Позже тем же днем Октавия сидела в мастерской, вставляя в рамки последние рисунки для Детской Выставки Искусств, когда услышала голос Джереми из соседней комнаты.

— Гейл? — Голос его звучал удивленно, почти недоверчиво. — Гейл Джонсон?

— Теперь Гейл Гиллинхем. Привет, Джереми. Давно не виделись.

— Скажешь тоже. Последний раз, когда я тебя видел, ты была совсем ребенком.

— Не совсем. Когда наши тропинки пересеклись в последний раз, я училась в школе. Удивлена, что ты все еще помнишь. Ты как раз закончил колледж и готовился получить место в Колледже Портленда, насколько мне помнится.

— Верно. Моя бабка упоминала, что ты вернулась в город. Говорила, что ты ищешь работу.

— Уже нашла, как видишь. Место временное, потому что Октавия планирует продать свой бизнес в конце лета, но у меня будет немного времени осмотреться. Надеюсь, что-нибудь подвернется в институте или в Чемберлене.

— Я работаю в институте, — сказал Джереми. — Я посмотрю, что можно сделать для тебя, если хочешь. Что-нибудь должно появиться ближе к осени.

— Спасибо. Я была бы очень признательна.

Последовала короткая пауза.

— Ты, наверное, слышала, что я прошлым летом развелся, — сказал Джереми.

— Твоя бабушка упоминала об этом, — мягко сказала Гейл. — Я понимаю, каково тебе. Я прошла через это пару лет назад. Это — главная причина, почему я вернулась в Эклипс-Бэй. Я хотела, чтобы мою дочь окружала семья.

— Звучит разумно. Детям нужно чувствовать свою общность с другими. Наверное, всем нужно.

— Поэтому ты вернулся? — спросила Гейл. В голосе ее звучало неприкрытое любопытство.

— Может быть. В некотором роде, Эклипс-Бэй всегда был моим домом. Когда институт предложил мне работу, мне показалось правильным переехать.

Октавия подошла к двери. Джереми и Гейл стояли по разные стороны стойки. Они смотрят только друг на друга, отметила она. Ни одни из них ее не заметил. Она могла бы поклясться, что почувствовал вибрацию в воздухе.

Она тактично откашлялась. Оба чуть вздрогнули и удивленно повернулись к ней. Она чуть не рассмеялась. Можно подумать, что она пряталась в шкафу и внезапно выпрыгнула оттуда.

— Привет, Джереми, — сказала она. — Ты принес свои картины?

— Ты шутишь? Конечно, принес. — Он махнул рукой на деревянный ящик, прислоненный к стойке. — Две у меня с собой.

Гейл склонилась над стойкой. — Октавия говорила, что ты рисуешь. Давайте поглядим.

— У меня с собой лишь пара пейзажей. — Джереми начал открывать коробку. — Октавия считает, что здесь, в Эклипс-Бэй, их могут купить.

Он вытащил из коробки одну из картин и прислонил ее к стене шкафа. Гейл и Октавия вышли из-за стойки и уставились на нее.

Гейл среагировала тотчас же, в ее взволнованном голосе слышалось одобрение. — Эклипс-Арч на закате. Мне страшно нравится. Даже больше, я могу это продать. К концу недели ее уже не будет.

Джереми и Октавия обменялись изумленными взглядами.

— Вот что я тебе скажу, — сказал Джереми Гейл. — Если ты продашь эту мазню за неделю, я куплю тебе обед в Дримскейпе.

Гейл не сводила глаз с картины. — Заметано.

Он застал Бетти Стайлз, выходящей из «Парикмахерской Карлы». Бетти вышла из салона красоты с густым похожим на сахарную вату облаком розовых волос на голове. Прическа держалась таким количеством лака, что Ник был почти уверен, что она смогла бы выдержать и ядерный взрыв. На ней была кокетливая джинсовая юбочка с жилетом под стать ей поверх красной блузки.

В свои хорошо за семьдесят Бетти была вдовой. У нее было хобби вникать во все подробности местных сплетен, насколько было известно Нику.

— Добрый день, миссис Стайлз. — Он отошел от крыла своей машины и направился к ней. — Как поживаете?

— Да это же Ник Харт. Приятно снова тебя увидеть. Я слышала, что ты в городе на лето.

— Да, мэм.

— На днях видела твою новую книгу в Фултоне.

