— Да, и боюсь, что в городе у меня все расписано. Там выставки каждый месяц до конца лета, а потом я планирую продать обе галереи.

— Понятно, — сказал он.

— Но я конечно могу повесить парочку твоих картин в моей галерее здесь, в городе и посмотреть, не купят ли их. У меня предчувствие, что купят. Ты действительно очень талантлив. Что скажешь?

— Доверюсь твоей интуиции. У тебя глаз наметан, по крайней мере, в том, что касается искусства.

— Хочешь сказать, что это не так в том, что касается других вещей?

— Ладно, ладно, признаюсь, что у меня сильные сомнения относительно того, что ты встречаешься с Ником Хартом.

— Я так и думала. — Она сложила руки на груди и прислонилась бедром к краю стола. — Он сказал мне, что ты думаешь, что у него был роман с твоей бывшей женой.

Джереми казался ошеломленным. Затем это выражение помрачнело, и его лицо напряглось от едва сдерживаемого гнева. — Не могу поверить, что он в самом деле говорил с тобой об этом.

— Он не обсуждал детали. Он просто заявил, что ты думал, что у твоей бывшей жены была с ним интрижка, когда вы еще были женаты.

Рука Джереми сжалась в кулак. — Значит, он признал это, — тихо произнес он.

— Нет, он этого не признавал. Он просто сказал, что ты в это веришь.

— Это — не догадка, понимаешь. — Джереми не сводил глаз с портрета своей бабки. — Лаура сказала мне, что была с ним.

— Где сейчас Лаура?

— Слышал, она снова собирается замуж. За адвоката из Сиэтла.

— Когда она его встретила?

— Откуда мне знать? Я не слежу за ее личной жизнью.

— Вы с Лаурой, — осторожно сказала она, — Полагаю, у вас двоих были проблемы и до того, как вы расстались?

— Верно. Мы много ругались перед концом. Так обычно и бывает перед разводом, разве нет?

— Именно так было в моей семье. — Она внимательно посмотрела на него. — Вы сильно ссорились?

— Достаточно сильно.

— Это были такие ссоры, когда оба человека говорят вещи, которые должны ранить другого сильнее всего?

Джереми, нахмурившись, поглядел на нее. — Иногда. Послушай, я правда не хочу обсуждать события, касающиеся моего развода, хорошо? Это — не самая моя любимая тема для беседы.

— Я понимаю. Но не могу избавиться от мысли, что, может быть, Лаура сказала тебе, что у нее с Ником был роман, потому что знала, что это поразит тебя сильнее, чем если она скажет, что влюбилась в человека, которого ты никогда не встречал. Это могло быть еще и способом защитить мужчину, с которым она в то время встречалась.

— Ты о чем? Думаешь, что должна защитить Харта? Не трать попусту время.

— Что за ужасная ситуация, пытаться понять, верить ли своему лучшему другу или своей супруге. Никто не должен принимать таких решений.

— Послушай, я не нуждаюсь в сочувствии, — выдавил он. — Все кончилось. Я это пережил, как говорится, хватит?

— Скажи-ка мне одну вещь, ты когда-нибудь спрашивал Ника прямо, спал ли он с Лаурой?

— Я однажды сказал ему, что мне все про них известно, да, — прорычал Джереми.

— Ты обвинил его. А не спросил.

— Какая разница? Он это отрицал.

— Ник когда-нибудь в прошлом лгал тебе о чем-нибудь важном?

— Какое отношение имеет ко всему этому прошлое?

— Лгал? — мягко повторила она.

— Нет. Но, может быть, в прошлом у него не было причины лгать мне.

— Ты знал его с тех пор, когда вы оба были еще детьми. Ты когда-нибудь видел, чтобы он обманывал, обворовывал или предавал друзей?

— Все меняется, когда дело доходит до секса, — сказал Джереми со зловещей уверенностью.

— Ты так считаешь? Лично я — нет. Обманщики обманывают, а лгуны лгут. Именно это они делают, когда положение вещей для них неблагоприятно, или когда они не могут получить то, чего хотят, каким-нибудь другим путем. Большинство моих знакомых, которые могут лгать тебе в лицо, делали это и раньше. Тетя Клаудия всегда говорила, что мошенничество — это искусство, которое требует навыка и аккуратности.

