Она вынула из ящика письмо, написанное ее собственной рукой и, развернула его. Облокотившись на стол и запустив руки в волосы, она перечитала следующие строки.
«Джон Фарнеби, я всегда подозревала, что вы были виновником исчезновения моего ребенка. Теперь я наверное знаю, что вы бросили нашу дочь на произвол судьбы и обрекли вашу жену на несчастное существование.
Я имею доказательства этому. Я говорила с женщиной, которая ожидала в Рамсгэте за изгородью сада, пока вы украли ребенка и отдали его ей на руки. Она видела нас с вами на лекции и вполне уверена, что узнала вас.
Благодаря этой встрече я напала на след моей бедной утраченной дочери. Сегодня утром я слышала от женщины всю историю. Она держала у себя ребенка, ожидая, что его потребуют, держала, пока могла. Она встретила женщину, которая пожелала усыновить малютку, взяла ее и увезла в чужие края. Там и теперь живет она и будет возвращена мне на условиях, которые я узнаю через несколько дней.
Эта история может быть частью справедлива, частью ложна, немудрено, что женщина лжет из-за своих собственных интересов.
Когда вы вернетесь домой из своей конторы, вы не найдете меня больше, я покидаю вас, и покидаю навсегда. Даже мысль увидеть вас когда-нибудь приводит меня в ужас. Я имею свои средства и пойду своей дорогой. Берегитесь отыскивать меня. Торжественно объявляю вам, что прежде, чем допущу вас осквернить вашим взором мою бедную дочь, я убью вас своими собственными руками и пойду на эшафот. Коли она когда-либо спросит меня об отце, я окажу вам услугу и из уважения к человеческой природе скажу ей, что отец ее умер. Это будет не совсем ложно. Я отрекаюсь от вас и вашего имени, с этого времени вы для меня умерли.
Подписываюсь именем моего отца Эмма Рональд».
Подумав немного, она запечатала и отложила письмо. Потом отперла деревянный шкаф, в котором хранилось детское платьице и чепчик и другие воспоминания прошлого, которые она называла «утраченными утешениями». Опорожнив ящики, она написала на карточке «Отдать посланному от моего банкира», и прилепила карточку к углу жестяного ящика, который заперла на замок. Она поставила ящик на шкаф так, чтобы его всякому было видно при входе. Позаботившись, таким образом, о своих сокровищах, она взяла запечатанное письмо, спустилась по лестнице и положила его на стол в уборной своего супруга. Она поспешно вышла оттуда, точно вид этого места был ей невыносим.
Пройдя на другой конец коридора, она вошла в свою спальню и взяла плащ и шляпку. На постели лежал кожаный мешок. Она взяла его и с отвращением окинула взором большую, роскошную комнату. Что она выстрадала в этих четырех стенах, никто не знал, кроме ее самой. Она так же поспешно оставила эту комнату, как и мужнину уборную.
Регина была в гостиной. Подойдя к этой двери, она остановилась в нерешительности. Девушка была к ней добра, к тому же это была дочь ее сестры. Она так быстро отворила дверь, что Регина вздрогнула и слегка вскрикнула.
– Ах, тетя, как вы испугали меня! Вы идете на прогулку?
– Да, я ухожу, – был короткий ответ. – Подойди сюда, поцелуй меня.
Регина с удивлением взглянула на нее. Мистрис Фарнеби с нетерпением топнула ногой. Регина встала и любезно приблизилась к ней.
– Милая тетя, как это странно! – воскликнула она и поцеловала ее, с удивлением подняв кверху брови.
– Да, – отвечала мистрис Фарнеби, – это одна из моих странностей. Занимайся своей работой. Прощай.
Она оставила комнату так же быстро, как и вошла. Своим обычным твердым шагом спустилась она в сени, вышла из дверей и затворила их, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.
Глава XXVII
Амелиус оставил мистрис Фарнеби сильно взволнованный и расстроенный. Ее необычайная история об открытии дочери, ее решительное намерение покинуть дом, отказ объяснить причину, возложенное на него обязательство молчать, все это отрицательно подействовало на его нервы. «Я ненавижу тайны, – думал он, – а с самого приезда в Лондон, какая-то роковая судьба замешала меня в них. Неужели она на самом деле покинет мужа и племянницу? Как поступит Фарнеби? Что станет с Региной?»
