Бурные события 90-х годов XVIII в. во Франции, возникновение нового общественно-политического строя оказали глубокое влияние и на вооруженные силы страны. Армия стала строиться на новых принципах. Ее комплектование происходило на основе всеобщей воинской повинности. Воинские подразделения возглавляли одаренные военачальники, выдвинувшиеся благодаря своим талантам, а не из-за знатности происхождения. Новой стала вся военная система. В упорных боях с интервентами за свободу республики родились новые способы ведения боев и войн в целом.

Для старых военных методов были характерны равномерное распределение сил по линии фронта и линейная тактика. Революционная армия стала применять сосредоточение крупных масс войск на главном стратегическом направлении. Они строились в колонны, переходящие в случае необходимости в рассыпной строй, где солдату предоставлялась большая свобода самостоятельных действий. Сначала солдаты наступали в рассыпном строю вместе с артиллерией, расстраивая боевые порядки неприятеля, а затем построенные в колонны войска наносили штыковой удар. Разбитый неприятель всегда преследовался с целью полного разгрома. Обычно это делала конница.

Действия французских войск отличались исключительной решимостью, бурным натиском и смелостью. Кроме того, воинские подразделения были подвижны, не имели обоза, палаток, а порой даже одежды, обуви и продовольствия. Все это французы добывали на захваченных территориях. Соответственно этому воины были очень выносливы, неприхотливы, умели терпеть любые лишения и переносить тяжелейшие трудности. Таким образом, дисциплина и вместе с тем инициатива и творчество, движение, новые тактика и стратегия, неудержимый порыв и энтузиазм, высокие личные качества солдат и офицеров сделали французскую армию сильнейшей в мире.

В бою французы действовали вопреки военным принципам своего времени. Например, они слабо прикрывали свои фланги, не особенно заботились о надежной передаче сообщений, а также о людях. Их излюбленными тактическими приемами были обход, охват и прорыв. Если французы не могли обойти неприятеля и охватить его, ударить во фланг или тыл, они без колебаний шли на прорыв, «в лоб», невзирая на потери. Форсирование рек французы нередко производили днем, под огнем неприятеля, длительные марш-броски совершали порой без обуви и голодными. Солдата воспитывали в убеждении, что он способен на все и не должен иметь никаких привычек. В общем для французского солдата не должно было быть ничего невозможного.

Суворовская военная система, хотя и расходилась в деталях с французской, в сути своей была ей подобна. Она сформировалась задолго до описываемых событий. Ее главным элементом был человек с присущими ему потенциями: физической, моральной, духовной; наиболее типичными чертами — воля, энергия, смелость, быстрота, простота. Методом создания современной армии Суворов считал боевое воспитание и обучение войск. Оно заключалось в воспитании в воинах отваги, упорства, бесстрашия вплоть до исчезновения инстинкта самосохранения и готовности к любым неожиданностям. Так, Суворов учил, что самое надежное средство побеждать заключается в том, чтобы искать победу в гуще вражеских батальонов: решительное наступление и атака, штыковой бой. Отступление он исключал из обучения, считал его деморализующим фактором. В том же духе русский полководец воспитывал в подчиненных умение не бояться за свои фланги и тыл.

Итальянская кампания 1799 г.

Армия того времени была тяжеловесной из-за наличия большого количества обозов и тяжелой ноши солдат. Тем не менее суворовская армия отличалась исключительной по тем временам подвижностью и быстротой. Суворов оставлял обозы позади, облегчал движение бойцов подручными транспортными средствами, а часто просто сам шел впереди в высоком темпе, не думая об отстающих и полагая, что самые выносливые и мужественные дойдут и их будет достаточно для победы. Такое поведение проистекало из основополагающего суворовского принципа: «Одна минута решает исход баталии, один час — успех кампании, один день — судьбу империй». Он любил говорить: «Я действую не часами, а минутами».

Суворов представляет австрийскому императору Францу I русские войска под Веной. Художник И. Саундерс.

Суворов обладал громадной внутренней силой и соответственно волей в достижении целей. Препятствия только увеличивали их; он никогда не признавал непреодолимых трудностей. Вместе с тем большое внимание Александр Васильевич уделял случаю и умел им воспользоваться. Непоколебимая воля, дерзость, абсолютная уверенность в себе и в успехе передавалась подчиненным и психологически цементировала армию.

«Где проходит олень, там пройдет и солдат», — говаривал Суворов. Его солдаты в самом деле летали, как птицы, несмотря на плохие дороги, болота или голод. В бою они «дрались, как отчаянные», как говорил сам фельдмаршал и добавлял: «А нет ничего страшнее отчаянных». По выражению одного иностранца, русские батальоны обладали твердостью и устойчивостью бастионов. Если неприятелю приходилось отступать, суворовские войска преследовали его с неутомимой энергией и добивали. «Кто против меня — тот мертв», — так Суворов формулировал один из своих основных принципов.

Получив императорский рескрипт Суворов занял у старосты 250 рублей на дорогу и отбыл в Петербург. Там он встретился с Павлом I и обсудил предстоящую кампанию. Император предоставил полководцу большие полномочия. Во-первых, ему в подчинение передавались оба русских корпуса, направленных в Австрию. Во-вторых, Суворову пожаловано право свои просьбы об увеличении численности войск направлять прямо царю. Наконец, полководцу была предоставлена большая свобода действий. Говорили, будто Павел I сказал ему: «Веди войну по-своему, как умеешь». Однако еще до появления Суворова в Петербурге царь издал другой высочайший рескрипт — генералу Герману, заместителю Суворова в 1791–1792 гг. В нем Герману предписывалось «вести наблюдение за его, Суворова, предприятиями, которые могли бы повести ко вреду войск и общаго дела…».

Из Петербурга Суворов отправился в столицу Австрии Вену и пробыл там с 14 (25) марта по 24 марта (4 апреля), скрупулезно изучая условия предстоящей кампании. Они сильно отличались от того, с чем сталкивались Суворов и русские войска в прошлых войнах. Театр военных действий представлял собой равнину, ограниченную с севера и запада крутыми склонами Альп, а с юга — Апеннинами. Имелось много рек и речек, садов и виноградников, сильных крепостей и укрепленных населенных пунктов. Это осложняло проведение широких маневренных операций.

Император Франц I назначил Суворова главнокомандующим союзной армией. На аудиенции 23 марта (13 апреля) австрийский монарх вручил ему инструкцию, в которой возложил на Суворова «главное начальство над всеми действиями Моей Итальянской армии, предоставляя вам и все сопряженные с сим почести и полную власть». Правда, при этом Франц I обязал нового главнокомандующего сообщать обо всех своих намерениях. Снабжение войск было возложено на австрийского генерала Меласа.

К тому времени у Суворова уже имелся собственный план ведения войны с французами. Еще в 1798 г. в письме генералу Прево де Люмиану он изложил его в общем виде:

1. Ничего, кроме наступления.

2. Быстрота в походах, стремительность.

3. Не нужно методизма — хороший глазомер.

4. Полная власть командующему.

5. Неприятеля атаковать и бить в поле.

6. Не терять время в осадах…

7. Никогда не разделять сил для охранения разных пунктов…