Он говорил, что хочет вернуться к своей возлюбленной, которая все это время его ждет.

— Я ведь сказал, что мне нужно в ту же сторону. Ты нисколько не навязываешься, и я буду спокоен, когда ты окажешься в обществе Элендры. Ну, что скажешь?

— Скажу «спасибо», — ответила Рапсодия. — Давай не будем терять время.

Эши кивнул и повернул на юг, легко переступая с одного скользкого камня на другой. Над входом в пещеру драконихи поднимался туман. Рапсодия последовала за Эши по берегу озера, и вскоре вход в пещеру скрылся из виду. Она остановилась и бросила назад последний взгляд.

— До свидания, друг мой. Я люблю тебя, — прошептала она.

Ветер, шелестевший в кронах деревьев, слегка усилился, нежно коснулся ее лица и убрал со лба прядь волос.

Рапсодия вела себя как ребенок, владеющий тайной. В течение нескольких следующих дней после визита к Элинсинос она постоянно улыбалась, сама не зная чему. У Эши сложилось впечатление, что Рапсодия была бы рада рассказать обо всем, что произошло в пещере, но не могла сформулировать свои чувства и мысли.

Возможно, поэтому их совместное путешествие протекало заметно веселее, чем раньше, несмотря на зарядившие дожди и непролазную грязь, с которыми им постоянно приходилось бороться. Казалось, Рапсодия простила его за переправу через Тарафель и теперь охотно обменивалась с ним шутками или молча шагала рядом, неизменно оставаясь доброжелательной. Эши ощущал, что ее переполняет возбуждение, отчего драконья кровь в нем бурлила, не говоря уже о человеческой стороне его натуры.

Изредка, когда они останавливались, чтобы поесть или разбить лагерь для ночлега, он ловил ее задумчивый взгляд, словно она пыталась вспомнить черты его лица. Она всегда улыбалась, когда видела, что он это заметил. И хотя он не раз видел, как точно такая же улыбка дарилась друзьям или знакомым, Эши казалось, будто в ней появилось нечто, предназначенное именно ему. Всякий раз улыбка производила на него такое впечатление, что ему оставалось только радоваться наличию туманного плаща.

После трехдневного путешествия по грязи под непрерывным дождем они вышли на поляну. Издалека доносился шум воды, но Рапсодии никак не удавалось определить точное направление. Через несколько минут она начала подозревать, что они двигаются по кругу, и окончательно в этом убедилась, когда заметила тот же куст орешника, который они прошли несколько минут назад. Она остановилась посреди лесной тропинки.

— Ты сбился с пути?

— Нет.

— Тогда почему же ты водишь меня по кругу?

Эши вздохнул, и Рапсодии показалось, что она слышит улыбку в его голосе.

— Я на минутку забыл, что ты из лиринов. Никто другой не смог бы догадаться.

— Ну? — в ее голосе появилось раздражение. Он немного помолчал.

— Извини. Я все объясню, когда мы доберемся до моего убежища.

— Убежища?

— Да, здесь есть местечко, где мы можем спокойно поспать и помыться. Хотя бы один из нас проведет ночь в настоящей постели. Или оба. Если пожелаешь. — Он вновь поддразнивал ее.

— И ты бы не хотел, чтобы я могла сама отыскать это место.

Эши снова вздохнул:

— Да.

Рапсодия вздохнула в ответ:

— Тебе будет легче, если я закрою глаза?

Он рассмеялся.

— В этом нет никакой необходимости. Пойдем, я покажу тебе это место.

Шум падающей воды стал значительно громче, когда они вошли в рощу и попали в компанию молодых ясеней и только что зацветших диких яблонь. Рапсодия пришла в восторг. Отведя в сторону тяжелую ветку, она залюбовалась изящными бело-розовыми цветами и бледной зеленью только что распустившихся листьев. Полуденное солнце, пробившись сквозь плотный полог листвы, заливало все вокруг такими яркими лучами, что Рапсодия протянула руки, стараясь поймать солнечный зайчик. Воздух в лесу был удивительно свежим, наполненным живительными ароматами недавнего дождя.

— Как здесь красиво. — В ее голосе звучало неподдельное восхищение. — Неудивительно, что ты так тщательно оберегаешь свое убежище.

— Вовсе нет, ведь ты же здесь, не так ли? — Рапсодия вновь ощутила, что он улыбается.

