– Мерил Стрип

– Николь Кидман

– леди Джудит Оливия Денч

– Дженна Джеймсон

6. Твой любимый жанр

– боевик/приключения

– драма

– романтическая комедия

– порно.

На следующее утро мне позвонил Дэвид, изрыгающий пустые угрозы. Он даже попросил маму меня образумить. За завтраком Оливия посетовала на мое дурное воспитание и заявила, что если я не хочу всю жизнь встречаться с барменами, то придется брать уроки этикета. Папа спросил, что я ела в ресторане.

Имя: Гринберг, Зак

Возраст: 29

Занятие: владелец веб-дизайнерской фирмы

Хобби: футбол

Длительность отношений: полтора месяца

Последние слова: «Ты проверила кредитную историю моего брата?!»

Именно из-за своей профессии, а не вопреки ей, я всегда относилась к личной жизни окружающих с глубоким почтением – когда это не касалось работы. То было раньше. До Бывшего № 6, то бишь пока моя любопытная мама не поведала мне о тайнах, которые любой женщине полагается раскрывать самостоятельно. После этого я стала сомневаться в своих способностях и неустанно спрашивала себя: неужели пятнадцать лет работы в сыскном агентстве ничему меня не научили?

Три недели спустя мне позвонила Петра – к ней пришел новый клиент, с которым я была просто обязана познакомиться. Последние пять лет моя подруга работала стилистом в модном салоне красоты на Лоуэр Хейт. Я никогда не думала, что учеба в школе красоты может однажды обернуться заработком в шестизначных цифрах, но с Петрой именно так и произошло. Владея ножницами и приятной наружностью, она привлекала всех богатеньких метросексуалов Сан-Франциско и получала больше ста баксов за стрижку. Ее постоянные клиенты были сплошь мужского пола и ценили в ней не только мастерство парикмахера. «Мои кожаные брюки окупились», – любила повторять она. Точнее, кожаные брюки купили ей квартиру.

Последнее время Петра старательно подыскивала для меня достойного парня. Ну или хотя бы не извращенца. И вот в один прекрасный день она знакомится с Заком Гринбергом. Зак пришел в их салон красоты во время неожиданного перерыва на работе. Он был вежлив, разговаривал тихо и регулярно пользовался кондиционером для волос.

Петра, не подозревая, что я могу сделать со столь важной информацией, дала мне его адрес и дату рождения. Благодаря этому я получила номер его социальной страховки, кредитную историю, криминальное досье (по штату Калифорния) и полный список недвижимости. На бумагах Зак Гринберг был чист и внушителен. Тогда я проверила прошлое его родителей, двух братьев и сестер – просто образцовая семейка из какой-нибудь комедии 50-х (за исключением младшего отпрыска, который в 1996-м объявил себя банкротом). Однако на свидание с Заком я согласилась, только узнав, что у него нет телевизора. Логика проста: нет ТВ = нет порнографии. Конечно, у него могла быть большая коллекция журналов или интернет-зависимость, но настоящий порноголик не обойдется без фильмов.

Первые свидания с Заком были скучноваты: он рассказывал то, что я и так знала. Его родители владеют пекарней, сестра – домохозяйка с ребенком в возрасте одного года восемь месяцев (беременная). У старшего брата успешный семейный бизнес, ресторан в Орегоне. У младшего брата – неуспешный бизнес, книжный магазин в Портленде. Словом, все говорило об одном: Бывший парень № 7 – настоящий бойскаут в длинной череде бойскаутов (один из которых, правда, обанкротился). Мне была в новинку эта правильность: Зак даже в часы, когда на спиртное скидки, покупал слабоалкогольные коктейли.

В первое наше свидание мы пошли в кино на фильм 40-го года «Филадельфийская история», потом пили капуччино и гуляли по Долорес-парку, где группа подростков хотела продать нам наркотики. Зак вежливо ответил: «Нет, спасибо», как будто ему предлагали лимонад. Второе свидание прошло за игровыми автоматами, мороженым и недолгим уроком игры в футбол, после которого Зак очутился на моем диване, прижимая лед к ушибленной ноге. Я извинялась как сумасшедшая. Наш роман продолжался в том же утопическом русле, пока я случайно не упомянула банкротство его младшего брата. Зак никогда мне о нем не рассказывал.

