— А мак?

— Мак она потеряла.

Керри это уже не удивило.

Хизер явилась к Динни пошатываясь. Стоило посмотреть, как она, до изумления пьяная, залезала в окно: на пожарную лестницу вскарабкаться сумела только с четвертой попытки и потом еще долго взбиралась на подоконник.

Динни смотрел телевизор. Хизер нетвердой походкой приблизилась к нему и с чувством хлопнула по плечу.

— Привет, Динни, старина, — восторженно произнесла она. — Эти итальянцы умеют развлечь девушку! А у вас с Керри как все прошло?

Динни, похоже, вжался в стул и ничего не ответил.

— А?

— Она рассердилась и ушла. Думаю, больше она со мной встречаться не станет.

Хизер стояла, как громом пораженная.

— Но все же было так прекрасно! Что произошло?

Феечке не сразу удалось вытянуть из него подробности. Оказалось, по версии Керри, Мораг с Хизер не хотят расстаться с кусочками знамени из-за того, что укрывались ими в свою первую ночь любви.

История получилась такой трогательной, что у Керри на глазах выступили слезы. К сожалению, Динни в ответ откинул голову и звучно расхохотался, после чего заявил, что всегда подозревал: эти чертовы феи — лесбы-извращенки, и неудивительно, что их выгнали из Шотландии. Наверняка и из Америки выпрут.

— И это, похоже, ее расстроило.

Хизер изрыгнула на Динни могучий поток брани, понося его за то, что надругался над чувствами Керри.

— Вот теперь ты поистине проебал все на свете. Спокойной ночи.

Проснулась Хизер в жутком похмелье. Она попыталась подняться, но ей удалось лишь встать на четвереньки.

— У меня голова размером, кажется, с целый теннисный мяч, — простонала она и медленно поползла по коврику в ванную, волоча поникшие крылья. Решено, вина она больше в рот не возьмет — только виски.

Динни разбудили стоны, перемежавшиеся бульканьем.

— Доброе утро, Динни, — произнесла Хизер, ползком возвратившись в комнату. — Меня стошнило в твоем душе.

— Ты, надеюсь, все убрала?

— У меня не было сил дотянуться до крана. Ничего страшного, наверняка для людей фейская рвота пахнет чудесно. Свари-ка мне кофе.

Настроение у феи чертополоха было дрянное по двум причинам: во-первых, из-за ужасного похмелья, а во-вторых, из-за того, какой вид имела ее прическа.

— Здесь ужасно грязный воздух! Я от него плохо выгляжу.

— Может, не надо приползать домой на карачках по сточной канаве?

Хизер велела ему заткнуться.

— Чтобы придумать, как вернуть тебе расположение Керри, мне придется как следует сосредоточиться. Имей в виду, что задача эта не из легких даже для такого опытного специалиста, как я. Ты не только оскорбил ее подругу Мораг, ты оскорбил всех знакомых Керри лесбиянок, назвав их извращенками. Хуже того, ты посмеялся над ее сентиментальностью. А самое плохое то, что ты показал свое истинное лицо, и где гарантии, резонно подумает любая девушка, что это не случится снова… Я должна как следует сосредоточиться. Иными словами, держи свой огромный рот закрытым до самого обеда и не приставай ко мне.

Элис и Элрик плечо к плечу сражались с королевскими наемниками. Они оба владели хитроумной техникой боя двумя мечами и могли противостоять даже опытным противникам, но врагов было существенно больше, и мятежникам приходилось туго.

Их накрыли, когда они совершали набег на скотоводческое хозяйство, и теперь мятежники пытались уйти в относительное укрытие замка Тинтагель.

Элрик рубанул своего противника с плеча, и тому пришлось отступить.

— Я не умру, пока не сорву поцелуя с губ Марион, — простонал Элрик, тяжело дыша.

— Ради богини, — возмутилась Элис, — прекрати болтать об этой кукле и сосредоточься на бое, а я пока наведу туман.

Элрик вместе с товарищами окружили Элис, чтобы заслонить ее, пока она будет вызывать туман для прикрытия их отступления.