Джереми был мрачен. — По слухам, твоя тетка знала в этом толк.

— Да. Единственное, что могу сказать в ее защиту, это что со временем она пожалела о том, что наделала. Но мы говорим не о ней. Расскажи мне о Лауре. Оглянувшись назад, можешь вспомнить случаи, когда она тебе лгала?

Джереми начал что-то говорить, но закрыл рот, прежде чем произнес хотя бы слово. Он просто стоял на месте, уставившись на один из пейзажей, которые он нарисовал.

— Как долго вы были знакомы? — спросила она.

— Мы поженились через три месяца после нашего знакомства. Она думала, что… — Он остановился.

— Она думала, что беременна?

Джереми кивнул. — Для меня все было в порядке вещей, а вот моя семья была несколько озадачена поспешностью, и бабушка пришла в ужас. Она немного старомодна, ну, ты понимаешь.

— Да. Я понимаю.

Джереми скорчил гримасу. — Однако, именно она стала мне самой большой поддержкой, когда узнала, что Лаура из известной сиэтлской семьи. Ну а что касалось меня, то я был рад обзавестись семьей. Это казалось таким правильным, понимаешь? У Ника был Карсон, а у меня… Но у нас с Лаурой не сложилось. В конце концов, казалось, что она не была беременна.

— Она солгала?

Он запустил пальцы в волосы с затравленным видом. — По правде говоря, я не знаю. Иногда я задумывался об этом. Она просто сказала, что ошиблась. Тест не так сработал или что-то вроде.

— Как долго вы были женаты?

— Восемнадцать месяцев. Как я уже сказал, она была из старинного сиэтлского семейства. Множество связей. Ее родители никогда не были от меня в восторге. Они думали, что она могла бы найти кого-нибудь получше. Один или два раза у меня было такое ощущение, что она могла выйти за меня просто, чтобы бросить им вызов, а потом…

— Начала жалеть о своем решении.

— Дела стали быстро ухудшаться, когда я сообщил ей, что думаю переехать в Эклипс-Бэй. Я сказал, это хорошее место для того, чтобы завести семью. Она возненавидела эту идею, так что я отказался от нее.

— Тебе здесь нравится. Ведь так? — спросила Октавия.

Он какое-то время разглядывал портрет своей бабки. — Странно, но мне и правда нравится здесь. Чувствую себя здесь как дома, понимаешь?

Ее охватило тоскливое чувство. — Да. Понимаю.

Иногда чувства, касающиеся мест подводят, подумала она, но нет нужды думать об этом. Ее интуиция подсказывала ей, что Джереми был в Эклипс-Бэй дома. Так же как у Хартов и Мэдисонов, здесь в Эклипс-Бэй история его семья насчитывала несколько поколений.

Она ошиблась, решив, что тоже принадлежит Эклипс-Бэй, но с ее стороны это было лишь принятием желаемого за действительное. Теперь она знала это. Ее поиски дома еще не окончены.

— Мне просто любопытно, — продолжила она, — Лаура была против того, что ты приводил время за занятиями живописью?

Джереми слегка дернулся, видимо, удивленный вопросом. Рот его превратился в тонкую, твердую линию. — Она называла это «игрой в художника».

— И последний вопрос. Ты часто видел Ника, когда вы с Лаурой были женаты?

Джереми снова помолчал какое-то время. Потом покачал головой. — Нет. Все меняется, когда женишься, понимаешь? У Лауры были свои друзья. Большую часть времени мы проводили с ними.

— И все же она нашла время для романа с Ником? — Октавия развела руками. — Очнись, Джереми.

— Что, черт возьми, это значит? Думаешь, что можешь вот так просто вмешаться в происходящее и разобраться в нем, не зная людей, которые в нем замешаны?

— Я кое-что знаю о Хартах. Бог свидетель, у них есть недостатки, но я и правда не могу представить, чтобы кто-нибудь из Хартов волочился за женой другого мужчины.

Она отошла от стола. — И посмотрев твои картины, я узнала чуть больше и о тебе. Ты можешь достаточно ясно увидеть личность и характер человека, чтобы передать их на холсте. Попытайся увидеть Ника своим взглядом художника. Спроси себя, как бы ты нарисовал его.

— Проклятие, ты и впрямь втрескалась в него, не так ли?