— А ты не знаешь обо мне одной очень важной вещи.

— Только одной?

— Только она имеет значение.

— И что же это?

Эши поднял голову от портрета и посмотрел на нее своими небесно-голубыми глазами:

— Я люблю тебя.

Рапсодия тяжело вздохнула.

— Не нужно вздыхать. — В голосе Эши прозвучало предупреждение. — Не отбрасывай мое признание, Рапсодия. Я знаю, о чем ты подумала.

— Правда?

— Думаю, что знаю, но судить тебе. Ты думаешь, будто я швыряюсь священными словами, как и бессчетное множество других болванов, либо потому, что твоя красота лишила меня рассудка и заставила обманываться насчет своих чувств, либо чтобы заманить в постель.

— На самом деле…

— Не смей ставить меня в один ряд с безмозглыми идиотами, которые, бросив один взгляд на твое лицо, начинают объясняться тебе в любви, роняя слюни на собственные сапоги. Я не из их числа, Рапсодия. Я полюбил тебя еще прежде, чем увидел, я почувствовал твою магию за много лиг. Как ты думаешь, что я делал в Бет-Корбэре?

— Покупки?

— Нет, милая.

— Тогда понятия не имею. Извини, если я не оправдала твоих ожиданий.

— Я искал тебя, Рапсодия. Искал того, кто воззвал к моему сердцу, когда я находился на Кревенсфилдской равнине в двух лигах от Бет-Корбэра. Я пришел найти тебя, а когда увидел, понял, что пропал. Неужели ты думаешь, я приехал в Илорк ради сомнительного удовольствия постоянно выслушивать оскорбительные нападки Акмеда?

— Ну, это, должна заметить, редкий подарок. Кроме того, вид с Зубов открывается просто замечательный. — В глазах Рапсодии снова зажглись веселые искорки, и на душе у Эши потеплело.

— Конечно, — согласился он, вспомнив, как она бежала по каменистому плато, а потом танцевала с ветром на вересковой пустоши. — Так я прав? — Он улыбнулся, чтобы проверить, действительно ли у нее изменилось настроение, и с удовольствием увидел ее ответную улыбку.

— Относительно чего?

— Относительно того, о чем ты подумала.

— Не совсем, — фыркнув, ответила Рапсодия, отобрав у него портрет своих внуков. — Но спасибо за то, что попытался.

— Тогда о чем?

— Если честно, — сказала она, повернувшись спиной к огню и подставляя ему плечи, — я думала об одном из наших разговоров во время нашего путешествия.

Эши оперся локтем на отполированную до блеска каминную полку.

— Правда? О каком?

— Помнишь, я тебе сказала, что, по-моему, лесники и странники ищут в объятиях женщин не того, что остальные мужчины?

— Да, — ответил Эши, и его лицо смягчилось от воспоминаний. — Ты сказала, что большинство мужчин стремятся расслабиться, сбросить напряжение, а странники нуждаются в человеческом контакте.

— Да, правильно.

— А почему ты вспомнила тот разговор?

— Я никак не могу понять, — вздохнув, проговорила Рапсодия, — зачем тебе начинать отношения, которые не могут иметь продолжения, да еще учитывая, как сильно тебе приходится рисковать.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Рапсодия повернулась и посмотрела на него:

— Не понимаешь? Возможно, мне будет позволено на помнить о некоторых вещах, которые ты, похоже, выкинул из головы. Во-первых, как я уже говорила раньше, мы находимся на разных ступенях социальной лестницы: ты на самом верху, а я в самом низу. Таким образом, наши отношения смогут продолжаться только до тех пор, пока тебе не придется выбирать себе супругу, а значит, девушку королевской крови или, по меньшей мере, из благородной семьи, чтобы сделать ее королевой.

— Ты не знаешь, как действует закон о наследовании, Рапсодия.

— Иными словами, ты хочешь сказать, что не можешь претендовать на королевский трон?

Эши помрачнел.

— Нет, но…

— И разве не предполагается, что король должен найти себе супругу, в чьих жилах течет кровь потомственных аристократов?

