— Спасибо. Они будут благодарны.

— Я должна им хотя бы это, — сказала она. — Хотя бы из-за тетя Клаудии. — Она выглянула из-за его плеча. — Я, пожалуй, пойду. Людей все больше, и похоже, печенье закончилось.

Она начала обходить стену его плеч.

— Я хотел сказать тебе еще кое-что, прежде чем ты сбежишь, — тихо произнес он.

Она оглянулась на него, думая о том, что надо достать еще печенья. — Да?

— Кое-что, о чем мне стоило сказать в ту первую ночь на выставке Лилиан. Кое-что, о чем я знал уже в то время. Кое-что, о чем я знал все это время. Просто не совсем понимал до недавнего момента. Наверное, потому что я несколько отвык от этого.

— И что же?

— Я люблю тебя.

Она уставилась на него, раскрыв рот. — Ты лучше иди займись печеньем.

Он оттолкнулся от стены и исчез в толпе.

— Когда у тебя будет своя собака? — спросила Анна.

— На мой день рождения, — ответил Карсон. — Когда щенки подрастут, и их можно будет забрать. Папа говорит, что мы поедем в Портленд, и я смогу выбрать одного. Уинстон родился там же.

— Как ты собираешься его назвать?

— Не знаю. Я пока думаю.

— Когда ты привезешь его сюда, в Эклипс-Бэй, можно мне будет на него посмотреть?

— Конечно, — сказал Карсон, чувствуя себя очень великодушным. — И можешь придти на мой день рождения.

— Хорошо. А ты хочешь придти на мой?

— Да, — отозвался Карсон. — А когда он?

— Пятнадцатого августа.

— Я приведу с собой свою собаку, — пообещал Карсон. И посмотрел в другой конец комнаты, где стоял Джереми и разговаривал с Ханной и бабушкой и дедушкой Анны. — Он будет твоим новым папой?

— Может быть. — Анна откусила кусочек печенья. — Маме он, по-моему, очень нравится. Бабушке и дедушке тоже. Мама говорит, что у них хороший вкус в том, что касается мужчин, и на этот раз она собирается их послушать.

— Мне он тоже нравится. А тебе?

— Угу. — Анна с жаром кивнула. — Прошлым вечером он приходил к нам обедать, и мы все смеялись, а потом играли в настольные игры. Ему понравились мои рисунки. Было здорово. — Она посмотрела на Октавию, которая шла через комнату к столу с печеньем. — Мисс Брайтуэлл будет твоей новой мамой?

— Думаю, да, — ответил Карсон. Затем нахмурился, все еще немного тревожась о сложившемся положении. — Если только папа снова чего-нибудь не испортит.

Незадолго до окончания вечера Октавия заметила братьев Уиллис.

Она хотела пожелать им приятного вечера и поблагодарить их за то, что те пришли на выставку, когда вдруг вспомнила о таинственном ключе, который нашла в шкафу.

— Торранс? Уолтер? У вас есть время для короткого разговора?

— Хотите что-нибудь здесь переделать? — Уолтер задумчиво оглядел галерею. — Перекрасить здесь все не помешало бы. Можем предложить вам скидку на несколько баночек краски цвета кротового меха.

— Я пока не собираюсь ничего перекрашивать. Это скорее вопрос технического обеспечения. Я нашла в шкафу ключ. Он не подходит ни к одной из дверей. Вы двое устанавливали сигнализацию и замки здесь, вот я и подумала, что вы можете его узнать. А если нет, я его выброшу.

Они последовали за ней в мастерскую и с интересом осматривались, пока она снимала ключ с крючка в шкафу.

— А здесь немного тесновато, — сказал Торранс. — Мы могли бы встроить стеллажи или, может, полки, чтобы хранить все эти картины.

— Неплохая идея, — согласилась она. — Я подумаю об этом. — Она протянула им ключ.

Уолтер взял его и бегло оглядел. — Нет проблем. Думаю, мы знаем, от чего он, так ведь, Торранс?

— Конечно, знаем, — ответил Торранс. — По крайней мере, он той же марки, что мы использовали для той работы. Помнится, мы получили спец-заказ после тех нескольких случаев взлома, что случились пару лет назад. — Он поглядел на Октавию. — Оказалось, что какие-то дети дурачились. Отдыхающие, вы же понимаете. Шон Вэлентайн со всем разобрался, но некоторые начали нервничать и попросили модернизировать их замки и все такое.