Думать о Регине значило думать о новом отказе, полученном от нее. Снова обращался он к ее любви, и снова отказалась она выйти за него замуж в назначенный им срок.
Он был в особенности раздражен и рассержен, когда думал о странном, непоколебимом влиянии, какое имел на нее дядя. Все сочувствие Регины было обращено на мистера Фарнеби и его дела. Амелиус лучше понял бы ее, если б она рассказала ему о том, что произошло между ней и дядей, когда тот в сильнейшем негодовании вернулся с лекции. Испугавшись разрыва, она принуждена была сознаться, что слишком любит Амелиуса, чтоб быть в состоянии расстаться с ним. Если он еще раз выступит на кафедру проповедовать о своих социалистических принципах, то она сознавала, что его невозможно будет принимать в дом как жениха. Но она молила о прощении первой ошибки ради ее собственного спокойствия, а не ради его. Мистер Фарнеби, растроганный своими коммерческими делами, слушал снисходительнее и рассеяннее, чем обыкновенно, и согласился на ее просьбу, как человек, занятый другими мыслями. Между ними было условлено, что оскорбление, нанесенное чтением, будет оставлено без внимания. Признательность Регины за эту уступку возбудила в ней сочувствие к дяде в его растерянном состоянии. Она хотела было сообщить Амелиусу о случившемся, но врожденная сдержанность характера в соединении с женской гордостью не позволили ей сознаться в своей слабости человеку, который сам был причиной ее. «Когда он будет меньше горячиться и будет любезнее, тогда я, может быть, скажу ему это», – думала она.
Так Амелиус шел по улицам в состоянии недоумения и раздражения. Дойдя до гостиницы, он остановился и осмотрелся кругом.
Невозможно было не сознавать, что затаившееся чувство сожаления снова возникло у него в душе, когда он подумал о Салли. По всему вероятию, он поссорился бы с человеком, который стал бы обвинять его в сетовании на отсутствие девушки и желании ее возвращения. Он вспоминал ее прекрасные голубые глаза, их простодушный, терпеливый взор и ее детские вопросы, задаваемые таким мягким, нежным голосом, вот и все. Что же было предосудительного в таких воспоминаниях? Утешив себя таким рассуждением, он сделал еще шага два и снова остановился. При таком настроении он не хотел присутствия Руфуса. Амелиус читал в его душе, как в книге, он станет задавать вопросы, которые будут раздражительно действовать на него. Он повернулся спиной к отелю и посмотрел на часы. Когда он вынимал их, пальцы его коснулись какого-то постороннего предмета в кармане. Это была карточка, данная ему Региной, карточка с указанием адреса коттеджа. Ему нечего было делать, некуда идти. Почему не взглянуть на коттедж? Может быть, он недурен, зоологический сад находится поблизости, а в жизни человека бывают периоды, когда он после общества двуногих животных рад отдохнуть в обществе четвероногих.
День был великолепный, и он направлялся к Регент Парку.
Коттедж находился в переулке подле парка, коттедж в настоящем смысле слова. Гостиная, библиотека, спальня, все в небольших размерах и потом кухня и еще две комнаты, очень хорошенькое жилище сверху донизу. Обстановка была проста, но красива, домик был окружен небольшим садом и поляной. Библиотека была в особенности комфортна и выходила окнами в сад, стены были обставлены книжными шкафами из резного дуба, в ней царствовала тишина и тень.
Едва Амелиус осмотрелся кругом, как у него в мозгу вспыхнула новая идея. Другие мужчины стали бы искать утешения и развлечения в книгах. Почему же и ему не сделать того же? Почему в этой прекрасной уединенной комнате не погрузиться в научные занятия? Может быть, в один прекрасный день ему удастся удивить Регину и мистрис Фарнеби, выступив в свет автором какой-нибудь великолепной книги. Два дня тому назад Амелиус мечтал прославиться как лектор, теперь он мечтал о новой славе, славе писателя. Женщина, показывавшая ему коттедж, сообщила, что в это утро коттедж осматривал какой-то джентльмен, которому он очень понравился. Амелиус тотчас же дал ей шиллинг, сказав: «Я оставляю его за собой». Удивленная женщина дала ему адрес агента, ведущего это дело, и держалась на почтительном расстоянии от горячего господина, когда провожала его. Час спустя Амелиус уже приобрел коттедж и вернулся в свою гостиницу, внеся новый интерес в свою жизнь и сделав сюрприз Руфусу.
