– Клянусь, я только оказал гостеприимство этой красавице.

– Гостеприимство не дается даром, да еще хорошеньким женщинам.

– Нет, мессиры, – продолжал старик еще веселее, – я не намерен ссориться с моим могущественным другом и покровителем.

– Назовите этого таинственного друга.

– Это мой соотечественник, знаменитый Перолио. Его служитель Фрокар привел мне эту девушку с просьбой дать ей убежище на несколько дней, и я сам не знаю кто она и откуда.

Вероятно, вино и красота Жуаниты развязали язык осторожного Берлоти, потому что он обещал Фрокару не говорить никому ни слова о пленнице. В эту минуту вошел офицер и доложил ван Нивельду, что на кладбище поймали молодого человека, который хотел бежать из селения и не отвечает на вопросы.

– Вероятно, это тот самый, который покушался убить начальника Черной Шайки, – прибавил офицер.

– Свяжите его покрепче и завтра по утру сведите к Перолио. Пусть он сам повесит его.

Говоря это, ван Нивельд сожалел в душе, что убийца был неловок и не успел зарезать итальянца, которого все ненавидели.

Через несколько минут Жуанита с ее товарищами простились с гостями, и старик опять приглашал цыганку навестить его в Утрехте.

Проходя по нижней зале, где стояла стража, Жуанита увидела в углу связанного Франка, бледного и окровавленного. Она узнала того, кто спас ее от грубых солдат и кого она потом спасла от Фрокара. Черты молодого человека врезались в память плясуньи, но Франк почти забыл о цыганке.

Припомнив слова ван Нивельда, Жуанита поняла, какая участь ожидает Франка, и в голове ее мелькнула мысль спасти его еще раз. Она развязно подбежала к офицеру и сказала ему твердым голосом:

– За что это, мессир, вы обижаете этого бедняка? Он привез нас сюда на телеге.

– Этот разбойник приехал с вами, моя красавица? – спросил лейтенант Йост, любуясь цыганкой.

– Он совсем не разбойник, а честный малый, – возразила девушка еще смелее. – Он всегда нас провожает из Утрехта; неправда ли, друзья мои? – прибавила она, обращаясь к товарищам.

– Правда! Правда! – закричали цыгане, понимая в чем дело, и соглашаясь со своей любимицей.

– Да вы его ранили! – вскричала Жуанита жалобно, увидев кровь на одежде Франка. – Какие вы злые.

Франк не знал, что подумать о девушке, принимавшей его за другого, но офицер возразил недоверчиво:

– А зачем он старался убежать из селения, зачем не отвечал, когда его спрашивали?

– По очень простой причине. Он глух и пошел за нашей телегой, которую мы оставили за кладбищем. Погодите, я поговорю с ним.

И нагнувшись к Франку, она прокричала ему на ухо:

– Зачем ты не подождал нас, Тоби, и куда ты хотел идти?

– Я хотел посмотреть нашу лошадь, – отвечал Франк, поняв, что хорошенькая цыганка хочет его спасти.

– Снимите же с него веревку, мессир, – хлопотала девушка. – Нам пора ехать.

– Погоди, моя красоточка, – сказал Йост. – Мне приказано доставить этого молодца начальнику Черной Шайки.

– Да ведь он не преступник, вы теперь уверены в этом…

– И все-таки я не смею…

– Ну, так вы сейчас получите приказание, – сказала Жуанита и смело вернулась в залу пира.

Лейтенант последовал за ней.

– Мессиры, – проговорила она ласковым голосом, обращаясь к ван Нивельду и ван Рюису. – Ваши храбрые воины ошиблись. Они взяли и ранили бедного крестьянина, который привез нас сюда в своей телеге. Прикажите, чтобы его отпустили, и чтобы он довез нас до Утрехта.

– Спрашивай об этом не у нас, а у оруженосца мессира Перолио, – сказал ван Нивельд, показывая на Видаля, который был прислан с известием, что начальник Черной Шайки отправляется поутру в Утрехт и сдает начальство ван Нивельду.

Жуанита задрожала, Франк должен был погибнуть.

– Что такое? – спросил Видаль Йоста. – Вы поймали кого-то?

– Да, какого-то дурака, и думали, что он убийца.

