– Меня зовут Миранда Рэндольф. А вы Уэйн Лэмберт? – Миранда надеялась, что он принял ее за другую женщину.

– Ну, конечно же, ты – Миранда, а я – Лэмберт. Мне следовало бы сначала представиться, а потом уж лезть целоваться. Ха! – Довольный своей шуткой, Уэйн расхохотался.

Миранда подумала, что, возможно, и смогла бы оценить его юмор, но лишь после пятого стаканчика «Чивас Ригал». Все еще давясь смехом, Уэйн правой рукой бесцеремонно обнял девушку за талию и повел к пустому столику справа от сцены.

Не желая терять работу из-за какого-то идиота, Миранда подавила в себе порыв залепить Лэмберту пощечину и неохотно пошла рядом с ним, грациозной поступью обратив на себя внимание случайного наблюдателя, которым оказался Коул Тейлор.

Коул как раз заканчивал проверять аппаратуру перед началом выступления, когда в его поле зрения попала красивая, стройная девушка с кожей фарфоровой белизны и рассыпанными по плечам золотисто-каштановыми волосами. Он уже и не помнил, когда в последний раз удостаивал какую-либо женщину в зале более чем мимолетным взглядом. Но эта девушка заметно отличалась от всех остальных.

Склонившись над динамиком, Коул продолжал украдкой наблюдать за ней. Его взор притягивали ее волосы. Нет, они не золотисто-каштановые. Рыжие, сделал он вывод. Нет, пожалуй, черные. Надо же, какой необычный цвет, просто невероятно. У Коула вдруг возникло дикое желание коснуться волос девушки. Увидев, что Уэйн положил руку ей на ногу, он нахмурился и хотел уже отвернуться, решив, что это очередная овечка Лэмберта, но тут заметил, как спина девушки напряглась и рука, решительно накрыв загребущую конечность Уэйна, переложила ее на столик, за которым они сидели.

– Что-то не так? – поинтересовался Трент Саймон, ведущий гитарист группы и лучший друг Коула.

– Да нет, все нормально. – Коул выпрямился. – Можно начинать.

– Я про тебя спрашиваю, парень. Что-то случилось? Ты сегодня будто не в своей тарелке.

– Нет. – Коул помолчал, затем тряхнул головой и тяжело вздохнул. – Э… я решил порвать с Сейбл. Вот и думаю, как бы ей это получше выложить.

– Давно пора. – Трент улыбнулся, хлопнув Коула по спине. – Никак не мог понять, что вас связывает. Ну да, наверно, вы устраиваете друг друга. Но ведь этого недостаточно, парень. Выходит, до тебя наконец дошло.

– Дошло, – кивнул Коул. – Наверно, я всегда знал – во всяком случае, в глубине души понимал, – что не так должно быть. А теперь, когда мы с группой вернулись в Сан-Антонио, я это чувствую особенно остро. Хочется настоящего интереса в жизни.

– Любви, что ли? Это не такое уж плохое слово, Коул, – поддразнивающим тоном уточнил Трент.

– Тебе легко говорить. Ты влюблен.

– И ты влюбись, это несложно. Просто прислушивайся к голосу сердца, а не разума.

– Угу, – произнес Коул, вновь обращая взор на незнакомку с рыжими волосами, беседующую с Уэйном. – Может быть, так и сделаю.

– Меня шантажируют, – трагическим шепотом заявил Уэйн, сидя за столиком напротив Миранды. Девушке потребовалось приложить немало усилий, чтобы сохранить невозмутимость.

– Я знаю, – прошептала она в ответ с не менее драматической интонацией. – Вы говорили мне об этом по телефону.

– А, ну да. – Нездоровый румянец на лице Уэйна приобрел пунцовый оттенок.

– Что-нибудь еще расскажете или я должна строить догадки? – В голосе Миранды слышались саркастические нотки, она не смогла удержаться: Уэйн будто специально напрашивался на колкость.

– Надо же какой острый у нашей куколки язычок, – прищурившись, парировал Лэмберт.

Миранда не знала, что ей делать, засмеяться или плюнуть ему в морду. Отказавшись от того и другого, она решила сразу расставить все точки над «i».

– Послушай, Уэйн, «куколки», как ты выражаешься, торчат в длиннющей очереди на улице, ожидая, когда им позволят испытать на себе твои чары. Можешь забавляться с ними сколько душе угодно. Я же не из их числа и пришла сюда не для того, чтобы выслушивать твои отзывы о моей фигуре или языке. Я здесь для того, чтобы избавить тебя от неприятностей. Если, конечно, они у тебя есть.

