– Вы несправедливы. – Маршалл Хейз был явно раздражен разговором, но все же старался быть тактичным с одним из самых прибыльных клиентов банка. – Эмили прекрасная девушка. Она никому никогда не причиняла неприятностей в отличие от других членов се семьи. Она опытный и преданный делу работник, с нею никогда не было проблем.

– Она Макбрайд, – повторил Сэм Дженингс, как будто этого факта было достаточно, чтобы доказать его правоту.

Уэйд заметил враждебность в глазах лысого дантиста лет пятидесяти.

– Если все Макбрайды такие плохие, почему же я не встретился ни с одним из них по долгу службы за то время, что я здесь?

– Не все Макбрайды, – твердо ответил Хейз. – Как во всех больших семьях, у них тоже были свои проблемы…

– В этой семье один конокрад, множество пьяниц, парочка шлюх и убийца, усмехнулся Дженингс. – Теперь еще и воровка из их же клана.

– Ну это слишком. – Хейз уже готов был позабыть о профессиональной осторожности и тактичности. – Я ни за что не поверю, что Эмили могла присвоить эти деньги. И кроме Эмили в их семье есть многие другие достойные люди: ее дядя, Калеб Макбрайд, и его жена Бобби – уважаемые прихожане и члены общественных организаций. Их дочь учится в Гарварде, один сын занимает высокий политический пост в Вашингтоне, а другой учится в Военно-воздушной академии. Вы основываете ваши обвинения на совершенно случайных обстоятельствах, Сэм. И радуйтесь, что вся семья Макбрайд не подаст на вас в суд за клевету.

– Конокрад? – переспросил Уэйд, приподняв бровь.

– Да, говорили, что три поколения назад один из Макбрайдов был замешан в этом. Однако никто ничего не смог доказать, – пояснил Маршалл Хейз.

– Как никто не смог доказать, что Лукас Макбрайд убил моего племянника Роджера пятнадцать лет назад, – перебил его Дженингс. – Но все знают, что это сделал он.

Уэйд покачал головой.

– Все это не относится к нашему делу. Так что же, как вы утверждаете, произошло, мистер Дженингс?

Дженингс вздохнул и округлил глаза, потом медленно повторил всю историю, как будто говорил с умственно отсталым ребенком.

– С моего счета исчезли три тысячи долларов. В записях значится, что они были отправлены в банк, но на счете их не оказалось.

– Вы сами делали вклад? – спросил Уэйд. Дженингс покачал головой.

– Конечно, нет. Вкладами занимается моя секретарша.

– А вы расспросили ее об этом недоразумении?

Дженингс нахмурился.

– Моя последняя секретарша больше не работает со мной. На прошлой неделе я нанял новую. Она ничего об этом не знает.

– А как насчет той, прежней? Вы говорили с ней?

– Она уехала из города. Но если вы спрашиваете, подозреваю ли я ее, отвечу: ни в коем случае. Она проработала у меня пять лет и не взяла ни единого лишнего пенни.

– А Эмили Макбрайд проработала у меня почти семь лет, – парировал Маршалл Хейз. – Она отвечает за счета намного больше вашего, и в ее работе никогда не было ни единой ошибки.

– Ни единой замеченной ошибки, – пробормотал Дженингс.

Еще чуть-чуть, и завязалась бы перепалка по крайней мере на словах, поэтому Уэйд решил, что пора снова вмешаться.

– Предлагаю позвать мисс Макбрайд сюда и поговорить с нею, – обратился шериф к директору банка. Уэйд познакомился с Эмили Макбрайд вчера в агентстве по недвижимости, и, если она воровка, он готов съесть свой полицейский значок! А его первое впечатление о людях обычно всегда было верным.

Дженингс встревоженно смотрел на Уэйда.

– По-вашему, так нужно вести расследование? Вы собираетесь спросить ее, крадет она мои деньги или нет?

Уэйд пожал плечами и достал из кармана жевательную резинку.

– Вообще-то я не люблю играть в кошки-мышки. Иногда самый лучший способ узнать то, что нужно, – это просто спросить.

Хейз с вызовом смотрел на Уэйда и Дженингса.

– Я не позволю ее мучить.

– Не волнуйтесь, я оставил резиновую дубинку в кабинете, – заверил его Уэйд, разворачивая жвачку.

