Не обрывая лекцию ни на секунду, Баскиат прошла мимо, вынуждая меня следовать за ней. Моральное подавление и запугивание при помощи фактов, цифр и невербальных средств — стандартный коповский прием. Я, конечно, слушал, но где-то в глубине сознания прокручивал страшный вопрос, причем делал это практически в такт с огненной пульсацией висков и затылка: что — или кто — находился — в центре — круга?

— Перезарядить винтовку он стопроцентно не успевал, — продолжала Баскиат тоном, каким учитель математики велит: «Определите величину угла».

При невозмутимо-спокойном голосе на лице появилось если не волнение, то по крайней мере оживление. Понятно, свою работу она любит. А вдруг… вдруг для молодой амбициозной девушки подобное дело — шанс совершить карьерный прорыв?

— Как минимум шесть патронов стрелок израсходовал, так сказать, на эффектный выход. Если он явился с полной обоймой, значит, после первого этапа осталось около двадцати патронов. Организуй чернокнижники контратаку, что они, собственно, и сделали, ему бы не поздоровилось. Можно было, переключившись в автоматический режим, выстрелить очередью и рассеять толпу, но времени катастрофически не хватало, и опять-таки, уцелевшие после первого залпа бросились бы на него, и вскоре отбиваться пришлось бы голыми руками.

Баскиат разглядывала пол, словно именно там под защитным покрытием скрывалась хроника страшной бойни.

— Вероятно, стрелок думал, чернокнижники бросятся врассыпную. Или удивился, что они не поняли его намерений. Сам он точно не испугался, потому как вот, даже сделал навстречу им один, два, три шага. — Баскиат показала на потертость между двумя пластиковыми ярлычками. — Вон там он остановился. А потом устроил нечто странное.

— Выстрелил в пол, — проговорил я.

В горле пересохло, и голос стал похож на воронье карканье.

Детектив-сержант с любопытством на меня посмотрела.

— Да, именно, — сказала она, кивком подтверждая мою правоту. — Так он и поступил. Мистер Кастор, объясните, зачем?

Пришлось уклончиво пожать плечами. Ответ я, конечно, знал, но еще надеялся, что ошибаюсь.

— В качестве предупреждения?

— После того, как стрелял людям в спину? Не думаю.

Ладно, какого черта! Раз она так настойчиво дергает за язык…

— Круг, — устало проговорил я, — он пробил дыру в круге.

— Вот я и интересуюсь почему, — не унималась Баскиат. — А вам причина известна?

— Полагаю, да, — ответил я, как можно спокойнее встречая ее взгляд. — Но, может, для начала объяснить, зачем я здесь? Очень хотелось бы выяснить!

Челюсть Баскиат напряглась так, что на секунду прорисовались все мышцы лица и шеи.

— Удивительно, что вы спросили. — В голосе ясно слышались злость и презрение. — Вы же один из регулярных информаторов детектив-сержанта Колдвуда, по крайней мере он так утверждает. Он ведь частенько использует вас в подобных ситуациях, верно? Вы объясняете, где умер интересующий его человек, когда, при каких обстоятельствах и чем занимается после смерти.

— Ага, — кивнул я. — Ну так как, детектив, проведем спиритический сеанс?

— Только не сейчас, мистер Кастор, давайте с этим повременим. Сейчас мне нужен ответ. Откуда вам известно, что Эбби Торрингтон мертва?

Вот, вот оно! Под ложечкой образовалась сосущая воронка, сейчас Баскиат заполнит ее и разрешит мои сомнения.

— Я специалист по изгнанию нечисти.

— Значит, «ни одна из малых птиц не упадет на землю без воли Отца вашего?» — ехидно осведомилась она, не зная, что дословно повторяет вопрос, заданный мной Гвиллему. — Вы следите за всеми умершими? Тогда как дела у моего дедушки? Во время последнего спиритического сеанса он был в порядке, но вдруг у вас есть новости?

Съежившись под свирепым взглядом, я лихорадочно подбирал ответ, но тут подошел детектив-констебль Филдс и, даже не взглянув на меня, протянул Баскиат записку. Расправив листочек, детектив-сержант пробежала ее глазами и, коротко кивнув, вернула. Филдс поспешно ретировался.

