Сладость ласк туманила разум. Руки, губы, тела жили своей собственной жизнью, немедленно выполняя самые сокровенные, ещё неосознанные желания друг друга. Не стало ни зрения ни слуха – одно лишь осязание: гигантское, всепоглощающее, фантастически обострённое мыслеголосом любимой!

Горячая волна поднималась выше, выше, превращалась в цунами, завладевала сознанием неумолимо и властно. С каждым ударом сердца, с каждым взаимным проникновением я всё больше чувствовала себя – ею, а её – собой…

Жаль, что одежду Джес не удалось высушить, в тоннеле она промокла намного больше. Ладно, пойдём быстрым шагом, чтобы не простудиться.

С оружием наизготовку высунулись из венткиоска. Лариска молчит – значит, вперёд! Удаляемся в сторону, противоположную той, куда отступила собачья стая.

Ничего себе, мутировали беспородные тузики-шарики – каждая зверюга заметно переросла ирландского волкодава, при этом запросто лазает по деревьям. Какие-то волкорыси, нарочно не придумаешь.

Окраина мегаполиса представляла собой помесь мусорной свалки и автомобильного кладбища. Разве что «трупы» машин стояли неестественно чинно, ровными рядами. Могли ли подумать владельцы, однажды вечером отгоняя своих любимцев на автостоянки, что не сядут за руль уже никогда?

А всё-таки жаль – и я не смогу больше насладиться скоростью, мощью «лошадей» под широким капотом. Врубить Highway Star на полную громкость, утопить педаль в пол и забыть, оставить за спиной всё плохое из прошлого…

Бурелом преградил дорогу, а до захода солнца совсем немного. Хорошо помню по карте – где-то здесь раньше проходили шоссе и «железка». Нам подойдёт и то, и другое. Конечно, больше опасность столкнуться с охотниками за ушами, но иначе просто невозможно двигаться вперёд. В наваленных вперемешку древесных стволах не застрянет разве что танк.

А, вот! Джессика заметила рельсы, отлично, мы нашли-таки насыпь. Теперь дело пошло быстрее, а то в завалах да кустарниках пара пустяков получить травму. Дотемна успели найти «придорожный мотель», заготовить топливо для костра и даже слегка ополоснуться.

Осмотрела спину подруги. Кажется, рана заживала благополучно, сегодня нам удалось её не потревожить.

С утра начнём добавлять в рацион дары леса, а пока, увы, всё те же консервы. Дрова в костре взялись сухим жарким пламенем – давно, видать, не было дождей. Джес, в отличие от Лариски, не роптала, а ведь наверное, в прежней жизни питалась получше меня. Она облизнула лезвие, отправив в рот кусочек тушёнки.

-«Для каждой касты в тауне свои рестораны. Нам, как низшим – попроще, скромней ассортимент блюд. Больше выбирать не из чего – не нравится, можешь не есть, никто не заставляет».

-«У правителей выбор – могут питаться у себя дома, компаньоны доставят, что нужно, из ресторана, подогреют, накроют и уберут».

После ужина попили смородинового чайку. Странно – выжили как-то садовые кусты в окружении дикого леса.

Почистили оружие, высушили влажную ещё одежду. Джессика не торопилась надевать брюки. Либидо легко взяло верх над усталостью. В синих глазах танцевали язычки огня, лицо подруги сделалось необычно серьёзным, а объятия – по-мужски крепкими.

Звякнула пряжка. Мелькнула глупая мысль: «А если я девственница?» Спасибо, Джес не засмеялась, услышав такое. Кружится голова, какие странные ощущения. Смогу ли я когда-нибудь найти слова, чтобы рассказать… Но зачем слова, эти жалкие, ничтожные звуки?!

Полностью открывшись, я передала подруге все свои чувства. Мгновенный всплеск ответного удивления – и счастливые эмоции Джессики зазвучали в моём сознании, хлынули радостным встречным потоком. Столкнувшись, они сплелись, как наши нагие тела, закружились в вихре, водовороте пламени и сияющих красок. Сливались воедино и распадались искрящимися фейерверками радужного огня.