В Центральном парке жизнь протекала гораздо более мирно с тех пор, как Браннок наладил отношения с ганскими феями. Ему удалось объяснить, кем были он и его друзья, откуда они явились и почему, а также извиниться за все былые недоразумения.

Ганские феи со свойственным их народу великодушием приняли все объяснения и извинения, и теперь троим английским феям и двоим ирландским дозволялось свободно приходить и уходить по собственному желанию. Мейв, Падриг, Лепесток и Тюльпанка стали частыми гостями Гарлема. Браннок тоже иногда захаживал, но большего всего он любил проводить время в кустах со своей новой подружкой Окарко, феей, наделенной черной кожей, черными крыльями, черными глазами и чудесным даром утешать одинокого путника.

Все были рады, за исключением Окейли, старейшины племени. Ей не нравилось, чем пахнет воздух. Откуда-то издалека приближался очень странный запах. Какой-то легкий ветерок с запада не давал ей покоя. Хотя они легко расправились с наемниками, Окейли чуяла, что беды их на этом не кончатся.

Она поделилась дурными предчувствиями с парковыми феями и попросила их рассказать как можно больше о корнуоллском короле Тале.

— Как вы думаете, он может на нас напасть?

Точно этого никто не знал, но казалось возможным. Его маг, или главный инженер, как он теперь любил себя называть, мог навести через океан сколько угодно лунных радуг — хватило бы на целую армию.

Ганских фей было сто пятьдесят. Такого масштабного нашествия им не отразить.

— А итальянцы и китайцы?

Окейли призналась, что ей неизвестно их количество, но вряд ли другие племена значительно превышают в размерах ее племя. Жизнь в парках не способствовала росту фейского населения, ведь особенно расселяться было некуда.

— Не представляю, где нам найти столько же воинов, сколько, по вашим словам, есть у Талы.

Они попытались вообразить, что в Центральном парке высаживается все английское войско. Перспектива была безрадостной.

— Что ж, — сказала Окейли, — надо решить, что делать, если они действительно на нас нападут. Быть может, нам просто следует бежать. Неплохо бы узнать, что по этому поводу думают другие нью-йоркские феи. Мы, правда, раньше не общались, но теперь я приняла решение пойти к ним и поговорить.

— Странно, — заметил Падриг. — Феи приезжали сюда вместе с людьми из Ганы, Китая и Италии, но похоже, из Ирландии нет никого. Ведь в Нью-Йорке много ирландцев, я точно знаю. Почему, интересно, с ними не приплыли их феи?

— Может, не смогли оставить прекрасные зеленые поля и леса? — предположила Мейв.

— Или, может, так напились, что не смогли забраться на корабль? — предположил Браннок.

— Что ты сказал? — воинственно переспросила Мейв. Если бы не Окейли, эта перепалка бы переросла в крупную ссору. У нее была такая сильная и успокаивающая аура, что выйти из себя в ее присутствии было просто невозможно.

Окейли отправилась готовиться к путешествию на юг — в китайский и итальянский кварталы. Мейв же, недовольная замечанием Браннока, заявила, что пойдет искать ирландских фей.

— Если здесь обнаружатся другие О'Брайены, корнуоллская армия нам не страшна.

Целый день Хизер ворчала на Динни и пыталась изобрести какой-нибудь способ вернуть ему расположение Керри. Когда он заиграл на скрипке, Хизер обругала его неумелые попытки и заявила, что Мораг права: он позорит весь Макинтошский клан, и что если это «Дьявол в гостях у портных», то она тогда — котелок каши.

Когда Динни принялся слушать кассету «Бэд Брэйнз»[26], она сказала, что если ему эта музыка не нравится, то значит, у него на нее просто мозгов не хватает, и пусть он лучше сидит и упражняется на скрипке.

В общем, день был напряженный. Хизер включила было бейсбол, но тут же в раздражении выключила, потому что менеджер «Янки» сделал только хуже своей команде, вступив в ожесточенный спор с арбитром. Она со стоном пожаловалась, что нигде не найти ни капли настоящего солодового виски и чуть не обвинила в производстве «Джека Дэниэлса» лично Динни.