Петра заявила, что больше не станет мне помогать, пока я «не научусь использовать свою силу во благо». Мама, которая успела познакомиться с Заком и уже мечтала о свадьбе, не разговаривала со мной три дня. Папа предложил обратиться в бюро знакомств и долго смеялся над своей тупой шуткой. Я (весьма грубо) отказалась.

Прошлой осенью Рэй должна была написать традиционное сочинение на тему «Как я провела лето». Вместо него она сдала учительнице английского копию отчета о слежке, в котором замазала всю конфиденциальную информацию. Проверив ее домашнее задание, миссис Клайд в тот же день пригласила родителей к себе и предложила на следующее лето отвезти ребенка в детский лагерь.

Весной (Рэй уже было тринадцать) миссис Клайд снова позвала родителей на разговор и повторила просьбу, вложив в нее весь свой учительский авторитет. Мама пообещала записать дочь в бассейн или на танцевальные курсы, но учительница твердо стояла на своем: Рэй, видите ли, необходимо общаться со сверстниками и вести образ жизни, подобающий девочке ее возраста. Мама уступила. Все _{лагерные дела} (слово произносилось шепотом) велись тайно. Оливия втихомолку выбрала место, заплатила за обучение и приобрела необходимые вещи. Они с отцом решили сообщить Рэй о ее планах на лето за неделю до отъезда.

Мама «обрадовала» сестру в субботу ровно в 7.15 утра. В это время столь необходимый мне сон был безжалостно прерван воем, достойным любой греческой трагедии. Рэй отчаянно вопила все утро, а потом начала обзванивать родственников, уговаривая их вступить в антилагерную коалицию. Даже хотела обратиться в общество защиты детей.

Разумеется, в один прекрасный момент она призвала на помощь меня. Я ответила: «Дэвид был в летнем лагере. Я была в летнем лагере. Чем ты лучше?» Тогда она напомнила, что я поехала в лагерь по распоряжению судьи.[5]

Мама вручила Рэй коробку шоколадных хлопьев и отправила в комнату – переваривать новости. Меня она послала в магазин за сладкими взятками. Пока я стояла у кассы и думала, что выбрать – разрекламированное печенье или обыкновенное, – у меня зазвонил мобильник.

– Алло?

– Иззи, это Майло из «Философского клуба».

– Что случилось?

– Ничего страшного, но твоя сестра сидит в моем баре и не желает уходить. Забери ее, пожалуйста.

– Моя сестра?

– Да. Рэй, верно?

– Сейчас буду.

Через двадцать минут я приехала в бар и немного постояла в холле, слушая удрученное нытье Рэй. Она жаловалась Майло:

– У меня средняя оценка за год – «четверка» с минусом. Понимаешь, не то что у некоторых – «пять» по физкультуре и «три» по математике. «Четверки» по всем предметам! Я сказала, что готова на переговоры. Согласна на любые их условия. Лишь бы не в лагерь. Даже предложила посредника для переговоров. Бесполезно. Они ни капельки не передумали.

Я постучала Рэй по плечу:

– Пошли, нам пора.

– Я еще пью, – холодно ответила та. Я посмотрела на напиток янтарного цвета и уставилась на Майло.

– Имбирный лимонад, – сказал он, прочитав мои мысли.

Я взяла ее стакан и залпом выпила.

– Вот теперь можно идти. – Схватила ее за шиворот и потащила к выходу.

В машине Рэй вдруг замолчала – безутешно и жалобно.

– Я еду в лагерь, да?

– Да.

– И ничего не поделаешь?

– Нет.

Рэй смирилась с судьбой, чем сразу вызвала мои подозрения. За неделю она не сказала ни слова против. По дороге в лагерь «Виннеманча» она беззаботно болтала о всякой ерунде. Мама с детства учила Рэй мудро оценивать предстоящие битвы и врагов. Вскоре мы поймем, что она усвоила этот урок даже слишком хорошо.