Выпрямившись, подруга понимающе глянула, улыбнулась. На обеих влажно блестящих полушариях ярко горели следы вчерашних поцелуев.

-«Я тоже тебя хочу», – откровенно подумала Джес. –«Вкусная моя…»

Под торчащими в разные стороны корнями огромной поваленной сосны интимный полумрак, как в настоящей пещере.

Теперь я брала её, а она, отдаваясь, отвечала жаркими мысленными ласками. Я целовала восхитительное тело девушки – всё и везде, в то же время ощущая на собственных губах ответные поцелуи. Входила, сперва ласково и нежно, с каждым движением всё глубже и сильнее, видя в мыслях подруги растущий фонтан эмоций, чувствуя внутри себя её маленькие пальцы.

Нас стало так много, мысленно мы могли ласкать друг друга одновременно в десятке разных мест, насколько хватало фантазии. А настоящие, плотские руки и губы обостряли и без того зашкаливающие эмоции.

Джес выгнулась, дыхание её стало хриплым, стоны – прерывистыми. В моё сознание комом огня ударил взрыв наслаждения любимой, ладонь ощутила сильные, глубокие сокращения. В эту секунду мысленные ласки Джес достигли неистовой, запредельной силы. Случилось чудо – передав мне, она не разделила своё счастье, но удвоила его, породив потрясающие волны экстаза.

В мозгу любимой вспыхнула картинка – приняв, я тотчас перевернулась. Мы впились друг в друга как звери, наслаждаясь изливающейся алой энергией божественного наслаждения…

Лариска проявилась в сознании, когда любовницы уже очнулись.

Теперь первой пошла мыться Джессика, я караулила, безуспешно пытаясь отряхнуть облепленные хвоей ноги. Крыса вступила на поляну походкой статуи Командора.

-«Ты контролировала обстановку?» – виновато справилась у неё. –«А то мы тут не очень соображали…»

-«Можешь быть спокойна, если б я услышала опасность, ты вмиг почуяла бы мои зубы». Грузно опустившись в траву, Лариска всецело предалась пищеварению.

-«Ты днём почаще глаза закрывай, они к яркому свету не приспособлены», – посоветовала крысе.

Теперь, поставив к дереву автомат, я могла помочь Джес обмывать спину – там была сплошная земля. Придирчиво осмотрела тёмную корочку на зарастающей ранке. Сокрушённо покачала головой:

-И о чём же мы думали…

-Не о чём, а чем думали, – лукаво улыбнулась любимая.

-«Что там?», – наконец поинтересовалась она. –«Боли я не чувствую».

-«Вроде ничего, но если б какой-нибудь сучок?»

Промокнула кожу вокруг, ещё раз пристально поглядела на ранку в упор. Не смогла побороть искушение слегка коснуться губами бархатно-нежной кожи. Ответом был мысленный стон наслаждения. Сладко защемило в груди…

-«Вы совокупляетесь так же часто, как я ем. Это нормально для вашего вида?» Получив утвердительный ответ, Лариска несколько успокоилась. Я щедро плеснула спирта между лопаток подруги, высушила дыханием…

И снова в путь.

Дорога уклонялась влево, к бывшему водохранилищу. Вряд ли оно теперь сохранилось, как и плотина электростанции. Насыпь тут повыше, по сторонам довольно крутые, хоть и сильно заросшие откосы. Что влево, что вправо – сколько видел глаз простирались по-таёжному бескрайние волны леса, изредка перемежавшиеся прогалинами.

Ещё один полустанок – над крышей замшелого здания четыре буквы «…енки». Можно придумать сотню названий с таким окончанием. Вскоре после «Енок» под ногами вместо травы пошли густые мхи с часто торчащими маленькими кустиками черники. Стало попадаться много засохших сосен с отвалившейся местами корой. И птицы как-то затихли…

-«Стоп!» Обе спутницы замерли.

-«С одиннадцати часов на пять – движутся люди!»

Мы спрятались за деревьями. Одна, две… семь странных (человеческих ли?) фигур замелькали между стволами метрах в пятидесяти. Они неслышно бежали навстречу, чуть под углом, и должны были непременно столкнуться с нами.

-«К бою! Огонь по моей команде». Такая форма несколько не к месту. Джессика – не отделение мотострелков.

-«Не будем стрелять, пока они не проявят агрессии».

