Субботний вечер, конец Скрабз-лейн, каких-то пятьдесят метров до дверей церкви святого Михаила, где начиналась служба… Безумие, притянутое за уши безумие, но, с другой стороны, эта история была пропитана безумием с самого начала. Деннис Пис сорвал обряд вызова демона. Асмодея… Сатанисты собирались скормить ему душу и тело Эбби, но не рассчитывали, что вмешается ее отец, и вместо палки вставит им в колеса штурмовую винтовку. Надеялись на душу и тело, а получили лишь одно из двух.

А Асмодей?

Асмодей снова застрял меж двух огней. Одна нога в душе Рафи, вторая — в душе Эбби. Вот что тормозило машину Писа, когда он спасался от погони! В золотом медальоне таился не один дух, а сразу два: золотая рыбка и безжалостная косатка. И так до тех пор, пока он не свернул за угол и не выехал на Дюкейн-роуд… Что случилось потом? Пожалуй, могу догадаться…

Если вместе с отцом и дочерью от погони спасалась какая-то часть Асмодея, прилепившись к Эбби или летя за ней через лондонскую ночь, словно воздушный змей без хвоста и веревочки, то когда они свернули за угол, ему пришлось последовать их примеру. Свернул Асмодей медленнее, не так ловко, как они, не вписался в вираж и… И вполне мог оказаться у юго-западной оконечности церкви святого Михаила.

Пис протащил Асмодея через святую землю в тот самый момент, когда в храме шла служба. «Воспойте Господу новую песнь, ибо Он сотворил чудеса…» Для демона это словно пройти через заграждение из колючей проволоки. Неудивительно, что Рафи кричал, неудивительно, что бился и ранил людей: внутри него бушевал настоящий ад.

В конце концов, Асмодей все-таки запутался в колючей проволоке: попал в капкан церковных стен, угодил в сети любимого псалма Сьюзен Бук. Связь с Эбби оборвалась, Пис погнал через лондонскую ночь, а невидимый бесформенный хищник из ада остался в недрах церкви святого Михаила, словно окаменевший комар в куске янтаря.

Вот только Асмодей и не думал каменеть. Его злая коварная воля черным дождем пролилась на головы прихожан и покрыла скверной их души.

Очередные жертвы военных действий. Невинные, как бедная Эбби. Как Рафи…

Усилием воли вернув мысли к настоящему, я стал вспоминать, о чем говорил Пис.

— Но почему, почему ты пришел именно сюда? — вопрошал я. — Что здесь такого особенного?

— Естественные бастионы. — Несмотря на слабость, голос Денниса звучал несколько самодовольно. — Воздух и землю ты наверняка видел, ну, снаружи? С водой все куда оригинальнее. У стен двойная кирпичная кладка, а полости между слоями выстланы свинцом. По плану они заполняются водопроводной водой, а специальный насос обеспечивает непрерывную циркуляцию. Увы, сейчас в кладке множество дыр, а значит, и течей. Но, едва почувствовав, что ты тянешься к Эбби, я каждый раз включал насос и воздвигал между вами водяную стену. Кстати, однажды я как следует дал тебе по рукам!

— Да, помню, — мрачновато отозвался я.

— Вор вором губится, — слабо рассмеялся Деннис. — Но это возможно, лишь если твой «охотник» ловчее «добычи».

— И все-таки я здесь, — напомнил я.

— Кто-то меня продал, только поэтому. Сам бы ты ни за что нас не нашел!

Лучше промолчать… Спорить с Писом бесполезно: все равно не переспоришь! К тому же мне послышалось, что где-то хлопнула дверца. Похоже, далеко, у самой кольцевой: звук был едва различимым. Однако Деннис никак не отреагировал, значит, я, наверное, ошибся.

— Я разбужу Эбби, — сказал он. — Или тебя интересует что-то еще?

— Нет, спасибо. На мою долю страшилок перед сном хватит.

Отвернувшись, я подошел к двери и выглянул на улицу. Освещенный мрачным светом луны пейзаж казался неподвижным, а за спиной слышался лишь негромкий шелест карт, которые Деннис раскладывал на бетонном полу. Воровато глянув через плечо, я увидел: Эбби стоит рядом с ним, будто никуда и не уходила.

«Что ж, — нехотя признал я, — он действительно очень ловок». Отец и дочь разговаривали вполголоса, и перебивать их не хотелось.