– Есть, да еще какие, черт побери. – Из кармана красного пиджака, скроенного на манер ковбойских курток, Лэмберт вытащил пакет из плотной желтовато-коричневой бумаги и вручил его Миранде. В верхнем правом углу стояла фамилия Уэйна, написанная от руки печатными буквами. Лэмберт, конечно же, не надевал перчаток, когда вскрывал пакет и вертел его в руках, так что скорей всего даже те отпечатки, что там были, наверняка уже затерты, резонно рассудила Миранда. Однако сама она действовала очень аккуратно и вытянула из пакета содержимое кончиками пальцев. Сверху лежало коротенькое послание, отпечатанное на компьютере.

Если не выполнишь требования, которые будут изложены в следующем письме, твоя жена получит копии вложенных в конверт снимков. А если сочтешь, что фотографии недостаточно компрометирующие, скоро получишь видеокассету.

Не угроза, а сплошная реклама, подумала Миранда. Очевидно, на лице ее мелькнула ироничная усмешка, потому что Уэйн вдруг обиженным тоном резко спросил:

– Что? Что тут забавного?

Оставив без внимания его вопрос – она уже почти приучила себя не реагировать на Лэмберта, – Миранда аккуратно отложила записку в сторону, взяла фотографии и тут же почувствовала, что краснеет от смущения. На пяти снимках, отпечатанных на глянцевой бумаге, были запечатлены весьма откровенные сцены с участием Уэйна и некой молодой особы, заснятые фотокамерой в разных экзотических, по мнению Миранды, позах и явно в помещении «Электрик блюз». Оба почти везде – на стойке бара, на эстраде, на столе – обнаженные; при этом в любовных играх в ход шли веревки, кнуты и прочие снасти, которым Миранда даже не знала названия.

Интересно, хмыкнула про себя девушка, что бы сказали гости клуба, узнав, что происходит на тех столах и стойках, куда они ставят бокалы и кладут локти.

Тяжело вздохнув, Миранда положила фотографии на стол. Лэмберт мгновенно накрыл их пакетом.

– Кто она, Уэйн?

Публика в зале вдруг восторженно взревела, и девушка получила ответ на свой вопрос: на сцене появились Коул Тейлор и «Бейби блюз». Любовницей Лэмберта оказалась участница группы. На вид ей было лет тридцать, фигура, как у восемнадцатилетней девушки, но лицо тянуло на все сорок. На нем лежал отпечаток тяжелой, изнурительной борьбы за жизнь, и это старило его гораздо сильнее, чем морщины. Оливковая кожа туго обтягивала широкие скулы, над которыми прятались глубоко посаженные темные глаза. Разглядывая фигуру женщины в плотно облегающем комбинезоне из синей кожи, Миранда вспомнила фотографии и пришла к выводу, что тело у любовницы Уэйна столь же закаленное и неприятно-жесткое, как лицо. Во всем ее облике, в каждом движении было что-то змеиное. Она источала холодную чувственность.

– Ее зовут Сейбл Диамонте, – благоговейно произнес Уэйн. – Мы познакомились два месяца назад, когда Коул вошел со мной в долю и привел сюда свою группу. Классная телка…

Вульгарные выражения Лэмберта неприятно резали слух, но Миранда старалась не подать вида, что испытывает неловкость. Такому извращенцу только дай повод – уж он поиздевается!

– Значит, вы вступили в любовную связь сразу же, как познакомились?

– Дня через два. И до сих пор не можем обходиться друг без друга.

– Вы часто встречаетесь?

– Бежим, как только одному из нас приспичит. Ха!

– Ну и как часто это происходит? Раз в неделю? Ежедневно?

– Иногда по два раза в день, – ответил Лэмберт с хвастливой ухмылкой. У Миранды было такое ощущение, будто она попала в мужскую раздевалку какого-нибудь оздоровительно центра. По коже побежали мурашки.

– А эти когда были сделаны? – Девушка показала на фотографии, спрятанные под конвертом.

– Откуда мне знать? Не я же снимал. – Уэйн помолчал. – Впрочем, один случай помню – где мы у стены. Она разодрала на мне рубашку. Это было… э… в прошлую среду. После обеда.

Заиграли гитары, положив конец их беседе. Миранда вздохнула с облегчением. Наконец-то у нее появилась возможность обдумать услышанное. Сейбл Диамонте. Почему она встречается с Уэйном? Неотразимым его никак не назовешь. Грубый невоспитанный мужлан. И изо рта несет, как из помойной ямы.