Хейз не прореагировал на его шутку. Нажав на кнопку селекторной связи, он коротко сказал:

– Энн, попросите Эмили зайти ко мне. В кабинете была неприятная тишина три или четыре минуты, пока наконец мужчины не услышали легкий стук в дверь.

– Входи, Эмили, – пригласил Хейз. Уэйд с интересом наблюдал за девушкой, о которой Дженингс говорил с такой враждебностью. Она не похожа на преступницу, снова подумал он. Скорее на продавщицу в галантерее. Вьющиеся золотистые волосы, большие голубые глаза, белоснежная кожа, если не считать маленьких веснушек, которые Уэйд счел весьма привлекательными. Дружеская милая улыбка. Рост выше среднего. Красивая фигура обтянута коротким вязаным топом и длинной цветастой юбкой.

Хейз заговорил первый, стараясь не показывать, насколько ему неприятна эта ситуация:

– Эмили, ты знакома с Сэмом Дженингсом?

– Конечно. Здравствуйте, мистер Дженингс. Как поживаете?

Уэйд заметил, что в этот момент улыбались только ее губы, глаза же были холодны. Дженингс что-то пробурчал в ответ. Наверняка между ними давняя вражда.

Хейз кивнул в сторону Уэйда, который все еще стоял у стены, скрестив руки на груди.

– Эмили Макбрайд, это шеф полиции Уэйд Дэвенпорт.

Она взглянула на него, и Уэйд с удивлением для себя заметил, что выпрямился.

– Да, мы уже встречались. Добрый день, шериф Дэвенпорт, – сказала она тоном ненамного приветливее, чем обращалась к Дженингсу.

– Шериф хотел бы задать тебе несколько вопросов, Эмили, если ты не возражаешь, сказал Хейз.

– Задать несколько вопросов мне?

– Вообще-то это у мистера Дженингса есть вопросы.

Дженингс вспыхнул.

– Вы что, хотите, чтобы я задавал вопросы? Да что вы за шериф, в конце концов?

– Пока что единственный на данный момент, – медленно произнес Уэйд, затем кивнул в сторону Эмили. – Давайте, Дженингс. Задавайте ваши вопросы.

Эмили не понимала, что происходит. Что мог спросить Сэм Дженингс? При чем тут ее босс? Вдруг она почувствовала, что начинает нервничать. Что им от нее нужно? Почему здесь шериф?

Удивительно, но она отреагировала на его появление так же напряженно, как и вчера. Эмили не была уверена, что очарована им, но он ее определенно заинтриговал.

Дженингс откашлялся, подождав, пока Эмили снова переведет взгляд на него.

– С моего счета пропали деньги, – начал он без предисловия. – Три тысячи долларов.

Эмили молчала, ожидая, что он скажет дальше, потом осторожно спросила:

– Вы хотите сказать, что мы допустили какую-то ошибку в вашем счете?

Он кивнул на компьютер на столе и помахал ворохом бумаг.

– В соответствии с вашими записями сумма, указанная здесь, намного превышает сумму, действительно положенную на мой счет. И это повторялось с несколькими вкладами в течение восьми недель. Мне трудно представить, что каждый раз это была ошибка.

Эмили нахмурилась. Не хочет же он сказать, что…

– И везде стоит ваша подпись, – злобно добавил он.

– Вы хотите сказать, что я взяла деньги с вашего счета?

Дженингс кивнул.

– Да, или вы абсолютно некомпетентный работник, если не можете даже правильно записать цифры.

Эмили не часто выходила из себя. Живя в тени грехов своей матери и репутации брата, Эмили почти вынуждена была угождать всем, чтобы быть принятой в этом городе. Это помогало, она нравилась людям. Возможно, они иногда использовали ее, но всегда относились с уважением, большая часть по крайней мере. Никто еще не унижал ее такими недоказанными обвинениями, бросая их прямо в лицо, да еще при свидетелях.

Такого с ней еще ни разу не было. Сознавая, что начальник полиции и директор банка пристально наблюдают за нею, Эмили постаралась подавить вспышку гнева и говорить спокойно и уверенно:

– Очевидно, где-то была допущена ошибка, мистер Дженингс. Уверяю вас, я не только не брала ваших денег, но и не могла допустить одну и ту же ошибку в вашем счете четыре раза подряд, не заметив и не исправив ее.

– Но там ваши инициалы, – снова повторил Дженингс, помахивая бумагами в воздухе.