернулась в Торнхилл в сопровождении Бартелми. Соответствующий случаю именинный пирог был испечен, частично разобран моряками, завернут в фольгу и взят в путь в качестве провианта; и все же порядочный кусок еще оставался, так что Анни, Бартелми и Гувер собрались на чай у камина и почти расправились с имеющимся лакомством. Анни, как обычно, в основном говорила о Натане: о том, как она гордится его успехами в учебе, и о том, что еще больше счастлива от того, каким человеком он становится.

— Ну вот, снова я докучаю вам разговорами о сыне, — вдруг спохватилась она.

— А какая мать поступает иначе? — улыбнулся Бартелми. — Ты же знаешь, что мне не скучно.

— В такие дни, — продолжала Анни несколько минут спустя, — как день рождения или когда мы собираемся семейным кружком, я особенно часто задумываюсь о его отце. Нет, не о Даниэле. Глупо пытаться убедить себя, что Натан на него похож. Возможно, характером, еще какими-то чертами — только не внешне.

— В нем могли проявиться биологические атавизмы, — беспечно предположил Бартелми. — Нашла о чем переживать.

— Какие еще атавизмы? Да и не переживаю я. Просто чувствую, что должна знать. Не за горами день, когда он задаст вопрос, и придется отвечать. А я понятия не имею что. Вы… когда-нибудь размышляли об этом?

— Я очень много размышлял, — отозвался Бартелми.

— Поделитесь со мной своими выводами? — спросила Анни, испытывая некоторую неловкость.

Бартелми отодвинул тарелку с остатками пирога.

— Хорошо, — согласился он, — только учти: это лишь мои размышления. Быть может, нам не суждено узнать правду.

— Я понимаю.

— Врата Смерти называют именно так, потому что всегда считалось, что лишь смерть способна открыть их. Но говорят, что любовь сильнее смерти; вдруг твоя любовь смогла распахнуть Врата, и в миг, утерянный в памяти, ты прошла сквозь них и вернулась с ребенком под сердцем. Подобное случалось прежде. Нет надобности упоминать самый известный в истории случай.

Анни недоуменно взглянула на Бартелми; потом ее лицо прояснилось.

— Я вовсе не считаю, что Натан — новый Мессия. Боже мой, надеюсь, что это не так!

— Я тоже… но он и впрямь необычен. Его отличает зрелость, сила характера. Он уже подросток. Интересно понаблюдать, будет ли он вести себя неуправляемо, что обычно соответствует возрасту.

— А если нет? — спросила Анни. — Если Натан не начнет грубить мне, у него не будет резких перепадов настроения и он не станет включать в своей комнате музыку на полную мощность, курить травку или глотать таблетки — и относиться ко мне как к досадной помехе? Тогда я должна волноваться?

Ее слова не очень-то походили на шутку, и Бартелми улыбнулся лишь уголками рта.

— Если хочешь. Переживаниями ничего не добьешься, и все равно нам свойственно волноваться. Если хочешь переживать из-за того, что Натан не дает тебе повода для волнений… Да. Так о чем мы говорили? Ты прошла сквозь Врата — или могла пройти — и, по твоему собственному убеждению, именно тогда забеременела. Не от своего молодого человека: это совершенно очевидно. За Вратами существуют миры, коим нет числа, и Силы, что редко затрагивают нашу жизнь. Однако один раз за долгое время Силы эти озаботились нашими непосредственными делами. Ни я, ни кто-либо, кого я знаю, о таком не слышал. Но это случилось. Возможно, существует какая-то миссия, которую нужно исполнить, судьба, которой нужно следовать, — помни, я всегда скептически относился к Судьбе, она дама своенравная. Я чувствую, что в рождении Натана есть предназначение, хотя не знаю, каково оно. Быть может, лишь ему дано отвратить какой-то злой рок. Время покажет. Какова бы ни была истина, очевидно: отец Натана — сущность из иного мира, превосходящая нас умом и иными свойствами, если не духом; возможно, одна из самих Сил — даже этого нельзя исключать. И у вас обоих есть враги, что нам тоже известно, — враги на уровне сверхъестественного. Столь уникальное дитя не могло не привлечь внимания с самого момента рождения. Обстоятельства его зачатия — когда Врата открылись, пропуская живущего, — создало волнение, ощутимое для чувствительных. Безусловно, к Натану проявляют интерес — с разных сторон.

— Вот теперь вы на самом деле меня напугали, — сказала Анни. — Существа из иных миров… Натан… мифическое предназначение… Неужели все это правда?

— Кто-то послал по твоему следу тех тварей, — возразил Бартелми. — Возможно даже, они последовали за тобой сквозь Врата — подобные тени вполне способны проникнуть оттуда. Об одном можешь не волноваться. Кто бы ни приходился отцом Натану, он обладает некой силой, которой мы себе и не представляем, — силой нарушать законы. Он не оставит сына без покровительства. Такой отец найдет способ приглядывать за Натаном. Уж поверь мне.

«А хочу ли я, чтобы за моим сыном приглядывали потусторонние силы?» — спросила себя Анни. Она доела пирог и потрепала Гувера по лохматой голове, стараясь избавиться от ощущения того, что будущее уже накрыло ее своей тенью.

* * *

Путешественники вышли в море через маленькую гавань Гримстоун и с удовольствием учились маневрировать в заливе, где резкий ветер взбивал верхушки волн в водяную пыль. Обратное путешествие по реке заняло больше двух часов: русло Глайда было извилистым, и Майкл соблюдал ограничения по скорости; когда они наконец причалили у Дома-на-Реке, уже стемнело. Бриз остался позади, в заливе; стояла тихая ясная ночь, и юный месяц не мог затмить сияния звезд.

14
{"b":"122869","o":1}