— Будет нетрудно проверить, подходит ли ключ туда, куда по-нашему, он подходит, — сказал Уолтер.

Октавия припарковалась на подъездной дорожке у старого двухэтажного дома, выключила мотор и выбралась из машины. Было шесть тридцать утра, но туман затянул ранний свет, накрыв весь город влажным облаком.

Или, может, это все ее настроение, подумала она, поднимаясь по ступенькам и пересекая крыльцо. Она мало спала прошлой ночью.

Она постучала медным дверным молотком по двери. Ответа не последовало, так что она постучала еще раз.

Дверь наконец отворилась.

— Что ты делаешь тут в такой час? — спросила Эдит Ситон.

— Думаю, вы знаете, почему я здесь, — мягко сказала Октавия. — Я пришла за Апсоллом.

Эдит долгую минуту смотрела на нее сквозь узкую щелку приоткрытой двери. Лицо ее вдруг без предупреждения словно сморщилось. За пять или шесть секунд она как будто постарела, по меньшей мере, на десяток лет.

— Да. — Она отступила и придержала дверь. — Да, думаю, будет лучше, если ты заберешь его.

Октавия шагнула в темную прихожую.

Не говоря ни слова, Эдит отвернулась и направилась в гостиную. На ней были длинное, выцветшее платье и тапочки.

Октавия быстро огляделась, следуя за Эдит. Видимо, дом был заставлен тем, что оставалось непроданным в магазине Эдит. В шкафу у стены была выставлена целая коллекция изделий из цветного стекла. На приставных столиках стояли маленькие фарфоровые фигурки. Мебель была тяжелой и старомодной.

Эдит неуклюже опустилась в кресло-качалку, украшенное розами. Октавия подошла к окну и выглянула в сад.

— Как ты узнала? — устало спросила Эдит.

— Я нашла ключ у себя в мастерской. Прошлой ночью я спросила братьев Уиллис, знают ли они, откуда он. Мы проверили. Ключ подошел. Прошлой же ночью мне позвонила Норин Перкинс. Шон Вэлентайн нашел ее и расспросил о пропавшей картине, и она боялась, что я могу подумать, что она имеет какое-то отношение к краже.

— И, полагаю, ты спросила ее о ключе, — монотонно спросила Эдит. — Она, само собой, рассказала, что несколько месяцев назад мы обменялись ключами, и что она даже сказала мне код от сигнализации галереи.

— Да. Она сказала, что пару раз вы обе оказывались запертыми внутри. Она не могла запомнить код, вот и убедилась, что вы знаете его, на случай если он понадобится ей.

— Мы сочли это удобным для нас обеих. — Сказала Эдит. — Но когда она уехала, я забыла о коде и о ключе у меня в столе. Просто не задумывалась об этом.

— Пока вам и всем в городе не стало известно, что Клаудия Баннер была моей двоюродной бабушкой.

— Я не могла поверить в это. — Краски вернулись в лицо Эдит. Ее покрытые пятнами изуродованные артритом пальцы сжались в кулаки. — Как будто призрак вернулся, чтобы преследовать меня. Даже хуже, все повторялось точно так, как было много лет назад. Но на этот раз она, то есть ты, совратила моего внука.

— Я не совращала Джереми.

— А как же его картины на витрине в твоей галерее? Ты поощряла его рисовать еще. Ты именно совращала его, и тебе прекрасно это известно.

— Это был бизнес, а не совращение.

— И ты несколько раз с ним обедала.

— Мы — друзья, миссис Ситон. А не любовники.

— Только потому, что тебе подвернулось кое-что получше, — резко ответила Эдит. — Ты бросила моего Джереми, как только стала встречаться с Ником Хартом. Не смей это отрицать.

— Но я буду отрицать это. Каждое слово. Вы накручиваете себя, Эдит, но думаю, в глубине души вы знаете, что это не правда.

— Ты рассорила Джереми и Ника, так же как Клаудия Баннер — Митчелла Мэдисона и Салливана Харта.

— Значит, в ночь шторма вы забрали картину, а потом попытались разрушить мою репутацию в благородной попытке защитить Джереми от моего коварства? — Октавия покачала головой. — Я не верю этому, Эдит.