— Да, но…

— Вот видишь, Эши, — спокойно сказала Рапсодия. — У нас в запасе совсем немного времени на то, чтобы найти ф'дора и объединить намерьенов. Не знаю, сколько еще времени ты сможешь после этого оставаться холостяком, но мне кажется, я тебе уже говорила, что дала себе слово никогда не иметь дела с женатыми мужчинами — без исключений. Поэтому нашим отношениям суждена короткая жизнь. И я не понимаю, зачем тебе все это, зачем тратить время и силы.

Эши сложил руки на груди. Ее логика была безупречной. Спорить с такими доводами бесполезно, по крайней мере сейчас.

— Значит, ты считаешь, что любовь ничего не стоит, если она длится недолго?

Рапсодия посмотрела на него и вспомнила разговор с Элендрой, когда та рассказала ей о своем муже.

«За то короткое время, что подарила нам судьба, мы были так счастливы, словно прожили вместе целый век».

— Нет, — едва слышно прошептала она. — Я совсем так не думаю.

— Тогда в чем же дело? — Эши почувствовал, как его вновь охватывает отчаяние. — Как убедить тебя дать мне шанс?

— Какой шанс?

Эши вдруг захотелось хорошенько встряхнуть ее, что бы она наконец все поняла.

— Шанс показать тебе мои чувства, Рапсодия. Шанс любить тебя, проводить с тобой время, шанс быть с тобой таким же честным, какой ты была со мной, раскрыть мое сердце, даже если… — Он замолчал, не в силах продолжать.

— Даже если что? — голос Рапсодии звучал мягко, а на лице появилось такое же мягкое выражение.

— Даже если ты не захочешь сохранить наши отношения.

Боль в его голосе нашла отклик в сердце Рапсодии, и она вдруг поняла, что с трудом сдерживает слезы. Она смотрела в пол, боясь взглянуть ему в глаза, зная, что иначе обязательно разрыдается. Они несколько мгновений так и стояли — Эши наблюдал за Рапсодией, а она изучала игру огненных отблесков на ковре. Справившись с собой, она подняла голову:

— Значит, ты готов стать моим любовником, невзирая на то, что это продлится совсем недолго?

— Да. Я буду благодарен судьбе за каждый миг, проведенный с тобой. И готов на все ради этого.

— И ты этим удовлетворишься?

— Если так пожелает судьба. Когда чего-то очень хочешь, даже самая малость, которую тебе удается получить, счастье.

Через несколько секунд Рапсодия кивнула, словно на шла дорогу из мысли, в которой заблудилась.

— И какую часть себя ты будешь хранить под замком во время нашего короткого романа?

— Никакую. Сомневаюсь, что мне удастся что-нибудь от тебя скрыть, Рапсодия, да я и не хочу. Мы стараемся не обсуждать Прошлое, поскольку это причиняет боль, но если ты захочешь, я готов говорить и о нем. — Она покачала головой. — Есть вещи, которые мы не можем рассказать друг другу, потому что это чужие тайны. Но свои я не собираюсь от тебя скрывать. — Он испытал облегчение, увидев, как изменилось выражение ее лица, и поспешил добавить: — Я знаю, перспектива быть любимой драконом может пугать, в особенности если ты немножко знакома с его природой — мы имеем склонность быть неисправимыми собственниками. Но человеческая часть моего существа любит тебя гораздо больше, и я никогда не стану тебе мешать, если ты захочешь уйти.

Рапсодия удивленно тряхнула головой.

— Мне кажется, тут тебя немного занесло, — сказала она, смеясь. — Королевские обязательства лежат не на мне.

— Так ты подумаешь? — взволнованно спросил Эши. Рапсодия вернула ему портрет и снова посмотрела на огонь. Она довольно долго молчала, погрузившись в раздумья. Эши привык к ее молчанию и терпеливо ждал. Он знал, что ее мысли унеслись за много лиг от маленькой уютной гостиной и когда она вынырнет на другом берегу своих размышлений, она будет очень далеко. Эши дал себе слово повторить свой вопрос. Когда Рапсодия заговорила, казалось, будто она обращается к огню:

— Ты веришь в легенду о двух людях, владеющих половинками одной души?

— Да.

— Тебе довелось встретить твою?

— Да, — ответил Эши после продолжительной паузы. Рапсодия подняла голову и впервые за все время посмотрела прямо на него:

— Правда? И что с ней случилось? Если не хочешь, можешь не говорить.