«Дорогая Алисон!
Без лишних церемоний, ненужных между старыми друзьями, хочу рассказать вам о новостях, разнообразящих нашу жизнь в деревне. Ваши столичные развлечения, конечно, затмевают наши скромные радости, но я надеюсь, вы еще не совсем позабыли нас, равно как и дату события, которого мы все ждем с таким нетерпением. Думаю, пора вам уже собираться в дорогу, если вы хотите еще немного побыть матерью незамужней дочери.
Вследствие этого имею сообщить вам, что приготовления к свадьбе проходят без лишней суеты, все будет подготовлено в срок, и мой внук ждет не дождется, когда назовет себя счастливейшим из смертных и бессмертных тоже, по его собственному выражению. Изрядное количество гостей уже уведомлено о предстоящем торжестве и непременно обещалось быть.
Полли выглядит очаровательно, с наступлением весны она еще похорошела, и Сэмюэльс закончил наконец ее портрет на фоне моего пруда. Из-за картины у нас с Марком вышел спор, никак не можем прийти к согласию, куда бы ее повесить. Марк, впрочем, получил еще миниатюру невесты и должен бы этим удовольствоваться и уступить право решать мне. Но мой внук упрям, как известное животное.
Главная новость в Риверкрофте, впрочем, уже не свадьба Марка и Полли. Старый лорд Дримстоун наконец отдал богу душу, умудрившись начудить и после смерти. Не думайте, будто смерть старого приятеля не огорчает меня, невольно задумаешься, много ли осталось еще на этом свете… Но я твердо намерена дождаться правнуков.
Все ожидали, что наследником Дримстоуна объявят известного вам Стюарта Квинсли, и всеобщее разочарование в этом вопросе повлекло за собой множество споров и пересудов. Почувствовав себя плохо, Дримстоун наконец добрался до бумаг своего отца, которые уже лет тридцать как собирался разобрать. На этот раз он довел дело до конца, так как побоялся, что в них содержатся какие-то важные указания, коих он так и не выполнил. Он не сильно почитал своего папашу – тирана, каких мало бывает на свете, к счастью для их близких, и поэтому, вероятно, ему так долго претила мысль притронуться к этому наследию, состоящему из целой коробки дневников и записей. Но желание предстать перед Господом с чистой совестью пересилило, и месяц кряду Дримстоун изучал эту рухлядь.
По мне, так лучше бы он и не делал этого вовсе. Именно там он почерпнул сведения, повлиявшие на выбор наследника. Не знаю, к чему все это приведет, но нам остается только ждать и надеяться, что он не совершил непоправимую глупость, отдав состояние не в те руки.
Так вот, как выяснилось, предыдущий лорд Дримстоун с помощью каких-то нечистоплотных судейских обошел в процессе наследования одного родственника, присвоив то, что ему не полагалось. Нынешний лорд решил, что этот постыдный факт бросает тень на славное имя Дримстоунов – как будто кто-то, кроме него, об этом знает! Из ныне живущих так уж точно никто бы этого не вспомнил.
И наш друг не придумал ничего лучше, чем оставить почти все свое состояние наследнику этого обделенного господина, кажется, его внуку или уже правнуку. Молодого человека зовут Джеймс Уайтинг, и он действительно очень молод и к тому же из весьма скромной семьи. Недавно умер его отец, а матушка скончалась уже довольно давно, так что юноша остался сиротой. Конечно, в его унылых обстоятельствах любая помощь была бы уместна, но совсем необязательно оставлять ему все. Молодой джентльмен может оказаться не готов к таким переменам в своей жизни, а растранжирить то, что годами собирали Дримстоуны, значит не дать им успокоения на том свете.
Впрочем, лорд Дримстоун все-таки совершил и один разумный поступок – назначил опекуном наследства сына одного своего старого приятеля, майора Генри Дилана, человека несомненно честного и разумного. Вскоре майор с его подопечным приедут, чтобы вступить в свои права, и мы сможем наконец их увидеть.
Как вы понимаете, молодой человек будет лакомым кусочком для наших мамаш, боюсь, его станут буквально раздирать на части. По слухам, мисс Марч уже шьет новые туалеты, и Теодора наверняка будет способствовать устройству своей любимицы. Надеюсь, опекун сумеет защитить юношу от посягательств на его руку и кошелек хотя бы до достижения им возраста двадцати одного года, когда полное право распоряжаться всем переходит к нему. Юноше недавно исполнилось девятнадцать, он только на три месяца старше нашей Дженни.