— Я не уверена, — сказала она, продолжая вертеть головой. — У меня такое ощущение, будто я сплю.

— Вот уж нет, — возразил Эши. — Я видел тебя, когда ты спишь, и сильно сомневаюсь, что твои сны выглядят так же. — Рапсодия поморщилась.

Конечно, он прав, но напоминание о том, как мешали спать другим людям ее ночные кошмары, заставило ее покраснеть. Ночью она решила лечь спать как можно дальше от Эши.

По мере того как они углублялись в рощу, птичьи трели становились все громче, соперничая с близким плеском воды. Наконец она заметила водопад. Он срывался вниз со склона холма четырьмя разными потоками. Вода обрушивалась в глубокое ущелье; очевидно, сильные дожди сделали поток таким многоводным.

— Разреши мне осмотреть твои сапоги, — попросил Эши. Рапсодия согнула ногу в колене и показала ему подошву. Он удовлетворенно кивнул. — Будет лучше, если ты возьмешь меня за руку, Рапсодия. Спуск здесь довольно крутой, а глина скользкая. Подошва твоих сапог недостаточно шершавая, тебе будет трудно удержаться на ногах. Если ты дашь мне руку, я обещаю не поднимать тебя, если в этом не возникнет необходимости.

Он говорил почти шутливо, но Рапсодия понимала, на сколько он серьезен; Эши собирался держать свое слово.

— Что тебе известно о шершавости или гладкости моей подошвы — или души? — пошутила она. — Или ты стал Единым Богом?

Эши рассмеялся. Она дала ему руку, заметив, как он бросил взгляд на ее запястье, — Эши всегда так поступал, когда их руки встречались. Они спустились со склона и вошли в воду.

— Я привык играть разные роли, но такой у меня еще не было. — Они перешли поток, поскользнувшись всего один раз.

Увидев, как стремительно несется вниз вода, Рапсодия порадовалась тому, что Эши ее поддерживает. Когда они оказались на противоположном берегу, поросшем густым кустарником, Эши отвел в сторону толстую ветку и отступил в сторону, пропуская ее вперед.

Рапсодия находилась в скрытой со всех сторон части долины, куда практически не проникали солнечные лучи. Привыкнув к сумраку, она заметила, что рядом стоит маленькая хижина. Стены домика были каменными, крыша — торфяная. Со всех сторон хижину окружал лес. Никаких украшений, одно окно и дверь.

— Мы будем ночевать здесь?

— Да. Тебе нравится хижина?

— Замечательное место, — улыбаясь, ответила Рапсодия. — Никогда бы не догадалась, что тут может стоять дом.

— Вот именно. — Эши взял Рапсодию за руку и повел к хижине. — Это единственное место в мире, где я могу снять свой плащ и быть обычным человеком. И еще я не ношу плащ, когда оказываюсь в море.

Рапсодию удивили последние слова Эши. Если туманный плащ помогает скрыть его сущность, значит, именно вода дает ему возможность оставаться неузнанным. Она вспомнила, как Акмед что-то говорил о своей природе, когда они отправились в Элизиум. Постепенно ситуация начала проясняться: она поняла, почему Акмед чувствовал неловкость в присутствии Эши. В отличие от всех остальных людей, Эши оставался абсолютно закрытым для Акмеда. Вероятно, шум водопада производил аналогичный эффект, не говоря уже о том, что их со всех сторон скрывали стены ущелья. Затем у Рапсодии появилась новая мысль.

— Нет, это не единственное место, — взволнованно сказала она. — Ты мог бы снять плащ в моем доме.

Эши заметно вздрогнул.

— В Котелке? Нет, благодарю.

Рапсодия шутливо толкнула его в бок.

— Мой дом находится в другом месте, — возразила она. — И готова спорить, что найти его еще труднее, чем твою хижину.

— Неужели?

Эши открыл дверь и немного подождал, пока свежий ветерок выгонит застоявшийся воздух из хижины. Рапсодия заглянула внутрь.

В домике была одна-единственная комната, а в ней не большой камин. Кроме того, у одной стены стоял шкаф без дверцы, прикрытый занавеской, а у другой — неубранная кровать. Рапсодии показалось, что шкаф пуст, и действительно, это было именно так, поскольку вещи были разбросаны по полу. На всех горизонтальных поверхностях стояла посуда, рядом валялись носки и нижнее белье, на вешалке болтались какие-то грязные тряпки. Рапсодия с удивлением осматривала ужасный беспорядок.