Вместо этого я шагнул в темноту. Если бы я курил, то чиркнул бы зажигалкой; если бы Деннис не выпил весь бренди — сделал бы пару глотков из фляги. А так оставалось только ждать. Похоже, с хлопаньем дверцы я действительно ошибся, потому что никаких шевелений не наблюдалось.

Доктору Айболиту пора бы уже приехать! Теряя терпение, я вытащил из кармана сотовый: надо позвонить Пен, пусть его поторопит! Только тогда я и заметил четыре уведомления о пропущенных вызовах и все с одного номера — от Никки Хита.

В первый и второй разы он просто повесил трубку, а на третий оставил сообщение, которое я и решил прослушать.

«Кастор, тут творится какая-то ерунда, — звенящим от напряжения голосом начал Никки. На заднем плане раздался скрип: он что-то двигал по полу. — У кинотеатра целая команда. Они приехали на четырех машинах и оцепили здание. Явно кого-то поджидают… Не нравится мне это, черт подери! Если дело в твоем гребаном заказе, приезжай и разбирайся с ними сам, ладно? Перезвони мне… Кастор, мать твою, перезвони! Немедленно!»

Чувствуя, что в горле стало суше, чем в пустыне Сахаре, я переключился на последнее сообщение.

— Кастор, здесь штурм, осада! — Теперь Никки орал, а ведь наполнить воздухом неработающие легкие ему ой как непросто. — Они стреляли в мои камеры! Вырубили чертовы камеры! Я теперь слепой, понимаешь, слепой! Они могут стоять прямо за дверью, и я не… Проклятие!

Раздался щелчок, а затем противный писк, означающий «сообщение окончено». Трясущимися руками я набрал номер Никки. Тишина… Десять секунд, двадцать… ничего, мертвая тишина. Беззвучно выругавшись, я прервал вызов и начал набирать снова, но успел лишь набрать код Уолтемстоу, как с короткой тропинки, ведущей от кольцевой, послышались шаги.

Я повернулся на звук, и секундой позже из ночного мрака вынырнула фигура, спешившая по узенькому перешейку к подъездной аллее.

— Сюда, доктор Форстер, сюда! — позвал я, и он выступил на освещенный участок.

Впившись глазами в его лицо, я на секунду оказался в полной прострации, а потом сердце подпрыгнуло, словно воздушный гимнаст на батуте. Я никогда раньше не встречался с доктором Диланом Форстером, но его лицо уже видел. Видел всего три дня назад в собственном офисе, когда он представился Стивеном Торрингтоном. Сейчас же с помощью элементарного логического вывода я догадался: оба этих имени — творческие псевдонимы, а настоящее звучит совершенно иначе. Еще догадался, почему он прислал друга, когда я потерял сознание в доме Пен: в тот момент раскрывать карты было еще рано.

Я с тоской подумал о пистолете Денниса — увы, «глок» остался на бетонном полу «Золотого пламени». Хотя даже сумей я до него добраться, что толку? Этот ублюдок разыграл все, как по нотам, а в руке у него холодно поблескивал ствол, направленный мне в грудь.

— Эй, следите за пушкой, она и выстрелить может! — воскликнул я. Следовало как-то его отвлечь, выиграть немного времени, чтобы придумать, как обмануть, обезоружить, обезглавить…

Самозванец покачал головой.

— Нет, пока не выстрелит, — спокойно, чуть ли не апатично проговорил он. Удивительно, что Пен никогда не упоминала его мягкий, с проглатыванием гласных, американский акцент. Скривившая тонкие губы ухмылка подтвердила мою догадку.

— Вы — Антон Фанке!

Он отвесил издевательский поклон, восторгаясь запоздалым прорывом моей интуитивной логики.

— Догадайся вы три дня назад, — с тончайшим налетом презрения начал он, — сразили бы меня наповал. Обыщите его!

Последняя фраза была адресована не мне, а в густую тень у одной из стен «Золотого пламени». Трое мужчин, до этого, по всей видимости, стоявших неподвижно, выступили из темноты, окружили меня и обыскали с неимоверной тщательностью. Моим представлениям о сатанистах они совершенно не соответствовали. Скорее они соответствовали моим представлениям об агентах ФБР. Один из них сжимал короткоствольный пистолет, который тут же приставил мне к затылку.

Его товарищи чуть ли не синхронно ощупали правые и левые карманы и в результате обнаружили кинжал и вистл соответственно. Находки они с благоговейным трепетом поднесли Фанке.