Миссис Хорсмен сломала лодыжку, слезая с чердачной лестницы, – не иначе как хотела сосчитать гусей мисс Форест. Надо бы, по совести, проявить христианское милосердие, но я уповаю в этом вопросе на Теодору, в отношении миссис Хорсмен моей невестке его хватит на нас двоих. Я же могу с чистой совестью порадоваться, что эта дама какое-то время не будет топтать мои ковры и выносить суждения о том, как правильно жить на свете. К тому же теперь и остальные участницы попечительского совета проводят время у нее, дабы не лишить подругу новостей и пищи для сплетен, что также не может меня не вдохновлять. Теодора либо катается с миссис Бродвик и мисс Марч, либо поправляет подушки миссис Хорсмен, чему несказанно радуемся мы с Марком, да и Сайлас чаще вылезает из своей курительной и даже репетировал перед нами речь, которую собирается произнести на свадьбе.
Теперь, когда я написала обо всем, что хотела сообщить о наших знакомых, можно перейти и к вопросу, касающемуся непосредственно вашей семьи. Известие о предложении, сделанном Дженни, сперва чрезвычайно меня обрадовало, тем более что малышка, похоже, оправилась от перемены чувств моего непутевого внука, но, по здравом размышлении, я припомнила кое-какие факты, о которых считаю необходимым поставить вас в известность. Вы знаете, как близко к сердцу я принимаю все, связанное с Дженни, и наша с вами обязанность – удержать ее от непоправимой ошибки, пусть даже и против ее воли.
Сколько я помню, миссис Аманда Ченсуик, единокровная сестра моей невестки Теодоры, в первом своем браке носила фамилию Доэрти. Мистер Доэрти погиб во время несчастного случая на охоте, и Аманда довольно быстро утешилась, выйдя замуж за достойного мистера Ченсуика. Насколько я поняла из рассказов Теодоры, она бы рада и вообще позабыть о первом браке.
Единственное, что ей осталось, это сын, точная копия покойного батюшки – лживый, коварный, жестокий. В детстве он третировал сводных братьев, а в юности после какой-то неприятной истории мистеру Ченсуику стоило большого труда замять скандал и заставить его пойти учиться. Впрочем, способности у него оказались блестящие, а карьера дипломата, пожалуй, единственное поприще, где он сможет найти применение своим душевным качествам. После учебы его отправили в Европу, где он, если мне не изменяет память, женился на молодой особе неясного происхождения, подвизавшейся на сцене. Сам по себе этот факт не является чем-то из ряда вон выходящим, по крайней мере для нынешних нравов, но полгода назад эта экзальтированная особа покончила с собой, якобы в припадке ревности к своему обожаемому супругу, надо сказать, ревности обоснованной. Он избежал расследования, но ему пришлось вернуться в Англию.
За несколько лет свет забыл о нем, тем более что мистер Ченсуик приложил к этому значительные усилия. Средства, оставшиеся молодому человеку после смерти отца, ничтожны, единственная его надежда – это успешная карьера, но при его привычках любого жалованья будет недостаточно. Вероятно, его нынешняя цель – выгодная женитьба. Вы спросите меня, каким образом это относится к Дженни, и я рада, что владею сведениями по этому поводу.
Подробно рассказать об этом неприятном деле я не смогла бы, так как, вы понимаете, Теодора не слишком распространяется о тех из своих родственников, которые не отвечают ее идеалам. Я бы и вовсе ничего не узнала, если бы на Пасху миссис Ченсуик не приезжала к нам погостить на неделю и я кое-чего не услышала.
Разумеется, Аманда была поражена помолвкой Марка, и Теодора, чтобы придать ей значимости, сообщила сестре некоторые преувеличенные подробности ваших взаимоотношений с миссис Грантли. Вероятно, она выдала ваших дочерей за богатых наследниц, лишь бы родня не подумала, что ее сын женится под влиянием искренних чувств – этого в Лондоне просто не поняли бы.
Я не стала разубеждать Аманду, так как болтовня Теодоры только посмешила меня, но, похоже, миссис Ченсуик донесла эту историю до сына, еще преувеличив ваше будущее наследство, так как она является точной копией сестры.
Дорогая моя, после всего сказанного вы не будете удивлены, что я прошу вас приложить все усилия, чтобы удержать Дженни от этого брака. Вероятно, молодой человек сочинил какую-нибудь красивую историю, чтобы завлечь ее доверчивую душу, но он может обмануться сам относительно приданого жены. И тогда его месть падет на ее бедную голову. Я очень встревожена, милая моя, поэтому прошу вас немедленно предпринять необходимые действия, а лучше всего было бы увезти Дженни домой. Если она проявит упрямство, покажите ей мое письмо, а дома уж я сама переговорю с нею.
Остаюсь вечно преданной вам,
Розамонд Рэдволл
Тринадцатое апреля сего года».