– Наш Тоби убийца! – вскричала цыганка, заливаясь веселым смехом, хотя сердце ее сжималось от ужаса. – Да он такой трус, что не убьет и цыпленка. Мессир оруженосец, – прибавила она, обращаясь к Видалю. – Помните, три дня тому назад, вы встретили всю нашу труппу на дороге в Утрехт? Я не забыла этого… и, кажется, вы тоже удостоили меня вашим вниманием. Наш Тоби правил тогда лошадью.

Видалю было очень лестно, что такая красавица заметила его, однако он отвечал:

– За что же арестовали Тоби? Верно подозревали его…

– Он не отвечал на оклик часового, – сказал Йост.

– Разве глухой может отвечать вам? – вскричала девушка, смеясь. – Разве глухота преступление?

– Нет, красотка, – возразил ван Рюис, – и если ты отвечаешь за нравственность своего кучера…

– Отвечаю головой! – вскричала цыганка, обводя огненными взглядами все собрание.

– Ого! Это такой драгоценный залог, – заметил ван Нивельд.

– Я тоже верю тебе, цыганочка, – сказал Видаль, – только подожди немного. Я передам мои поручения мессиру начальнику, а потом пойду с тобой и посмотрю на Тоби.

– Что на него смотреть! – вскричала девушка, бледнея. – Ведь вы его видели третьего дня, вы даже улыбнулись, посмотрев на его доброе лицо.

– Ты хочешь сказать – глупое.

– Действительно, – заметил Йост, – молодец должен быть глуп. Никто не добился от него ни слова.

– Как же он может сделать какое-нибудь зло? – продолжала Жуанита. – Нам пора в Утрехт, мессиры, мы не умеем править лошадью, отпустите Тоби.

– Пусть он идет, – сказал Видаль любезно.

– Благодарю, – проговорила цыганка, глядя на него нежно, и хотела уйти.

– Погоди, красавица, – вскричал ван Нивельд. – За твоего неоценимого кучера надобно заплатить выкуп, а то мы его не выпустим.

– Выкуп? – повторила девушка и открыла своей мешочек с деньгами.

– Ты должна перецеловать всех нас.

– Это очень дорого, – сказала Жуанита, краснея, – но что делать… я заплачу.

И она с легкостью танцорки обежала вокруг стола и дотронулась губками до щек всех гостей.

На другое утро, чтобы не пропадала веревка, приготовленная для Франка, Перолио приказал повесить двух солдат, стоявших на часах в конюшне и вышедших полакомиться свиньей. Фрокар, для примера, повесил их на колокольне, и вместе с ними поместил и голову свиньи, которую накануне они не успели доесть.

В сказке, придуманной Жуанитой для спасения Франка, была часть правды. Действительно, телега с лошадью ждала их за селением и возничий по имени Гоби, глупый на вид, дожидался их. Это было очень кстати для Франка, Потому что рана его, хотя и легкая, мешала идти пешком.

Молодой человек расположился очень удобно на подушках, принесенных Тоби неизвестно откуда, и Жуанита села возле него, чтобы поддерживать его голову и защищать от толчков.

– Так вы меня не узнали? – спросила она Франка, когда они отъехали немного от Эмна.

Франк признался, что не помнит, где встречался с ней.

– Значит у меня больше памяти, чем у вас, потому что я не забыла услуги, оказанной мне одним купцом, которого звали Франк.

– Теперь я помню! – вскричал молодой человек. – Простите меня, Жуанита, что я забыл ваши черты, но ваше доброе дело хранится в моем сердце!

– А я узнаю вас и через десять лет и готова поручиться, что вас обвиняют напрасно, что вы не убийца.

– Благодарю, милая Жуанита, за ваше мнение обо мне.

– Я уверена, – продолжала девушка с жаром, – что вы не способны убить даже вашего смертельного врага. Я женщина, но понимаю убийство только в случае сильного гнева или ревности. Только подлые люди убивают безоружных… За что вы ненавидите начальника Черной Шайки? Что он вам сделал?

– Он похитил молодую девушку.

– Молодую девушку… которую вы любите? – перебила цыганка дрожащим голосом.

– Да, я люблю ее… как сестру. Мария – невеста моего лучшего друга.

– Благородного ван Шафлера, который был с вами в Утрехте?

– Да.

И Франк рассказал молодой девушке все подробности о похищении девушки и прибавил, что слышал о возвращении Фрокара, только не знает, где скрыта Мария.