— Неужели? — Он не станет спрашивать, читала ли она ее, пообещал он себе.

— Я бы купила ее, потому что читаю очень много детективов и триллеров. Но когда я прочла аннотацию на обложке, там не было ничего про серийного убийцу.

— Наверное, потому что в этой книге его нет.

— Я читаю книги только о серийных убийцах.

— Понимаю, — ответил Ник.

— Кто бы мог подумать, что ты сделаешь такую успешную карьеру писателя? Знаешь, в тот день, когда я услышала, что ты ушел из «Харт Инвестментс», я сказала Эдит Ситон, что ты совершил большую ошибку. «Эдит, сказала я, — этот молодой человек собирается разрушить свою жизнь и разбить сердце своему деду».

— Удивительно, но мы оба выжили. Миссис Стайлз, я подумал, не могу ли я задать вам пару вопросов.

— Ты пытаешься отыскать пропавшую картину, так ведь? — Бетти вздохнула. — Конечно, ты можешь задать мне несколько вопросов, но если то, что я слышала правда, боюсь, что ты просто теряешь время.

— Почему же?

Она понизила голос. — Ну, дорогуша, всем известно, что самая подходящая подозреваемая — это Октавия Брайтуэлл.

— Забавно, что вы об этом упомянули, миссис Стайлз. Я слышал то же самое, и пытаюсь узнать, кто распускает эти слухи. Вот я и подумал, что вы могли бы сказать мне это.

— Хочешь узнать, кто это начал? — недоверчиво спросила Бетти.

— Верно.

— Но какая разница, дорогуша? То есть, ведь если подумать, совершенно очевидно, что скорее всего вор — Октавия Брайтуэлл.

— Для меня это не очевидно, — сказал Ник.

— О. — Бетти, казалось, озадачена этой новостью. Затем она жалостливо поглядела на него и похлопала его по руке. — Что ж, думаю, понятно, что ты хочешь верить в лучшее при данных обстоятельствах. Но я уверена, тебе стоит подыскать себе другую подружку.

Ник холодно улыбнулся. Самое трудное в работе частного сыщика, решил он, это то, что иногда чертовски трудно держать себя в руках. Но он ничего не добьется, заявив Бетти Стайлз, что она назойливая сплетница.

— Я не собираюсь следовать вашему совету, миссис Стайлз. Так что у меня не остается другого выбора кроме как найти настоящего вора.

— Но если мисс Брайтуэлл взяла картину…

— Октавия ее не брала.

Она неодобрительно фыркнула. — Ты кажешься очень в этом уверенным.

— Я уверен, миссис Стайлз.

— В самом деле, Николас, никогда бы не подумала, что ты из тех мужчин, которых женщине так легко обвести вокруг пальца.

— А я-то думал, что вы слишком умны, чтобы вор и вас одурачил.

Бетти задрала нос. — Что, прости?

— Ну разве это не очевидно? Тот, кто пустил эти слухи и украл картину.

— Но это смешно.

— Где вы впервые это услышали, миссис Стайлз?

Бетти с достоинством выпрямилась. — Я услышала это прямо здесь в салоне красоты. — Ник поглядел мимо нее на окно и увидел двух женщин, сидящих под сушками для волос. На коленях у них лежали журналы, но ни одна не читала. Обе внимательно наблюдали за происходящим перед парикмахерской. Владелица салона, Карла Миллбэнк, следила за ним в зеркале, заворачивая волосы клиентки в маленькие кусочки фольги.

К вечеру о его разговоре с Бетти будет знать весь город.

Его новая проблема принимала угрожающие размеры. Разделение полов все еще сильно в Эклипс-Бэй. И существовали места, куда мужчина пойти просто не мог. «Парикмахерская Карлы» была террой инкогнита для любого мужчины в их городе.

Пятнадцать минут спустя он зашел в «Брайт Вижнз», все еще обдумывая детали своего нового плана.

В галерее, похоже, не было никого кроме Октавии, которая сидела на высоком стуле за стойкой. Она подняла голову от каких-то заметок, которые делала на листе бумаги.

— А вот и ты, — сказала она. — Я уже начала беспокоиться. Ты нашел Бетти Стайлз?

— Да, хоть и напрасно. — Он посмотрел на две картины в рамах, стоящие у стены. — Я их не помню. Они новые?

На ее лице появилось странное выражение. — Вообще-то да.

— Я конечно не эксперт, но мне они нравятся.