Самое невероятное – никто из нас, включая Лариску, не смог заранее их «услышать»!

Стало не по себе. Напрягая неведомый орган мыслеслуха в мозгу, я поняла – до сих пор не фиксирую бегунов. Вижу, но не чувствую присутствия! Может ли быть, чтобы люди не думали? Даже гориллы…

-«Кто-нибудь их слышит?»

-«Нет…»

-«Нет!»

Зелёно-коричневые фигуры почти сливались с пейзажем. Неплохой камуфляж, если б не желтоватые восковые лица. Сопровождая чужаков стволами, мы поворачивались вправо, не снимая пальцы со спусковых крючков.

Когда расстояние сократилось до минимума, я ощутила секундное прикосновение любопытства, не более того. Лешие уже удалялись.

-«Ты наблюдай здесь, я за твоей спиной».

Обозначив жестом сектор Джессики, встала позади. Теперь мы смотрели на 360 градусов, и обменивались впечатлениями о встрече.

-«Непонятные типы – не гориллы, не кантри», – подтвердила подруга. –«Как будто вовсе не люди».

-«Может, так и выглядят настоящие стрейнджеры?» – несерьёзно предположила я. –«Только с чего бы им пешком бегать по лесу…»

-«А это джоггеры[43]», – пошутила Джес. –«Физкультурой занимаются». Постояв пару минут, мы двинулись дальше.

-«А ты что скажешь?» – обратились к Лариске. –«Видела когда-нибудь живое, не излучающее ни эмоций, ни мыслей?»

-«Призраки», – лаконично подумала она.

-«Ты что, видела их в метро?»

-«Не их. Других призраков. Движущееся неживое», – пояснила крыса.

-«Ну точно, сказки пошли. Лешие какие-то… Бабы-Яги до кучи не хватает».

Метров через сто вид леса снова стал привычным, ушло ощущение беспокойства. Можно было дальше радоваться жизни, вот только какой-то осадок остался. Человеку свойственно остерегаться непонятного. Видимо, тот случай.

Моя первая ночь в диком лесу прошла довольно неплохо. За исключением того, что к утру стало прохладно. Как ни крутилась я, прижимаясь к Диксон то одним, то другим боком, как не подбивала под себя плотней тонкую ткань спальника, согреться не получалось.

В конце концов вознёй я разбудила подругу, она вылезла наружу, что-то сделала с огнём, и костёр постепенно воскрес.

По-настоящему проснулась, когда уже совсем рассвело. На нос садилось назойливое маленькое насекомое. Зверски хотелось есть. И неплохо бы чашечку кофе…

Дик рядом не было, зато поверх спального мешка на мне оказалась уложена почти вся наша одежда. Мысленно пожелав подруге доброго утра, поблагодарила её за заботу.

Она тотчас появилась в дверном проёме – частое дыхание вздымало широкую грудь, на щеках румянец. В одних трусах, а как будто из парилки.

-«Ты что, за Лариской гонялась?» Диксон фыркнула, рассмеялась.

-«Силы в этом теле не хватает, вот, усердствую».

-«Хочешь сказать, раньше была сильнее?!» – от изумления сам собою раскрылся рот. Надо ж, какие были люди…

Я накинула куртку, сунула перепачканные землёй ступни в сырые холодные ботинки, вслед за Дик тоже выбралась наружу. А там – великолепие! На деревьях затрещали, загомонили белобокие птицы, ветки вздрогнули, развеивая последние остатки утреннего тумана.

Россыпи маленьких цветов на зелёных коврах, раскрывшиеся навстречу ласковому солнцу, источали волшебное благоухание. Листья деревьев, кустов, стебли трав тянулись к тёплому свету. Золотились смолистые, идеально прямые стволы, уходившие, казалось, в самое небо.

Внезапно я поняла, что научилась различать больше красок, чувствовать больше запахов, чем раньше. На душе сделалось необычайно легко и привольно.

Странная штука – жизнь. Законопослушные люди никогда не смогут плыть по воле волн своего сердца, не увидят этой первозданной, нетронутой красоты. Всю жизнь проведут за периметром, где лишь сады да парки, ухоженные бездушными манипуляторами машин. Узнают только то, что им сочтут нужным показать, будут судить о мире по видеофальшивкам, совершенно не представляя его, настоящего. Слепцы…