— Два дня назад ко мне в офис явились мужчина и женщина, — начал я, когда Баскиат снова удостоила меня вниманием. — Представились родителями Эбби и попросили ее найти.

— В смысле найти тело? — В голосе детектива звучал скептицизм.

— Нет, ее призрак.

Похоже, такой вариант нравился Баскиат ничуть не больше, но прежде чем она смогла ответить, я поднял руки в знак капитуляции.

— Сержант, скажите, это Эбби Торрингтон умерла в центре круга?

— Да, — холодно ответила Баскиат, — свихнувшиеся ублюдки, возомнившие себя магами и ведьмами, вонзили ей нож прямо в сердце. — Она подошла ко мне вплотную, поэтому следующую фразу слышал только я: — Тело девочки сейчас в морге, и, не сомневайтесь, мы под микроскопом его изучим. Если окажется, что вы, Кастор, участвовали в этом убийстве, ничто на свете не помешает мне оторвать вам яйца. Пока истекаете кровью, как раз успею зачитать ваши права.

Сосущая воронка заполнилась, но, вопреки моим ожиданиям, не печалью о маленькой Эбби, безжалостно заколотой сатанистами, а праведным гневом.

— Позвольте мне исследовать место преступления, — попросил я, сдерживая целую лавину других, более выразительных слов, которые буквально рвались на свободу.

— Друг мой, вы бредите! — качая головой, прорычала Баскиат. — Боюсь, я с самого начала не совсем верно обрисовала ситуацию… Так или иначе, вы здесь в качестве подозреваемого. Я попросила Колдвуда вас привезти, надеясь: вы расколетесь и сэкономите нам силы и время. Этого не произошло, значит, придется работать с уликами. Вас не тащат в участок и не допрашивают с пристрастием лишь благодаря поручительству Колдвуда. Нет, даже не так: потому что вы числитесь у него официальным информатором-консультантом, что обязывает меня оформить внутренний запрос, прежде чем велю Филдсу намотать на кулак ваши кишки.

— Значит, грязную работу за вас делает Филдс? Какая жалость! А я-то надеялся на индивидуальный подход…

Баскиат уже отвернулась, явно собравшись уйти. Молниеносный поворот на сто восемьдесят градусов — и она ударила меня по виску. Истощенный морально и физически, я едва держался на ногах, а тут потерял равновесие и растянулся на полу. Из одного конца зала донесся восхищенный свист, из другого — торопливые шаги. С трудом разлепив веки, я увидел над собой Гари Колдвуда.

— Мистер Кастор поскользнулся на защитном покрытии, — объяснила Баскиат.

— Да, я заметил. По-моему, сейчас он уже к нему привык и больше не упадет.

— Ну, если не станет далеко от меня отходить, можно не беспокоиться, — пообещала Баскиат и склонилась к моему уху. — Филдса я использую только на подготовительном этапе. Детали всегда дорабатываю сама.

Она ушла, а Колдвуд помог мне вернуться в вертикальное положение, ну, или максимально близкое к нему.

— Пошли, отведу на свежий воздух, — прошептал он.

Из зала — в фойе — на улицу. Прислонившись к кирпичной стене, я почувствовал, как перед глазами все кружится.

— Насчет детей у нее бзик. Каждый случай надругательства над ребенком через себя пропускает! Помню, в Кингстоне мы занимались одним педофилом: он успел отмотать срок за изнасилование мальчика, а потом снова взялся за старое. Так вот, во время допроса, который проводила Баскиат, он в собственном доме упал с лестницы, сломал руку и повредил позвоночник, да так, что вряд ли оправится. Баскиат обвинила его в нападении: мол, педик бросился на нее, а потом слетел по ступенькам, когда она применила какой-то дзюдоистский захват. Шито белыми нитками, но кого это волнует?

Я ничего не ответил. Все случившееся я тоже пропускал через себя, но ведь это еще не повод брызгать слюной и давать мстительные клятвы в присутствии служащего полиции! У них для своих одна мораль, для остальных — другая.

— Фикс, найди себе адвоката, — безнадежным голосом посоветовал Колдвуд. — Кого-нибудь поопытнее. Рано или поздно тебя вызовут на официальный допрос, возможно, даже арестуют, а какой-нибудь зеленый юнец даже на ровном месте дров наломает.