Выпивая друг друга, мы тотчас возрождались, усиленные стократ. Словно фантастическое божество, каждая из нас обладала двумя общими телами и единым сознанием…

После всего Джес задремала у меня на плече – сказалась усталость долгого перехода. Мы с Лариской разделили вахты, она тоже свернулась у ног.

Моё первое, и такое роскошное пиршество любви! Не с чем сравнивать, это нечто совершенно иное. Наверное потому, надев на спящую подругу эрзац-спальник и влезши рядом, я нисколечко не хотела спать.

Ночной лес жил полнокровной жизнью – никакого сравнения с прежними временами. Ни разу не доводилось слышать птичьего хора в таком изобильном составе! Громче всех звучал чей-то разнообразный мелодичный ритм с быстрым и резким «так-так-так», вскоре к нему присоединились другие похожие голоса. Спустя какое-то время вступили старые знакомые – соловьи, перемежая щёлкающие трели роскошными сочными переливами. Перекликались на разные голоса, перебирая колена, вступал то один, то другой.

Я подвела итоги дня. Вторая его половина вроде бы обошлась без стрельбы. И это неплохо.

Постепенно крайняя часть бревна прогорела, нужно было передвинуть его дальше в костёр. Осторожно выбравшись из-под спящей подруги, постаралась сделать это по возможности тихо. Крыса, однако, услышала – я почуяла её сонно-тревожную мысль.

Вернувшись в постель, услышала неподалёку треск и хлопанье птичьих крыльев. Из чащи вторил обладатель звучного, но несколько однообразного голоса, вторившего «пу-пу-пу-пу-пу», что-то вроде далёкого лая собаки. Весна есть весна… Часа три удалось поспать и мне – в караул заступила Лариска.

Проснулась я оттого, что рядом кто-то дрожал. Высунула руку: оружие на месте. Брачный гомон птиц за стенами столь громогласен, что непонятно – как под такие звуки можно вообще спать? Тепла от огня почти никакого, в наш чехол от МКТ[40] нахальной третьей лезла утренняя прохлада.

Первым, о чём подумала – было: «Крыса смежила очи и костёр благополучно потух».

-«Бревно тяжёлое, а ветки очень быстро сгорают», – обиженно отозвалась она.

Накрыв правой ногой бёдра Джессики, я согрела подругу своим теплом. Судя по отсутствию внятного мыслеголоса, она спала. Некоторое время я не могла решить что лучше – не будить пока девушку, или всё-таки выбраться наружу, чтобы развести нормальный костёр. Вроде, перестала дрожать?

-It's cold like shit, I'm freezing my ass off[41]…

Фраза сквозь сон разрешила сомнения. Поднявшись, затащила в тлеющие угли целое бревно, и вернулась согревать Джес.

-«В метро было куда теплее, правда?» – справилась у Лариски.

Тем временем многоголосье пернатых выделило нового солиста. Снаружи зазвучала звенящая радостная песнь с мелодичным серебряным перезвоном.

-«Сезон тепла только начинается».

Мы перебрасывались вялыми полусонными мыслями. В костре громко треснуло – разгоралось новое топливо.

-«Ночью-то как, было тихо?»

-«Да вроде… Тут вокруг полно разных существ, но агрессии я не почувствовала ни разу. Странное место».

-«Хочешь, ещё поспи?»

-«Нет, я уже чувствую солнце. Будет тёплый день».

-«Да, вчера мошки вились столбом, и соловьи всю ночь не умолкали».

Пока я плескалась в студёном ручье, Джессика с оружием наготове поглядывала по сторонам.

-«Так теперь никогда вдвоём не искупаемся?» – игриво подумала любимая.

-«В степи, может. Там видно издалека. Да и то всякие птицы хищные».

Умываясь, я впервые не ощутила собственное тело чужим. Наверное, благодаря вчерашней смелости Джес. Зато на полу обе так изгваздались, что теперь отмойся поди…

-«А в тауне человек ничего вокруг не боится. Кроме другого человека», – вспомнила она.

-«И поскольку людей там много…», – я мысленно улыбнулась.

-«Да, верно», – согласилась подруга. –«Зверь нападает когда голоден и открыто, а человек гадит из вредности, да исподтишка».